Женщины
Шрифт:
156
путем, что подлиннее, неохота
идти коротким. Может, помечтать
удастся мне опять. Приду – скатать
украинский придется у кого-то…
Успею… Он – четвертым… На второй
большой я перемене все скатаю…
Ну а сейчас я лучше помечтаю…»
И вот уже унесся я, герой,
мечтами ввысь, где бью один на фронте
фашистов всех и получаю орден…
X.
157
Но что же, как там Леночка Зима?
Моя любовь с недавних пор… За партой
она сидит… Ей на восьмое марта
я подарю три ручки для письма,
набор с зеленой, синей, красной пастой.
Она, конечно, не узнает кто
ей подарил их, может быть, потом
и догадается, но вряд ли, целый класс-то
мальчишек на одной из перемен,
когда девчонки выйдут все из стен
158
зеленых класса, все свои подарки
разложит им по партам. А пока
вернемся чуть назад, где облака
то дождь нам шлют, то снег, где день неяркий
декабрьский начинает свой разбег.
На новогоднем утреннике Лена
Снегурочкой предстанет, и мгновенно
в нее влюблюсь я, как всегда навек.
Она была прекрасна в белом платье
из кисеи, с блестящим на запястье
159
браслетом, с диадемой в волосах
блестящею из дождика. Но боле
меня сразил вид непривычный в школе
распущенных волос, что просто страх
как шел ей… До чего ж она красива!
И вот уже в мечтах моих она,
ее я вижу в откровенных снах:
ну, там целую в щечку ее, грива
ее шикарных и густых волос
мне снится ниспадающей на торс
160
ее столь гибкий, сколь и обнаженный…
А утром в этих снах я находил
постыдное, и потому дружил
я с Леной то стыдливо-напряженно,
то радостно и, в общем-то, скрывал
свои к ней чувства. Помню, что однажды
в кино ее позвал я, что не каждый
осмелится мальчишка сделать. Ждал
свиданья я с тяжелым чувством: как-то
все это было стыдно и развратно.
161
А тут еще осмелился Чернов
недавно на урок портрет Данаи
из дома принести; он срисовал и
показывал всем в классе, мол, каков
художник он и, главное, что тетя
была обнажена – вот это да!
И вот на математике,
рассматривал ее он вновь, животик
ей пальцем гладя, сзади подошла
учительница… Как она взяла
162
Чернова в оборот: ах, ты бесстыдник!
Да как ты смел такое рисовать!
Чтоб завтра же сюда явилась мать!
Ну просто черти, а не дети, - злыдни…
И я подумал, что герой Чернов,
я б провалился от стыда и страха
на месте бы, а он, как черепаха,
бронею дерзких и угрюмых слов
отгородился от училки ловко,
хоть покраснел, но не согнула ковка.
163
Чернов красивый мальчик был. Тогда,
во всяком случае, мне так вполне казалось.
С ним даже как-то на спор целовалась
за школой Ангелина. Я видал
как это было. Собственно, за этим
меня позвали, чтобы видеть чмок
Чернова в щечку Ангелины мог
какой-нибудь значительный свидетель,
каким являлся я для них двоих.
О, как я им завидовал в тот миг!..
164
Моя любовь к Зиме, - замечу, это
ее фамилия, - была куда скромней.
И все ж однажды это чувство к ней
меня вело, как звуки флажолета
ведут порою за собою крыс.
А дело было так. На день рожденья
я к мальчику был позван в воскресенье,
но, как всегда, футбольный экзерсис
меня увлек настолько, что я время
то упустил, когда бы мог со всеми
165
к нему пойти. Договорились мы
вдвоем или втроем у Лены дома
собраться, потому что ей знакома
одной была дорога, мы умы
свои не загружали рисованьем
дороги к однокласснику, во всем
на Лену полагаясь… Вот и дом
я вижу Лены. С легким замираньем
стучу в калитку. Бабушка шипит:
«Они уже как полчаса ушли».
166
Как я расстроился… Да что ж это такое!..
Ушли и без меня!.. Ну почему
так не везет мне!… К счастью моему
я что-то помнил: вроде «Заводское»
название района, там еще
аэропорт есть, ряд пятиэтажек,
мол, где-то там, как перейдешь овражек,
и будет среди прочих размещен
пятиэтажный дом. Да, я немного
припомнить смог, но все же в путь-дорогу
167