Жертва безумия

Сэндфорд Джон

Мэйл улыбнулся:

— Пойдем, я покажу тебе.

По пути в погреб Глория сказала:

— Ты говорил, что перестал думать о ней.

— Потом снова начал.

— Почему?

Сначала Мэйл не хотел отвечать, но мрачная, непривлекательная Глория понимала его как никто другой.

— Мне стала звонить какая-то женщина, — сказал он. — Похоже, она ненавидит Энди Манет. Больше я ничего не знаю о ней. Она уверяет, что Манет до сих пор говорит обо мне, о том, что интересовала меня

в сексуальном плане. Женщина звонила мне раз пятнадцать.

— Как странно, — пробормотала Глория.

— Да. — Мэйл задумчиво почесал подбородок. — Но самое странное то, что она звонила мне сюда. Она знает, кто я, а я не могу понять, кто она. Ясно одно — она не любит Энди. Она как бы подталкивала меня к этому, я постоянно думал, и вскоре… ты знаешь, как это бывает.

— Да.

— От этого можно спятить. — Мэйл усмехнулся.

Спускаясь по ступеням в подвал, Глория поняла, что за женщина звонила Джону Мэйлу. Она было открыла рот, чтобы сказать ему об этом, но тут же решила: позже. Она заинтригует его. Джоном следует управлять; чтобы сохранять равенство, надо бороться.

— Я оборудовал комнату. — Мэйл указал на стальную дверь подвала. — Когда-то здесь был погреб для хранения овощей. Я чуть не сдох, работая в этой дыре. Мне приходилось каждые десять минут выскакивать наружу.

Глория кивнула. Она знала о его клаустрофобии.

— Открой, — сказала Глория.

Энди и Грейс стали ковырять деревянную балку застежкой от лифчика Грейс, но работать непрерывно удавалось не более получаса — потом начинали болеть пальцы. Они кое-чего добились: гвоздь обнажился уже на полдюйма, но Энди боялась, что вытащить его они смогут лишь через неделю.

Однако вряд ли у них есть еще неделя: Мэйл становился все более возбужденным и мрачным. Энди казалось, что в него вселился дьявол, она видела по его глазам, что он потерял контроль над собой.

— Мы его никогда не вытащим, — сказала Грейс. — Мама, мы его никогда не вытащим.

Девочка бросила застежку и закрыла лицо руками. Она уже не плакала, они обе уже не могли плакать.

Энди присела возле дочери, взяла ее за руку.

— Не работай больше сейчас. — Энди посмотрела на балку. — Я тебя сменю.

— Бесполезно, — сказала Грейс. — Мэйл слишком большой. Настоящее чудовище.

— Мы должны попытаться. Если у нас появится оружие, мы сможем…

Они услышали над головой тяжелые шаги.

— Он идет. — Грейс отступила к матрасу, в угол комнаты.

— Помни — не смотри ему в глаза.

Звуки шагов доносились уже с лестницы. Энди сдвинула туалет ногой к стене и села на крышку.

— Не говори, если он сам не обратится к тебе, и опусти голову. Я начну говорить, как только он войдет.

— О’кей.

Грейс повернулась лицом к стене, прикрыла ноги измятым платьем.

— Джон, — тихо и невнятно пробормотала

Энди, желая показать ему, что едва жива, и опасаясь спровоцировать его.

— Эй, вставай, у нас гостья.

Энди бессознательно подняла голову. Мэйл схватил ее за руку и потащил к двери.

— Можно и мне пойти? — пролепетала Грейс. У Энди упало сердце.

— Нет, — ответил Мэйл.

Он так и не посмотрел на девочку. Чтобы он не подумал о Грейс, Энди поспешила спросить:

— Кто это, Джон?

— Старая подруга по дурдому.

Он вышел вслед за Энди и запер дверь. Возле грязной лестницы стояла женщина в черном. В одной руке она держала ветку, другой сжимала горлышко бутылки с пивом.

Ведьма, подумала Энди. Палач.

— Господи, Джон, — выдохнула женщина.

Приблизившись к Энди, она оглядела ее с головы до ног.

— Ты много ее бил?

— Не очень. В основном я ее трахаю.

— Она тебе позволяет или ты ее насилуешь?

— Чаще всего я просто это делаю, — ответил Мэйл. — Когда она мне мешает, я ее слегка колочу, но стараюсь ничего не сломать. В основном бью ладонью. Вот так.

Он сильно ударил Энди по лицу, и она упала. Мэйл бил ее почти каждый раз, выводя из погреба, и она научилась предугадывать его движения.

Иногда он помогал ей подняться, но сейчас не сделал этого.

— Я принес веревку. — Он показал несколько четырехфутовых кусков желтой синтетической веревки. — Подними руки — нет, не вставай. Просто подними руки.

Энди выполнила приказ, и он связал ей запястья. Жесткая веревка врезалась в кожу.

— Джон, не причиняй мне боль. — Она старалась говорить спокойно.

— Я и не собираюсь.

Привязав второй кусок веревки к тому, что стягивал ее запястья, он перекинул его через крюк, вбитый в потолочную балку. Потянув веревку, Мэйл заставил Энди поднять руки и завязал веревку.

— Начинай, — сказал он Глории. — Ты хотела заполучить ее в таком виде.

Глория обошла вокруг Энди, которая при этом невольно поворачивалась, не отрывая от нее глаз.

— Не поворачивайся, или ты у меня действительно получишь! — рявкнула Глория.

Энди закрыла глаза. Через секунду та хлестнула ее по спине. Энди закричала от боли.

— Мы можем снять с нее все? Я хочу врезать ей по грудям, — возбужденно сказала Глория.

— Валяй. Она не может сопротивляться.

Глория подошла к Энди и протянула руку к ее блузке.

— Тебе все равно надо забрать у нее одежду. Мы разрежем ее ножом. И ребенка тоже.

Мэйл подошел к Глории сзади, держа в руках третий кусок веревки. Он накинул его на шею Глории и скрутил; веревка врезалась ей в кожу, и она попыталась оттянуть ее руками. Увидев ее выпученные глаза в нескольких дюймах от себя, Энди попыталась отвернуться, но Мэйл закричал: