Жертва
Шрифт:
— Хилари сдала Корделия?
— Разумеется. Я подумал, что её живучесть будет кстати в моем проекте.
«Разумеется. Наверняка она ему не одно имя назвала, тварь».
— Она же подсказала, что вы начнете копать, и знал, что рано или поздно выйдете на финиш. Я решил не убивать вас, а предложить работу.
— Вы рисковали, — усмехнулся Джеймс, — Воронова собиралась меня пристрелить, да и Рэйвен ошивался поблизости. Могли бы просто прийти ко мне с деловым предложением.
— Я не делаю ставку на людей, которые позволяют себя пристрелить. Что же насчет делового предложения, над имиджем тоже надо работать. Все должно было выглядеть естественно.
— Почему я могу не захотеть? — мысль о Хилари занозой вонзилась в сознание, измученное откровениями щедрого на новости дня.
— Покажу вам чуть позже.
Он поднялся.
— Не стану вас торопить, Джеймс. Тут есть над чем подумать, но умоляю, не отказывайтесь. Иначе мне придется вас убить.
Юмор в стиле милого американского клоуна, но какая доля шутки была в его правде, Джеймс не мог знать наверняка. Сейчас его больше волновали слова лже-Вальтера насчет Хилари. Что он имел в виду?!
С некоторых пор Джеймс не то чтобы ощущал себя вне Ордена, скорее вне всего сущего. Окружающая действительность существовала в принципиально ином измерении, нежели чем его восприятие. В Мире Джеймса было место только одному человеку. Хилари. Ради неё он оказался здесь. Ради неё или ради возможности снова убивать тех, кто по-прежнему проявляется, как невидимые чернила под действием специального раствора?!
— Я пришлю к вам доброго доктора. Он сделает вам обезболивающий укол.
Его собеседник вышел, и в палату вернулась охрана.
Джеймс прикрыл глаза. От свалившейся на него новой информации голова шла кругом. Кто этот тип, сейчас вторично. Вопрос в том, что ему действительно нужно. После очной встречи Джеймс был уверен в одном: с ним может возникнуть гораздо больше проблем, чем было бы с Вальтером, решившим вернуть былое могущество и возродить свою расу.
— 24 —
Хилари места себе не находила. Она снова оказалась в тюрьме, будто все началось сначала. Выходить из комнаты не позволяли. Еду приносила и уносила одна и та же миловидная женщина, которая не только отказывалась отвечать на вопросы, но и говорить с ней. Возле дверей постоянно дежурила охрана, как если бы она была бесценным экспонатом. Сменяющиеся охранники воспринимали её как собаку или кошку: вроде лает или мяукает, но что хочет непонятно. Не было новостей ни от Вальтера, ни от Зака. Она не имела возможности узнать, что творится за дверями собственных апартаментов, и это сводило с ума. Больше всего её волновала участь Зака: как он, все ли с ним в порядке. На фоне тревоги за него остальное казалось мелким и незначительным, даже результаты прошедшего эксперимента.
Она настолько дошла до ручки, что готова была повторить собственную ошибку в начале пребывания здесь, лишь бы узнать хоть что-нибудь. Во время смены почетного караула у своих дверей, Хилари услышала заинтересовавший её диалог. Это было глубокой ночью. Предполагалось, что она должна спать сном младенца, поэтому охранники говорили вполголоса. Пришлось встать с кровати и крадучись, неслышно, подойти к двери.
— Что у вас там творится? — быстро бросил один.
— Новости с материка. Очередные особо ценные экземпляры.
Смешок, который больше был похож на язвительное фырканье, заставил Хилари сжать руки в кулаки.
— Не повезло.
— Им или нам?
Охранники перебросили ещё парой
Они с Джеймсом цеплялись друг за друга, как утопающие за единственную доску на бушующих волнах. У них никогда не было доверительных отношений. Джеймс не рассказывал ей о своем прошлом, и не расспрашивал о ней. Временами Хилари до одури хотелось выплакаться на его плече, рассказывая свою историю с самого начала. Всякий раз она отговаривала себя, напоминая о том, что может спровоцировать не самые лучшие воспоминания. Они отдавали себя друг другу с такой неистовой страстью, как будто каждый день мог стать последним, наутро просыпались, и понимали, что не могут расстаться даже на час, чтобы не начать скучать. Зависимость такого уровня, какой Хилари не испытывала раньше.
Зависимость. Она впервые в жизни дала своим отношениям с Джеймсом такое определение. Когда они поженились и приняли решение переехать в Канаду, Хилари была счастлива и полна планов на будущее. Все мечты развеялись подобно дыму под порывом ветра. Он был рядом и в то же время безумно далеко. Джеймс всегда принадлежал лишь своей внутренней войне. Даже секс стал в их отношениях всего лишь обязанностью.
Было недолгое воскрешение, когда пришла чума. Хилари тогда думала, что она умирает, и Джеймс приложил максимум усилий, чтобы вытащить её. Несколько месяцев стали истинным счастьем, но потом все вернулось на круги своя.
Они начали ругаться. Джеймс все свободное время проводил в пожарной команде, его притягивала опасность, а Хилари не знала, как ему помешать. Не знала и не могла. Для него адреналин и близость смерти стали наркотиками, и такая зависимость была сильнее притяжения к ней.
Тогда Хилари заговорила о ребенке. Она надеялась, что поможет Джеймсу одуматься. Он согласился, но ничего не изменилось. Ни в их отношениях, ни в его страсти лезть в пекло, в прямом и переносном смысле. Хилари не могла забеременеть, что заставляло её нервничать ещё больше. Она начала кричать и срываться, а он реагировал со свойственным ему спокойствием, граничащим с безразличием. После очередной ссоры она приняла решение уйти. Заказала билеты, собрала вещи, написала ему записку. Открыла дверь курьеру и очнулась на Острове.
Здесь она встретила Зака. Мужчину, с которым не испытывала и сотой доли того накала эмоций, как с Джеймсом. Даже близость с ним представлялась ей совершенно иной: глубокой, удивительной, восхитительной. Хилари не могла объяснить свои ощущения, но ей достаточно было просто осознать чувство в себе. Сейчас для неё был не важен даже тот факт, что он не раскрылся ей с самого начала. Хилари не искала Заку оправданий, хотя с Джеймсом неизменно поступала именно так. Пыталась найти объяснения его действиям и поступкам, которые не вписывались в рамки её мироощущения. Зака она принимала, таким, какой он есть. И совершенно точно Хилари была не готова его потерять.