Жертва

Алмазная Анна

Элизар даже не шелохнулся. Не сводя ленивого, задумчивого взгляда с танцовщиц, он погладил чешуйчатую голову тронного змея. С его пальцев посыпались серебристые искры, и чудовище почти ласково зашипело от удовольствия, высовывая из пасти раздвоенный язык.

«Кто сказал, что я встревожен?» — ответил Рэми.

«Я и без слов вижу…»

Вирес был прав. Рэми только сейчас понял, что именно его мучило с того момента, как он вошел в залу. Облако… оно было не только над Миранисом, но и над его отцом и над телохранителями Деммида. Но не над Виресом.

«Когда

ты перестал быть телохранителем повелителя, учитель?»

Еще не успев додумать фразу, Рэми понял, что попал в цель: Вирес вздрогнул, слегка побледнев.

«Осмелел после того, как стал вождем Виссавии, — почти зло ответил Вирес. — Хотя вопросы ты задаешь правильные. Только забываешь, что и я могу их задавать. Почему ты не остался в Виссавии? Неужели принц не хочет тебя отпускать… если это так, то я поговорю с повелителем…»

«Мы с принцем сами решим, отпускать меня или нет. А явился я в Кассию по прямому приказу повелителя. Или ты не знал?»

«Не знал, — чуть нахмурился Вирес. — А ты все так же упрям. И все так же не понимаешь, где твое место».

Рэми лишь усмехнулся про себя, поняв вдруг, как многое изменилось за последнее время. Он уже не тот несмелый, боявшийся кого-то обидеть мальчишка, делавший первые шаги при дворе Кассии. Они сами его сделали таким. Сами придали ему уверенности, что он может никого не слушать, делать то, что считает нужным. И теперь Вирес вновь начинает нести чушь про какое-то «место»? Про долг и обязанности?

Никто из придворных в этом зале даже не догадывается, что настоящий вождь Виссавии это Рэми. Никто, кроме повелителя, не понимает, зачем это представление и торжественность. Но скоро они все поймут, Рэми был уверен. Как и был уверен, что ему не понравятся планы повелителя и он сделает все, чтобы им помешать. Сами его сюда позвали, сами и виноваты.

«Щиты», — мягко напомнил ему Лерин.

Спохватившись, Рэми укрепил щиты принца и постарался сосредоточиться на изгибающихся в танце телах девушек. Это было гораздо безопаснее, чем пререкаться ни о чем с бывшим учителем.

Мелодия застыла на высокой ноте и рассыпалась хрусталем. Ее звуки, как и движения танцовщиц стали более плавными, приглушенными. Повелитель чуть повернулся к Элизару, и Рэми понял, что Деммид и его высокий гость беседуют. Он понятия не имел о чем, но по руке повелителя, сжимавшей судорожно подлокотник трона, догадывался, что беседа для Деммида была не слишком приятной. А ведь повелитель показывал эмоции так редко. Что именно сказал ему дядя?

И тут время будто застыло…

На ковровой дорожке за танцовщицами появился человек, один вид которого заставил кровь вспыхнуть в жилах Рэми. Обычная одежда рожанина, сшитая из некрашеной шерсти, седые волосы, собранные в прилизанный хвост, и единственная живая черта на застывшем маской лице — насмешливый взгляд выпученных глаз. Он был так похож на рыбу. И этой серой кожей, и этими замедленными движениями, и холодной кровью, лишенной даже капельки жалости.

— Оставьте нас, — холодно приказал Деммид.

Умолкла музыка. Убежали куда-то танцовщицы. Исчезли из зала придворные. Рэми

судорожно вздохнул, когда Деммид жестом остановил ринувшихся к Алкадию телохранителей:

— Еще нет, — сказал он.

Элизар и Миранис все так же остались сидеть на троне: вождь — изучая Алкадия скучающим взглядом, Миранис — нервно кусая губы и в каждое мгновение готовый ринуться в драку.

— Быстро же ты явился, — начал Деммид. — Ты слишком нагл, не находишь? Пришел убить моего сына? В моем замке?

— А думаешь, я не смогу? — холодно ответил Алкадий. — Я просто не мог ждать. Если не убью Мираниса сейчас, его убьют мятежники. Твой замок ведь скоро падет, не так ли, повелитель? Твоя столица задыхается в огне, а ты… ты устраиваешь пиры в своем замке! Как же лицемерно, достойно, вас, арханчиков!

Тронный змей молнией метнулся в сторону мага и, наткнувшись на невидимую преграду, огромной тушей упал к ногам повелителя.

— Убери зверюшку, пока она не поранилась, — в голосе Алкадия промелькнула плохо скрытая усмешка. — Она нам еще пригодится.

— Хочешь занять мой трон? Купить кровью верность тронного змея? Не ожидал от тебя подобной глупости… — Однако змей из зала исчез, видимо, Деммид все же не захотел рисковать ценным чудовищем.

Повелитель медленно поднялся с трона. Мир хотел было броситься вслед за ним, но Вирес его остановил:

— Сначала мы.

— Сначала я, — холодно осадил его Элизар.

Рэми изумленно вздрогнул. Он очень надеялся, что повелитель или Мир остановят Элизара, но, к его огромному удивлению, Деммид вновь опустился на трон, а Миранис отвел виноватый взгляд, не проронив не слова. Как будто оба ожидали вмешательства дяди.

— Как пожелаешь, — ответил Деммид. — Но я уже говорил, место и время ты выбрал неудачное…

— Место и время выбрал не я, а он.

***

Надежда, что все обойдется, умерла с появлением Алкадия. Рэн тяжело дышал, вжимаясь в колонну и молил Виссавию, Айдэ, дать ему сил. Приказ вождя все же придется исполнить, хотя еще вчера это казалось таким… невозможным.

Еще вчера Рэн стоял на коленях перед Элизаром, забыв как дышать, и не осмеливался даже поверить в услышанное. Ему еще тогда казалось, что вождь хочет от него слишком многого. Почему от него-то? Да, его сделали старшим хранителем смерти, да это было огромной честью, ведь Рэн еще так молод, но почему он? Почему не кто-то из старших и более опытных?

— Потому что только тебе я могу это доверить, — ответил на его немой вопрос Элизар. — Потому что только ты осмелишься выполнить мой приказ. Потому что твоя преданность моему племяннику гораздо сильнее преданности мне. Потому что только ты осмеливался смотреть на меня осуждающе, когда я предавался безумию. Ты ведь все понимаешь, Рэн. Понимаешь, что иначе нельзя.

— Понимаю, мой вождь…

Понимать-то Рэн понимал, но выполнить приказ как? Как, великая богиня? Скажи…