Жертва
Шрифт:
Художник, это нарисовавший, наверняка был гением. Небо им разрисованное можно было рассматривать до бесконечности, искать в нем новые глубины, наслаждаясь нахлынувшей вдруг опустошенностью. Отличное место для долгих раздумий и медитации…
– Прошу! – вновь тихо пригласил дозорный, показывая на возникший неоткуда туман перехода.
– Не думал, что каждый может создавать переходы в замке, – сказал Рэн, когда они очутились вдруг в убранных в белое покоях. Белое? Даже удивительно, что Рэми не убрал свои покои в цвета наследного принца Кассии – Мираниса.
Он посмотрел на статуи барсов по обе стороны двери и припомнил, что белый цвет достался Рэми не только от рода вождя, но и от рода ларийцев. Клан белоснежного барса, теперь почти исчезнувший, гордый и непокорный, давший жизнь отцу Рэми. Человеку, запечатленному на портрете над камином.
А ведь они с Рэми почти не похожи. Восседающий на белоснежном коне лариец скорее внешне напоминал светловолосого Армана. Разве что проникающий в душу острый взгляд и пухлые, чуть улыбающиеся губы достались и его младшему, безрассудному сынишке-полукровке.
А комната эта какая-то пустынная и небольшая… лишь скамья у стены, письменный стол, забитый какими-то книгами шкаф, и стоявшие у огромного, во всю стену, окна два кресла. Что это? Личный кабинет наследника?
– Переход для вас открыл дух замка, – ответил на полузабытый вопрос дозорный. – А теперь позвольте мне вас оставить. Дух замка исполнит каждый приказ, но помните: целитель судеб запретил покидать свои покои.
– Раз запретил, так и не будем, – задумчиво ответил Рэн, глядя за окно. Знаменитый магический парк? Мешанина времен года, ажур тонких мостиков, ниточек ручьев, тенистых аллей и беседок… Гадость. Рэн отвернулся от окна и успел заметить, как дозорный кивнул обоим виссавийцам и вышел.
– Я думал, ты напросился в замок повелителя не просто так, – протянул Деран. – Я тебя не узнаю, Рэн. Ты в самом деле решил отдохнуть?
Рэн лишь усмехнулся, уселся в удобное кресло и вытянул ножки. Почему бы и не отдохнуть? Любой каприз, говорите… духа замка обязали служить гостям наследника, а это было так на руку.
– Рэн! – одернул его Деран. – Если что-то собирался делать – делай! Когда вернется наследник…
– Я голоден, – заныл Рэн, вовремя состроив страдальческую мину младшего братишки.
Подействовало: Деран с детства был излишне ответственным. Целитель!
– Эльзира тут не получишь, – задумчиво сказал брат. – Но, если ты решил остаться с наследником, тебе придется привыкнуть к чужой пище. Хочешь ты этого или нет.
Рэн хотел, ради милостивой богини, теперь он этого хотел! Он даже мясо мог начать есть, лишь бы быть ближе к наследнику, только бы увидеть то, ради чего он приперся в этот чужой и настораживающий замок. Почему они этого не видят? Не чуют? Легкой ауры смерти, окутывающий каждый камень в кладке стен? Почему не видят ее отблеск, мелькающий среди теней, почему не чувствуют ее пристальный и ожидающий взгляд? Разве этого можно не замечать?
Деран стянул с кресла расписанную серебром подушку и, бросив ее на пол, уселся перед Рэном, сказав:
– Фрукты, свежий яблочный сок, выпечку.
Все заказанное сразу же появилось
– Персик, – пояснил Деран. – Попробуй.
Рэн укусил «персик», чуть не сломав зубы о что-то твердое и с недоумением посмотрел на брата.
– Не спеши… – пояснил Деран, – косточку не грызи.
– Как это… – прошептал Рэн, но нежную мякоть все же проглотил. Не так и плохо, даже не потравился, только непривычный к такому желудок сразу же отозвался легкой резью.
– Мы не знаем, как долго наследник останется в Кассии, – ответил Деран. – Если ты всерьез решил быть рядом с Нерианом…
– А кто-то сомневается, что всерьез? – сузил глаза Рэн.
– … тогда тебе надо научиться причинять ему как можно меньше хлопот. Нериан с тобой возиться не будет, у его хариба и так работы хватает, так что учись выкручиваться сам.
– Уж несомненно… – Рэн взял с подноса небольшую булочку и, поднеся ее к носу, вдохнул сладковатый запах. – Говоришь, это съедобно…
– Мать часто привозила их для нас из Ларии, помнишь?
– Помню.
– И ты всегда отказывался их попробовать.
– Теперь попробую. Потому что я голоден и силы мне сейчас нужны… – Рэн укусил булочку и прожевал кусок, все еще не понимая, что в этом всем такого хорошего. Почему они не могут, как все люди, пить эльзир?
– Рэн! – прошипел Деран. – Только не говори мне, что ты собрался выйти из покоев?
– А кто сказал, что я собираюсь, – ответил Рэн, схрумкав-таки с грехом пополам булочку и запив ее кисловатым яблочным соком. – Все, что мне надо, находится здесь.
Деран недоуменно посмотрел на брата.
– Ты меня с самого детства попрекал, что я, хранитель смерти, сижу уткнув нос в книжки, а не знаешь очевидного, – начал Рэн.
– Не понимаю…
– Дух замка, – подмигнул Рэн, вытирая выпачканные в соке пальцы о салфетку. – Темный маг, в приступе гордыни убивший одного из сыновей верховного бога, Нэскэ. Из-за него сыновья Радона чуть было не опустошили Кассию, из-за него были наказаны, лишились собственных тел и теперь перерождаются в избранниках. Но маг был всего лишь человеком, хоть и прожившим много веков… и однажды ему пришлось умереть. Айдэ отказался пропускать его душу через грань, сказал, что маг хотел жить вечно, ну так будет жить. Будет вечно бродить возле грани без возможности ее перейти…
– Все равно не понимаю, – выдохнул Деран.
– Душа темного мага заключила договор с тогдашним советом Кассии: она посвятит себя служению повелителю, будет жить в этом замке, а взамен когда-нибудь кто-нибудь поможет ей перейти грань. Только люди… они такие люди. И забыли о договоре, духу же удобнее здесь, в замке, чем в вечном скитании.
– Я надеюсь, ты не собираешься с ним договариваться? Что ты ему можешь дать? – побледнел Деран.
Глуповатый братишка, вечно он ничего не понимает. Вернее, не хочет понимать.