Жертва
Шрифт:
– То же, что и Гаарсу. Я могу перевести его через грань.
– Ты с ума сошел! – выдохнул Деран. – Ты же сам сказал, что Айдэ… ты умрешь!
– Глупый братишка, – усмехнулся Рэн. – Нет, я не умру, если буду работать в связке с другими хранителями смерти и со своим братишкой-целителем. И не думаю, что Айдэ будет наказывать меня за дерзость. Он, представь себе, любит дерзких и свободных. А еще… он не захочет ссориться с двенадцатью. Если дух нам поможет… Ты ведь и сам все понимаешь…
– Чем он может помочь? Чем… Рэн… Рэн, не смей!
Рэн медленно
Рэн не спешил… дарил замку покой, которого тот так жаждал, манил ласковым забвением, топил в своей силе печаль и одиночество. Он стелил по полу туман силы, и едва заметил, как недовольный, обеспокоенный Деран забрался с ногами в кресло, чтобы избежать контакта с чуждой ему магией…
Брат тоже не понимает… брат тоже побаивается. Брат ни разу еще не видел, как Рэн работал, и теперь открытая душа его светилась тревогой. Но брат и не мешал, и Рэн ему был благодарен. Рэн звал, уговаривал явиться. Приманивал в эти покои, и обрадовался, когда по стенам, чистым недавно окнам, пошел иней, когда дохнула на них знакомо могильным холодом, и посреди комнаты не появилась бледная, переливающаяся серым фигура… он пришел таким же, каким и умер: изможденным стариком, в отвратительных лохмотьях и покрывающей кожу язвах. Он посмотрел насмешливо, будто ожидая презрения, и прошептал:
– Ты сам знаешь, кого зовешь, хранитель смерти? Не боишься?
Деран да, боялся, смотрел на призрака расширенными от ужаса глазами, а Рэну чего бояться-то? Он таких у грани видал перевидал, он таким временами, по заданию учителя, помогал перейти на ту сторону, он подчинял их, он заключал с ними сделки, о которых лучше Дерану не знать, он заставлял призракам вернуть все, что они забрали из этого мира…
– Почему я должен тебя бояться? – тихо спросил Рэн. – Разве ты, скованный клятвой, способен мне навредить? Разве ты захочешь это сделать, зная, что я могу тебе помочь?
– Можешь ли…
– Могу… дай мне то, что я хочу.
– Чего ты хочешь? Сокровищ, спрятанных в глубинах замка, забытых всеми магических книг и артефактов, чего-то запретного из сокровищницы? – как-то язвительно ответил дух. – И что ты можешь дать взамен?
– Я проведу тебя за грань…
Дух лишь засмеялся и посмотрел на Рэна насмешливо.
– Ты думаешь, что все про меня знаешь. Так вот, мальчик мой, ты не знаешь про меня ничего. Никто не сможет провести меня за грань. Я буду нести свое наказание, пока несут его они… но ты мне можешь помочь, Рэн. Можешь освободить двенадцать, тогда и моя душа будет свободна.
– Ты не можешь ему это обещать! – выдохнул Деран. – Даже не смей! Ты не сможешь…
– Он не сможет, его архан – да. Ты же знаешь, Рэн. Ты же все понимаешь… понимаешь, что лишь один человек может дать мне и двенадцати свободу. От тебя я прошу лишь одного…
– … направить его, – выдохнул Рэн.
– Видишь, ты
– Даю слово, – сказал Рэн.
Дух прошептал на ухо пару слов и исчез. Рэн в облегчении прикрыл глаза: ради этих слов стоило приходить в замок. Все оказалось так легко… но согласится ли Миранис…
6. Рэми. Возвращение
Лишь когда высший восстановил его силы и Илераз начал думать, он понял, каким дураком был все эти дни. Рэми никогда бы не позволил себе брать слишком много сил у окружающих, никогда бы не вымотал находящегося рядом мага почти до беспамятства, а этот самозванец…
– Кадм меня убьет, – прошептал Илераз, спрашивая посланника: – Где сейчас Арман?
– В Виссавии.
Приехали…
– Целитель судеб?
– В замке. И зовет тебя.
– А мой брат? – тихо спросил Илераз, и вздрогнул, услышав осторожное:
– Ходят дивные слухи. О разрушенном храме в столице, о битве магов, о погибших внутри. О том, что погибла и часть телохранителей…
– Мой брат! – прошипел Илераз.
– И твой брат тоже, – мягко вырываясь, ответил высший. – Это не моя вина, придержи свой гнев, Илераз. Целитель судеб тебя ждет. Он объяснит лучше. Он единственный из телохранителей Мираниса, кто остался сейчас в Кассии. И ты должен понимать, что важнее всего для нас сейчас – его безопасность.
***
Дождь, наконец-то, закончился, выглянуло из облаков усталое, умытое солнце, пропустило золотистые лучи через тонкие занавески, и вся спальня, небольшая, удобная, вдруг похорошела, заиграла яркими красками. Белые тона… как у Армана… как у вождя Виссавии: упрямый Рэми до сих пор не понимает, что телохранители принадлежат роду повелителя? А не тому, в котором родились?
Даар заставил Рэми снять плащ и недовольно поморщился: тонкие, белоснежные, дивного покроя одежды телохранителя местами порвались, и были твердыми от грязи и крови. На счастье, кровь в большинстве своем не целителя судеб. Но повелитель что-то говорил о ранении, а Рэми не возражал, и это настораживало. Да и дивным был телохранитель: бледным и задумчивым, будто на ногах держался на одном честном слове.
Жаль, что Вирес в Виссавии. Жаль, что Тисмен при смерти: сейчас бы сюда целителя. Виссавийцам Эррэмиэль не доверяет, и правильно, помочь ему могли лишь телохранители: если целитель судеб не попросил о помощи своего Лиина, ранение должно быть достаточно серьезным.