Жертва
Шрифт:
– Мир, мой принц... – умоляюще прошептал Рэми.
– Прекрати... – опешил Миранис. Гордый телохранитель, наследник Виссавии, умоляет?
– Не отталкивай меня, мой принц. Позволь пойти с тобой.
– Рэми...
– Мир, ты не понимаешь....
– Я все понимаю... – прошептал Миранис. – Иногда я проклинаю нашу связь. Проклинаю богов, что придумали эту пытку. Что связали нас столь сильными узами, которые никто не в силах разорвать.
– Я ее благословляю... – улыбнулся Рэми. – Я сделаю все, чтобы ты жил. Я сам это выбрал.
–
И даже сказал правду.
– Рэми? – позвал он.
– Да, мой принц.
– Помни о наших сестрах.
– Не смей прощаться! – зло ответил Рэми. – Слышишь! Не смей! Даже там, за гранью, ты от меня не избавишься!
– Я не прощаюсь.
«Пока не прощаюсь».
– От нас всех не избавишься, – сузил глаза Кадм. – Мне не нравится ни то, что ты говоришь, ни то, что ты делаешь… но я доверяю вождю. Я знаю – Элизар не даст Рэми умереть, а, значит, ты вернешься… но будь осторожен, Мир.
Миранис лишь горько улыбнулся и ответил:
– Так оставьте меня, я хочу побыть один. Помолиться… Лиин, уведи Рэми.
– Мир!
– Уходи, Рэми... Мы в Виссавии, я в безопасности. Иди!
И когда телохранители исчезли из покоев, Мир тихо спросил:
– Долго ты тут?
– Достаточно, – ответил вождь, выходя из тени.
– Мои телохранители тебя даже не почувствовали…
– Забываешь, что я часть Виссавии, – усмехнулся вождь. – Забываешь, что не хочу причинить тебе вреда. Духам, что спят в телохранителях, незачем тревожиться…
– Ты пришел не за этим… Ты все так же не спускаешь взгляда со своего племянника?
– А ты удивлен? – вождь взял из вазы яблоко и, повертев его в руках, надкусил сочную, сладкую мякоть. – Не смотри на меня так, Миранис. Да, мы большей частью довольствуемся эльзиром, но иногда хочется разнообразия… Рэми будет сложно пережить твою смерть.
– Боишься, что он не выдержит?
– Не боюсь. Я успел познать душу своего племянника. Он только с виду хрупкий и ранимый, но выдержит. Я бы тоже выдержал... если б не этот дух внутри...
– Ты был у хранительниц?
– Да, боги нас благословляют. Завтра мы не пересечем грани… но у меня для тебя не очень хорошая весть… Миранис.
– Говори, – насторожился принц.
Вождь выбросил огрызок в открытое окно и некоторое время смотрел на усыпанное звездами небо.
– Боги, и мои, и твои, Миранис, высказали свою волю. Она тебе не понравится.
И тут стала по-настоящему страшно. Когда боги вмешиваются в дела смертных…
***
Тьма никогда не казалась такой пугающей. Задыхаясь от нахлынувшего беспокойства, Рэми раздраженно сбросил с плеча руку хариба. Надо было остаться в покоях принца! Надо было настоять и выспросить у Мираниса, куда он собрался и зачем, но… что это даст? Миранис не просто так решил ничего не говорить, на это была веская причина. И Рэми узнал бы эту причину, видят боги, но дядя… дядя и шагу ему не позволит сделать из Виссавии. Да и Аши почему-то помогать
«От тебя не ожидал», – подумал он.
«Я прошу тебя, так надо»…
Где-то Рэми это слышал. Много раз слышал! И не всегда это оказывалось правдой!
«Беспокойство тебе не поможет, ты же и сам понимаешь».
Рэми понимал, но и смиряться…
– Здравствуй, брат, – услышал он и вздрогнул, только сейчас поняв: Лиин ослушался приказа и привел архана не в его покои, а к Арману.
И сразу же нахлынул стыд: в покоях брата Рэми не был с тех пор, как убежал отсюда в страхе перед своей беспомощностью. А потом как-то и боялся показываться Арману на глаза. Таким вот…
– Подойди, брат.
Арману явно было лучше: брата все еще окутывал изумрудный целительный кокон, но голос его был уже гораздо сильнее.
– Сядь рядом.
Рэми облизнул пересохшие губы и молча подчинился.
– Сегодня ночью ты останешься в моих покоях, – сказал вдруг брат. – У меня достаточно места, Рэми, потому прошу тебя…
– Рина…
– Рина была тут вчера, а сегодня я хочу, чтобы ты был рядом, – ответил Арман. – Этой ночью ты будешь спать здесь, брат. Там будет спокойнее для нас обоих.
Когда Рэми вышел из купальни, Арман уже спал. Лиин подал чашу с успокаивающим зельем, Нар помог лечь, поправил одеяло. На миг коснулся повязки, будто проверяя, и сразу же раздался рядом в темноте голос брата:
– Почему ты мне не сказал, что ранен…
– Ты ведь понимаешь почему, зачем тогда спрашиваешь?
– Мы должны поддерживать друг друга, Рэми, – ответил Арман. – Но ты скрываешь свои раны, брат. В бою такие вещи недопустимы… в жизни тоже, понимаешь? Я должен знать, что тебе можно доверять мою спину… Что ты не потеряешь сознание раньше, чем закончится бой.
– Понимаю…
– Понимаешь ли? Ты мог бы остаться в моих покоях под защитой наших людей, а вместо этого пытался, как всегда, справиться со всем сам. Больше никогда так не делай… больше никогда не сиди один в темноте…
– А сам? – тихо спросил Рэми. – Ты ведь любишь Рину, тогда почему…
– Братишка… помогать надо только тем, кто нуждается в помощи, – ответил Арман. – Рина и я очень хорошо понимаем друг друга. И пока мы не можем быть вместе, но и в помощи твоей не нуждаемся. Не вмешивайся, пожалуйста.
– Пока?
– Потом посмотрим. И за кого ты беспокоишься – за меня или за свою тетку?
– За обоих, – пожал плечами Рэми.
– Спи. Завтра будет сложный день, ты же знаешь.
Завозился в их ногах, устраиваясь поудобнее барс. Едва слышно ходил по комнате Нар, наверняка, притушив на ночь светильники. Скрипнуло, открываясь окно, впуская ночной воздух, и заботливые руки Лиина укутали Рэми сползшим было одеялом.
Рэми улыбнулся, пригрозив харибу пальцем:
– Я уже не ребенок, – едва слышно прошептал он.