Жертвы времени
Шрифт:
Дверь приоткрылась, хитрое лицо мальчишки просунулось в щель:
— Да что ты мне сделаешь, больной Демиан? Я тут, госпожа Моралли, жду, когда вам понадобиться моя помощь! Мужчина должен защищать женщину.
— Видишь, какой у меня кавалер, — откровенно развеселилась девушка. — А ты говоришь.
— Ну-ну, — пробормотал я и махнул рукой: — Беги играй с друзьями, неужели ты думаешь, я могу обидеть ее?
— А пообещай, — зачем-то попросил мальчик. — Дори Калороне велел, чтобы ты пообещал.
Наши лица вытянулись,
— Обещаю, беги, — сказал я натянуто и, когда дверь закрылась, а шаги затихли, спросил:
— Отец против, что ты разговариваешь с человеком города?
— Он никогда такого не говорил, — нехотя ответила Моралли. — Но это нормально, что он тревожится за мою честь.
— Твоей чести ничего не угрожает, — заверил я ее быстро.
— Ты не понимаешь, — она в сердцах припечатала ладонью к столу кисть. — Я — обещанная.
— Теперь я точно ничего не понимаю, — пробормотал я и она посмотрела на меня жалобно.
— Демиан, я не должна это обсуждать. Мой наставник будет недоволен. Обещанные дети не должны об этом говорить.
— Говорить о чем?
— Ох, какой же ты глупый, — рассердилась она. — Я обещана магам.
— Для утех? — сказал я самое неловкое, что мог.
— Да нет, — я заставил ее смутиться.
— Тогда зачем?
— За всем! Демиан, ты просто невозможен! Бывает так, что дети обязаны своим рождением магам. Женщина болеет и не может родить или что-то такое. Тогда, если маги спасают дитя, такой ребенок считается обещанным. Принадлежащим магам.
— И кому ты принадлежишь? — ледяным тоном спросил я. — Мастеру?
— Никому! Ох, — она вздохнула. — Никому в отдельности. Ох, да ты все буквально понимаешь? — теперь раскраснелась она. — Демиан, я убью тебя! Моя жизнь принадлежит магам, я не могу ничего делать без их дозволения.
— Даже любить? — глухо спросил я.
— Мне не надо было вообще об этом говорить, я лучше пойду.
Я вскочил, сел на корточки рядом с ней, даже не пытаясь коснуться, заглянул в глаза.
— Обещаю, — вкрадчиво заверил я, — мы больше никогда об этом не заговорим.
— Нет, я пойду, — она встала, обходя кресло так, чтобы оказаться от меня подальше, и выскользнула из комнаты, так и оставив начатую на столе работу. Я не стал следовать за ней, сел на ее место, закрыл глаза и некоторое время сидел, прислушиваясь. Черный, коричневый, белый, синий.
Я взял кисть, рука едва заметно дрожала, пальцы прикоснулись к тарелке. Я начал рисовать…
— Мастер, расскажи мне про обещанных детей? — задал я свой вопрос прямо с порога, но, похоже, для мага это не стало особой неожиданностью. Он снял с головы капюшон, роняя на пол тяжелые капли, и вздохнул.
— Ну, рано или поздно вы бы все равно заговорили бы об этом, да? — он скинул плащ.
— Именно, — нетерпеливо согласился я.
— Ты верно понял,
— И что же вы делаете с этой жизнью? — едко уточнил я, видя, что Мастер считает вопрос исчерпанным.
— Придерживаем ее, — отозвался маг, по-новому взглянув на меня.
— Что же, она и шагу ступить не может без вашего дозволения?
— Демиан, что в тебе говорит? — нахмурился маг, как всегда чувствовавший оттенок моего настроения. — Тебе так нужно, чтобы она согревала твою постель?
Обезоруживающая прямота. Я отрицательно мотнул головой.
— Выходит, она тронула твое сердце? Демиан, очнись.
— Ну что? — с вызовом спросил я.
— Вскоре мы будем вынуждены покинуть город, остались считанные недели. Совсем скоро тебе придется пережить смерть, тебя это не пугает? Не пугает, что ты после себя оставишь ей?
— Дракон не позволит мне любить? — холодея, спросил я.
— Нет, но захочешь ли ты? Останется ли в тебе что-то от прошлого? Ты уничтожишь ее своим равнодушием, Демиан, такое возможно. Я могу понять настороженность Калороне, все, кроме тебя понимают, что это — тупик.
— Я не изменюсь к ней, — твердо ответил я.
— Не тебе, в конечном итоге, решать. Дракон — это центр вселенной, он станет центром и твоей жизни.
Его слова звучали глухо и с плохо скрываемой горечью.
— Она приемыш?
Маг отстраненно покачал головой, присев в кресло.
— Она — дочь Калороне.
— Ну хорошо, а что маги делают с собственными детьми? — внезапно для самого себя спросил я.
— А ты принял манеру Оружейника вести разговор, — упрекнул меня Мастер.
— Я множество раз видел Северного с женщинами, — не унимался я, — только не говори, что все это ограничивается смехом и гуляниями.
— Не буду, но у магов нет детей. Это невозможно.
— Почему?
— Потому что зачатие — это вероятность. Вероятность выбора, вероятность встречи. Дракон легко меняет эти вероятности. Дракон не даст своему смотрящему разделять внимание.
— Это чудовищно, — я задумался о том, что сейчас у меня еще есть шанс…
— О, я вижу, о чем ты думаешь, — согласился Мастер, — но снова взываю к твоему уснувшему разуму. Ты зародишь семя и она понесет, а ты обретешь дракона. Даже, если ты не изменишься, она останется смертной женщиной и родит тебе младенца. Ты будешь радоваться и смотреть, как он взрослеет, вы станете лучшими друзьями и он будет смотреть на тебя как на равного, потому что твой внешний облик не будет меняться. А она начнет стареть. Ее образ перестанет быть юным, а в теле поселиться слабость. Твой сын или твоя дочь поседеет. Женщина умрет. Дитя умрет. Ты будешь мертв.