Жертвы времени
Шрифт:
— В каком состоянии сейчас Мастер? — спросил я шепотом. — Я не могу судить об этом по его настроению или поведению.
— Недгар говорит, что остались лишь внешние проявления, они не опасны, но делают его слабее. Да ты не бойся, он поправиться, дай только время.
Дон говорил об этом беспечно, но я не мог не заметить, что Мастер страдает от головокружений, его движения стеснены и ограничены болью.
Я смотрел на него и думал, что магия имеет такое множество лиц, что в конечном итоге не существует безупречной неприкосновенности или абсолютной силы.
Зима окружила Форт, заперла нас в стенах города, щедро посыпая пригоршнями снега. Его белые мягкие
Мы много дней не видели солнца. Небо было постоянно серым, темнело рано, и серость быстро превращалась в непроглядный мрак, наполненный шорохом падающих снежинок. Единственной радостью было то, что настоящие морозы все не приходили, и я частенько позволял себе вечерами прогуливаться под густым седым снегопадом. И не один. Моралли охотно составляла мне компанию. Мы встретились с ней тем же, первым вечером, два дня спустя нашей запланированной, но не состоявшейся встречи. Меня потрясло, что она не упрекнула меня и даже не стала расспрашивать, что в самом деле случилось. Может, знала — ведь Калороне был не последним человеком в городе. А, может, не хотела терзать меня своими расспросами, ожидая, что если я захочу, отвечу сам. Я и рассказал, что был вынужден послужить магу ночи и этой формулировки было достаточно, чтобы ее интерес угас. Она лишь спросила, все ли со мной в порядке, и я, немного покривив душой, кивнул. Ее присутствие возвращало меня к жизни, наполняя сердце радостью, и мне не хотелось огорчать девушку.
К сожалению, Северный стал проявлять ко мне удивительный интерес. Я встречался с ним почти каждый день, чему, признаться честно, был совсем не рад. И, что самое неприятное, при встрече Северный каждый раз заговаривал со мной. Его приветливый тон и забота о моем здоровье просто поражали. Неприязнь, которую я испытывал к нему, все росла.
Время шло.
Недели через две снега навалило столько, что сугробы за пределами Форта уже превысили человеческий рост. Все дороги, ведущие из города, чистились, также как и улицы города. Только их разгребали упряжки лошадей, тянущих клиновидный железный остов, благодаря которому снег с центра дороги смещался к ее краям.
У жителей города было свое решение задач, которые ставила перед ними жизнь. Я слышал, что стада коров и лошадей пасутся у самого леса, где за ними приглядывают драконы и где для них достаточно пищи. Теперь к лесу пролегла новая дорога, которую тоже чистили — каждый день повозки уезжали туда, гремя пустыми бидонами, чтобы вернуться полными молоком и мясом. Каждый день телега привозила несколько дымящихся бычьих туш.
Мяса на столах стало немного меньше, но ни одного намека на нехватку продуктов я не заметил. По-прежнему каждый день на кухне пекся свежий хлеб, кухарки стали чаще угощать нас пирогами с овощами.
В тот день все было обыденно и привычно. Утро, как и прошедшая череда дней, пришло сумрачное, но теперь к снегопаду добавился ветер, который выл, цепляясь за высокие стены башен. Мягкие снежинки превратились в колкие кристаллы, яростно несущиеся в лицо.
— Сколько же может падать снег?! — возмущенно спросил я, одеваясь.
Мастер стоял в дверях комнаты, ожидая, когда я соберусь. Теперь он каждое утро следил за тем, чтобы я посещал трапезную.
— Зима выдалась снежная, — фыркнул маг, — но на моей памяти были разные года. Я помню, однажды
— Наверное, я?
Мастер кисло улыбнулся:
— Не думаешь ли ты, что я сам жажду совершить поход через снежные пики?
— Не думаю, — я окинул Мастера многозначительным взглядом. — Для тебя это будет тяжелым испытанием.
— То-то же!
Я застегнул куртку, и мы спустились по лестнице вниз, направляясь в трапезную. Ветер приветливо обхватил нас своими цепкими плетями, дружески похлопал по плечу, пробрался под одежду. Съежившись, я шел рядом с Мастером и молчал. Упоминание о том, что нам придется в такую погоду посетить горы, пугало меня, а перспектива провести в горах несколько недель отбивала всякую охоту к разговору.
Сегодня мне опять не повезло: вновь посчастливилось встретить Северного. Правда, в этот раз, к моему удивлению, он начал разговор не с приевшегося «Демиан, как поживаешь». Сегодня он даже не взглянул на меня.
— Мастер, — начал он без приветствия, — только что приехал Дон и привез из табуна Алрена. Все готово, так что тянуть нет смысла — погода нас не побалует и не уступит. Мои попытки усмирить снегопад не увенчались успехом, твои, как я вижу, тоже. Путь может превратиться в неприятную прогулку. Завтра на рассвете, как только темнота разрядится, мы выезжаем.
Мастер спокойно кивнул. Я застыл, как вкопанный, будто громом пораженный. Страх неприятный и скользкий, снова шевельнулся где-то в глубине моего живота. Сам не понимая, чего боюсь, я вдруг почувствовал себя перед лицом чего-то огромного и неотвратимого, что должно было обязательно случиться.
— Пошли?..
А я и не заметил, как ушел Северный. Мастер сделал несколько шагов вверх по улице. Я все так же стоял на месте.
— Демиан, пошли, — позвал Мастер, но мне вдруг ужасно захотелось побыть одному.
Я повернулся и побрел прочь.
Мастер не оставил меня в покое. Он нагнал меня, и, развернув к себе, с тревогой вгляделся в лицо.
— Демиан, прекрати мне это, пошли…
— Я хотел бы побыть один, — как зачарованный, сообщил я и, высвободившись из рук мага, пошел обратно.
Я привык жить в Форте. У меня тут была еда, крыша над головой, даже приятели — Ронд всегда был мне рад в конюшне, Оружейник ждал моего прихода с нетерпением. Моралли смеялась и строила гримасы. А еще здесь у меня было время, и когда я думал о нашей поездке в горы и о том, что за этим последует, все это казалось мне таким далеким и нереальным. Я был постоянно уверен, что время еще есть. И вот мы завтра выезжаем. И теперь я стою на самом краю, а за этим краем ждет меня смерть, потому что каким бы длинным ни был наш путь, он превратится лишь в короткий вдох. Ведь он ведет к смерти.
Маги везли меня на казнь. Горы, на которые приятно смотреть, когда они маячат на далеком горизонте, превратятся в эшафот. Родится дракон, величественный и сильный. Он станет моим палачом. И будет еще толпа, которая примется наблюдать за казнью. Ею станут Мастер и Северный…
Я не заметил, как вышел за ворота Форта и, сойдя с расчищенной дороги, шагнул в снег, который, хрустнув свежей корочкой, незамедлительно провалился, поглотив мою ногу по самое бедро.
Я пытался бороться с все возрастающим отчаянием, и все быстрее и быстрее двигался вперед, увязая в снегу, то и дело становясь на четвереньки. Ветер бил в лицо, глаза слезились.