Жесткая вода
Шрифт:
– Будем надеяться, что это лишь перестраховка, и нас никто не ищет.
Я залез в самую гущу травы. К моей великой радости, места оказалось много, да и берег оказался достаточно высоким с широкой, мелководной подмоиной между сушей и водой, куда смело можно было залезть, ну например, для оправления физиологических потребностей организма. Трава оказалась аккурат высотой чуть выше головы, и мы оказались фактически в тоннеле из растительности. Я осторожно привязал лодку, достав хлеб и банку тушенки, принялся прямо на рюкзаке раскладывать еду. Ели мы, молча, и с аппетитом, стараясь не шуметь о железную банку вилками. Через пять, минут вытянув друг другу ноги, и устроившись, полулежа, мы уставились друг на друга.
– Ты уверен, что нас не видно с воды? –еле слышно спросила Вера.
– Сейчас и проверим,
– Саша, может, мы объясним им ситуацию, поплывем с ними в паре? – шепнула Вера.
– Давай попробуем.
В это самое мгновение, с другого берега мы услышали грубый мужской голос:
– Здорово походнички! Мир вам. Откуда такие молодые, красивые?
– Здравствуйте! – улыбаясь, ответила парочка. – Мы от железнодорожного моста плывем. Сами с Вязьмы.
– О, смоленские значит! Далеко забрались. Как рыбалка? – голос явно осмелел, но человека на берегу, я не видел.
– Простите, а откуда вы говорите, вас не видно? – крикнула девушка.
– Да тут я, тут. Стою под широкой ивой, - мужик показался около воды, и помахал им рукой.
Я опешил, это был тот самый мужик, что встретил меня на плоскодонке, когда я вплыл в деревню с бочками.
– А видим, - ответил парень и спросил. – Скажите, а до Юхнова далеко?
– Ну, брат, это ты загнул, тебе на байдарке еще дней пять-шесть, а на резине так вообще, дней десять. Так рыбалка как?
– Да никак, мы не ловим, просто туристы.
– А-а, ясно. Слушайте, хотел спросить, вы в петле почти день плыли, верно? Деревню с бочками сегодня утром проплыли? – мужик недобро прищурил глаза.
– Верно, кстати как она называется?
– Стригоевка, а петля водная – стригоевская. Она далеко ушла в смоленскую область, а теперь вернулась, ниже будет деревня, с правого берега, Камыши называется, от этой деревни, начинается Калужская область по оба берега. А так в данный момент вы плывете по границе областей.
– Вы тут все деревни знаете? – поинтересовалась девушка и поправила очки.
– Нет, дальше Камышей, я не хожу.
– Почему?
– Я местный абориген, оседлый. Не лезу к чужим. Да и зачем ходить то...Так вот молодежь, я спросить то хотел. Вы пока в петле были, парнишку на зеленой резиновой лодке не встречали?
– Нет, не было такого. Кричал кто-то в лесу, по правый берег, но далеко и отсюда часа за три.
– Кричали, говорите, - мужик закурил и задумался.
– Что-то случилось?
– Да нет, племяш мой, рыбку ловить поплыл, да пропал, с девкой походу, ее родственники тоже найти не могут. Мы их гоняем-гоняем, а они вечно вместе.
– Так пускай живут себе, что гонять то? – парень улыбнулся и махнул рукой.
– Ну да, ну да, пускай. Молодые просто, мало ли…Ну ладно молодежь, удачи вам. Плывите с богом. Там только это, проволока в воде, с войны еще, прямо посередине, осторожнее, возьмите ближе к левому берегу, проскочите. Под правый не суйтесь, тина там. Тяжело плыть.
– Ой, спасибо. Удачи вам дяденька, всего хорошего. – Девушка приветливо махнула рукой.
Когда лодка исчезла за поворотом, мужик зло прошипел:
– Урод, ты все слышал?
– Угу, - из-за дерева показался второй человек, в грязной ветровке.
– Дуй к проволоке в воде, пойдут по левому берегу, оглуши обоих, тащи к нам. Проволоку убери с реки сразу. Спрячься с ними в поле. Тащи ночью, только смотри, чтобы не вышло как у этого придурка. Бля….это надо же, так башкой треснуться, что ничего не помнить, абсолютно, ни кто, ни как, ни когда. Я даже не знаю, кого искать, и как этот кто-то выглядит. Покажешь ему, бабу, может, вспомнит, ее тащил или нет, покажешь пацана потом, может, узнает, в нем того, кто его связал. Кинешь их в подвал потом, не убей, смотри! Жрать дай, заставь крови выпить. Бабу не трахать! Я буду тут пока,
Мужик выбежал на поле и скрылся из моего вида.
– Уроды, и зачем я когда-то вытащил этих двух зеков. Сидели бы в зоне, психопатили там. Нет, мне одному не справиться, мне нужен ритуал, а этим волчарам, лишь бы поиметь кого-нибудь. Проведу обряд, грохну, и всем проще и я…как всегда, со своими заботами. – Пробормотав это, мужик зашел за дерево, сел на корточки и затих.
Я посмотрел на Веру, ее трясло как осиновый лист, она судорожно и часто сглатывала слюну, уставившись на меня. Вновь приложив палец к своим губам, я дал ей знак, чтобы она молчала.
Прошло пару часов. Темнеть стало очень быстро, в течение, каких-то пятнадцати минут. Мужик никуда не уходил, я видел, как дымок ее папирос клубился в воздухе. Все тело затекло, и натужно гудел мочевой пузырь. Вера к моей радости и великому облегчению, перестав трястись, задремала, опустив голову на борт лодки. Становилось свежо и зябко от влажности, но я побоялся укрыть девушку, чтобы не шуметь. Когда темнота обрушилась полностью и дымок папирос уже было не разглядеть, я весь превратился в слух. Тишина! Еще через час, вышла полная луна и зависла над руслом реки, открыв моему взору тени, которых я не замечал днем. Стрекотали кузнечики, поскрипывали кроны деревьев, изредка плескалась рыба, и я стал пытаться разделять все звуки, на отдельные составные части, я люблю так делать с музыкой: тут гитара, там бас, ударные или скрипка, клавиши или гитарное соло на акустике. Рок и хеви-метал позволяли мне заниматься таким делом с большим успехом, однако, звуки природы, через какое-то время стали сливаться в общий шум, и я постоянно терял направление, откуда идет тот или иной звук. Все же, когда я услышал характерный треск сучьев под давлением чего-то тяжелого, я замер! Все другие звуки исчезли! На том берегу явно кто-то шел, затем оступился и чертыхнулся, полностью раскрыв себя. Человек двинулся вверх по течению реки, показался на несколько секунд в свете луны на поле, и пропал во тьме. Я сидел не шевелясь, минут пятнадцать, поборов чувство, сильно похожее на панический страх, отвязал лодку, и тихонько вывел ее на течение. Вода, весело подхватив нас, понесла вперед. Лай собак, послышался совсем рядом, и я понял, что мы проходим деревню. Вспомнив слова о проволоке, и о том, что ее должны были убрать, я все же взял правее и застрял в тине, о которой говорил мужик. Осторожно опустив весло в воду, я достал до дна. Глубина была, не более метра, и я тихо спрыгнул в воду. Вера проснулась, огляделась и принялась наблюдать за мной. Я тихонько шел по пояс в воде и толкал лодку. Вдруг лодка, наехала на какой-то длинный предмет в воде, и с правого борта что-то заблестело. Это было байдарочное весло, явно принадлежащее тем молодым туристам, и его прибило течением к тине. Я забрал его с собой и неспешно, продолжил путь. Метров через сто, река резко набрала глубину, тина пропала, повернула вправо в лес, и луна снова осветила водную гладь. Запрыгнув в лодку, я ухватился за весла, вторые протянул Вере и прошептал:
– Давай греби тоже, быстрее разгоним лодку, быстрее уйдем отсюда.
Сначала у нее получалось плохо, но быстро сообразив, что к чему, девушка уверенно управляла байдарочной дюралью. Лодка стремительно шла вперед, поймав к тому же, еще и сильное речное течение.
– Как думаешь, мы выбрались?
– Не знаю Вера, честно. Надо плыть, не останавливаясь, до утра. Пока не станет светло. Может быть, мы пройдем те самые Камыши, про которые говорил мужик. И дальше нас не имеет смысла, искать. Я запутался, многое не понимаю. Тот псих, говорил их семеро, хотя, когда он хотел изнасиловать тебя, кричал, только двоим, или одному, не знаю. Может, второе было, просто кличкой, одного и тоже человека. Этот мужик, что встретил байдарку, наплел им про название деревни и речной петли.