Жесткокрылый насекомый
Шрифт:
– Давайте поговорим не при детях, ладно? – Воспитатель легко дотронулась до плеча Галины Юрьевны.
Они уединились в игровой комнате.
– Объясните, в чем дело, – потребовала Хоромская.
Инспектор объяснила.
– Что-то не клеится, – заметила Ирина Николаевна. – Если вы утверждаете, что привезли не этого ребенка, то ваши слова должен подтвердить врач. Ребенка осматривали?
– Да. Она еще сказала, что мальчик явно домашний – ни чесотки, ни вшей, одет чисто.
Позвонили дежурившей вчера медсестре. Та подтвердила, что ребенка
Вызвали вчерашнего дежурного воспитателя. Тот жил рядом и прискакал через пять минут.
Геращенко совершенно сникла: воспитатель тот, и медсестра та, и помнят все до мелочей… но ребенок-то не тот!
А тут еще Лопаницын приперся, мокрый, вонючий и злой.
– Ты уже здесь?
– Это со мной, – успокоила Галина восставшую Хоромскую. – По тому же вопросу.
– Значит, сбежал, субчик? – Старлей уселся на стул возле двери. – И дружка прихватил?
– Никто у нас не сбегал! – отрезала Ирина Николаевна. – И почему в таком тоне?
– Скажите, пожалуйста, какие мы нежные, – скорчил рожу участковый.
– Хватит паясничать! – рассердилась Хоромская. – Вошли без стука, обвинения какие-то беспочвенные предъявляете, кривляетесь, как малолетний хулиган. Вы офицер или гопник?!
Галка не без удовольствия заметила, что Пятачок покраснел.
– Ладно, мы пойдем, – нарушила она затянувшуюся паузу. – Извините за беспокойство. Если произойдет что-нибудь странное – позвоните мне в
ОППН. Лейтенант Геращенко. А, на всякий случай и мобильный запишите.
– Да странное уже произошло. Ладно, я запишу и по смене передам. До свидания.
На улице Лопаницын расхрабрился:
– Блин, не люблю я всех этих педагогов! Смотрят на тебя, как на маленького, права качают.
– Ведешь себя, как маленький, вот и смотрят.
– Разговорчики в строю. Ты лучше расскажи, что у них тут за ботва?
– Какая прелесть, он еще и распоряжается. Я, между прочим, вообще в штатском, и у меня выходной.
– А че ты ерепенишься? Выходной – так и сидела бы дома, у тебя муж молодой…
– Дурак!
– Был бы умный – не шатался бы сейчас под дождем.
Замолчали, но ненадолго. До остановки идти предстояло еще минут пять, чего зря дуться? Геращенко спросила:
– Ты видел его?
– Углана-то? Даже двоих. Один – вчерашний, а другой – свеженький.
– И что?
Открыл участковому Евгений. Открыл – и, узнав, попытался закрыться, но Петр Ильич проворно просунул ногу меж косяком и дверью, и беглец попался.
– Так, – морщась от нестерпимой кошачьей вони протянул Лопаницын.
–
Кто у нас тут?
Мальчик насупился и опустил голову.
– Ага, – кивнул старлей, – понятно. Зови хозяйку.
– Ее нет, – не поднимая головы, ответил Евгений.
– А где она?
– Собак выгуливает.
– Так…
Что
– А где друг твой?
– Какой друг?
– Ну, какой… С которым ты сбежал.
– Я не сбежал, меня отпустили. А Олег не друг, он мой брат.
– Брат, – хмыкнул Лопаницын. – Откуда у тебя брат взялся?
– От мамы.
В замочную скважину вставили ключ, повернули, и в коридор вошла мокрая Марина Васильевна, сопровождаемая собаками. Тут же поднялся несусветный гвалт.
– Тихо! – рявкнула хозяйка.
Шавки порядка ради тявкнули еще пару разиков – и умчались в комнату.
Оттуда донесся радостный вопль:
– Собаки!
Очумевшим взглядом Марина уставилась на участкового:
– Вы как здесь оказались?
– То есть как это? Вы попросили – я и пришел.
– Дверь была заперта.
– Мне молодой человек открыл. – Петр кивнул на Евгения.
– Он не мог вам открыть, дверь запирается только снаружи.
– Простите?
– У меня замок односторонний, запирается только снаружи. Когда я дома, дверь закрыта на щеколду.
Участковый подошел к двери и убедился в правоте хозяйки.
– Ничего не понимаю.
– А уж я как не понимаю! – повысила голос Кулик. – Женя, будь добр, присматривай за… за этим… Как его зовут, кстати?
– Мама, ты опять? – Казалось, пацан опять заплачет. – Он Олег.
– Послушай, ты прекрасно знаешь, что я не твоя мама, я тебе в бабушки гожусь, мне шестой десяток пошел. Что за фантазии, в конце концов?
Евгений заревел и убежал в комнату.
– Сурово, – похвалил участковый, – уважаю.
– Вот уж в чем, а в вашем уважении я нуждаюсь в последнюю очередь.
Вы мне можете объяснить, что эти дети делают у меня?
– Вы меня спрашиваете?
– А разве тут еще кто-то есть?
Лопаницын недобро прищурился:
– Вы меня языки почесать позвали или по делу?
Марина Васильевна взяла себя в руки.
– Чай будете пить?
Участковый отказался, но на кухню прошел.
– Вы тут подождите немного, я переоденусь, – извинилась Кулик и оставила гостя наедине с кошками.
Лопаницын начал рекогносцировку. Кухня три на четыре метра, с застекленным балконом, выходящим во двор, на западную сторону дома.
Слева от балконной двери холодильник марки “Бирюса” белого цвета.
Между холодильником и капитальной стеной расположен ящик, покрытый темным лаком. Справа от балкона, между капитальной стеной и газовой плитой марки “Гефест” белого цвета находится батарея центрального отопления, выкрашенная голубой краской. Рядом с батареей на паркетном полу лежит коврик красного цвета, предположительно – лежанка собаки. Над газовой плитой расположен вытяжной шкаф неизвестного производителя белого цвета, с правой стороны шкафа на пластмассовых крючках висит кухонная утварь: шумовка, половник, вилка с двумя зубцами, ситечко на длинной пластмассовой рукоятке.