Жестокеры

Рува Алиса

Другими словами, дружить с такой, как я, им было неинтересно и непрестижно – с точки зрения того, что понимали под «дружбой» эти амбициозные и пустые молодые самки. Они презрительно наморщили носики, услышав, в каком доме я живу. Именно от них я и узнала, что этот район города …sk, оказывается, называют «трущобами». Мне, в свою очередь, тоже было неинтересно с ними. Все, что они могли, – это обсуждать шмотки, богатых мужиков и других девиц, которые лично кому-то из них не нравятся. «Офисные подружки», ни одна из них, не могли удовлетворить мой специфический голод – голод по общению с умным, глубоким, близким мне по духу человеком.

Я не помню их имен и лиц – ни одной из них. Все, что я помню, это общее для

них всех странное желание зачем-то подкрасться поближе и, под видом дружбы и симпатии, выведать, чем ты живешь, о чем болит твое сердце. Они и «дружили»-то со мной лишь до тех пор, пока им нужно было что-то про меня разузнать, чтобы, узнав это, ударить в то самое место, укусить побольнее (не понимаю только, зачем). А потом – когда навредить мне больше было нечем, – «офисные подружки» просто уходили. Зачем они так делали? Оставалось только гадать. Может, эти хищницы боялись, что другая «хищница» окажется более скорой и удачливой в охоте. Урвет себе добычу пожирнее, будь то лакомая должность или состоятельный муж. Вот и работали на опережение, стараясь заранее тебя «обезвредить» – даже когда ты и не помышляла делать свой «бросок».

Оказалось, что я сама совершенно не способна к такому пустому, поверхностному, лицемерному взаимодействию. В котором люди делают вид, что дружат с тобой, в глаза улыбаются тебе, но ты никогда не можешь знать, что они в действительности думают о тебе и что они в один прекрасный день выкинут. Мое понимание дружбы входило вразрез с тем, как ее себе представляли «офисные подружки». Для меня дружба – это когда ты можешь доверять человеку и можешь на него положиться. Когда он желает тебе добра и никогда тебя не предаст. Именно это я сама готова дать тому, кого назову своим другом. Но взамен я всегда получала что-то иное, совершенно неравноценное. Это были суррогаты дружбы. Мы куда-то ходили с «офисными подружками», куда-то ездили, где-то развлекались, шлялись по торговым центрам и супермаркетам, покупали себе косметику и наряды. Кто-то из них меня предавал и продавал. Выпытывал мои секреты и использовал это против меня. Доверчиво подпущенные слишком близко, некоторые из них смогли серьезно меня ранить. Но я кое-чему научилась за годы жизни в городе …sk – легко избавляться от этой «дружбы». Отсекать от себя таких «подруг» – быстро и решительно, без сожаления. А самое главное: ЗАБЫВАТЬ их, забывать их лица, забывать окончательно, не давая им возможности когда-нибудь вновь воскреснуть в моей памяти. Я регулярно чистила свой круг общения, безжалостно отсеивая тех, кто не прошел проверку. «Офисные подружки» мелькали, как красочные пустые фантики от конфет, и так же легко, как фантики, разлетались, уносимые ветром под названием Время.

Оглядываясь назад, понимаю: именно этот опыт пустой и фальшивой дружбы повлиял на то, что я стала необщительным, замкнутым и недоверчивым человеком. Точнее, я всегда была такой, просто теперь эти черты еще больше обострились. Этот негативный опыт взаимодействия усугубил мою природную тягу к одиночеству. Я стала хронической одиночкой. Не было того, кто мог бы меня понять. Люди, с которыми сводила меня жизнь, – им нельзя было довериться и им нельзя было верить. После «офисных подружек» я больше не пыталась заводить дружбу с кем бы то ни было. Совсем замкнулась в своей раковине – той самой, из которой меня когда-то своими любящими добрыми руками ненадолго сумел достать мой заботливый и терпеливый Дим.

***

Сколько я друзей

Своих ни разу в жизни не встречала…

Анна Ахматова. Северная элегия

И все-таки в глубине души я верила: есть в этом мире люди, предназначенные мне в друзья. Они где-то есть, они непременно где-то есть, но я не знаю, где их искать. Я почему-то никак не могу их встретить. Корень всех моих несчастий в том, что я все время встречаю не

тех, а тех почему-то не встречаю. Или встречу – и тут же потеряю, как потеряла Дима… И вот я застряла здесь одна, в этой тесной убогой комнатушке, в этом старом доме, в этом ненавистном городе, где одни не те… Одни не те… Все, что меня окружало, было какое-то пустое и бестолковое. Все мое общение в городе …sk было сплошной лицемерной суетой. Другого общения жаждала моя душа – основанного на родстве душ, на глубокой сердечной привязанности, на притяжении, на честности и взаимном уважении. Это общение должно было стать, как мне виделось, результатом судьбоносных встреч, но… Таких встреч, после Дима, в моей жизни больше не было.

Я, правда, пыталась уверить себя, что все нормально. Что я уже привыкла жить одна. Но я обманывала себя. Мне так не хватало близкого человека… Чувство тотального одиночества только усугубляло мои бытовые и финансовые проблемы, делая мое существование в городе … sk еще более тяжким и невыносимым.

Лишь один человек за все эти годы отнесся ко мне с теплотой и участием.

Мы встретились в супермаркете недалеко от дома. У меня тогда было совсем туго с деньгами, и я взяла только самое необходимое из продуктов. Я старалась не смотреть на все эти разноцветные баночки и пакетики, которые словно специально дразнили меня, соблазнительно выстроившись на полках в идеально ровные ряды. Проходя мимо хозяйственного отдела, я вспомнила, что в доме нет еще и стирального порошка. И средства для мытья посуды.

«Ну почему бытовая химия заканчивается вся одновременно, причем, вместе с деньгами?» – сердито пробормотала я себе под нос.

Я открыла кошелек и пересчитала мелочь – точно так же, как когда-то делала моя мать. За все эти годы (а прошло уже несколько лет, как я переехала в город …sk) я ничего не накопила на черный день – такой, как этот.

«Нет, – я вздохнула. – Не сегодня».

Отдав на кассе последние сбережения, я направилась к выходу, но, зацепившись каблуком о резиновый коврик, споткнулась и выронила из рук пакет. Все его содержимое вывалилось на пол. Я присела на корточки и начала собирать свои покупки, но тут же все бросила и опустила руки. Это было последней каплей в череде моих неудач.

– Давай я тебе помогу!

Ко мне подбежал невысокий симпатичный паренек, в джинсах, бейсболке и огромной бесформенной толстовке. Присев на корточки рядом со мной, он начал быстро подбирать с пола мои продукты и ловко складывать их в пакет.

– Я помогу тебе их донести. Я тебя знаю – мы с тобой живем в соседних домах.

Паренек весело подмигнул мне. Кудрявая прядь пушистых каштановых волос выбилась из-под его бейсболки. Эта прядь, а также огромные голубые глаза в пол-лица, маленький аккуратный носик и высокие скулы вдруг навели меня на странную мысль…

– Ты девушка?!

– Тише! Пойдем скорее! Мы сидим на дороге и всем мешаем.

Она взяла меня за руку и вывела из супермаркета. По дороге мы весело болтали. Моя новая знакомая проводила меня до самого подъезда.

– Ну вот, ты и дома. А я живу вон там. Видишь серую двухэтажку? Квартира 3. Заходи в гости! – девушка сделала смешную гримаску и закатила глаза. – Здесь мало адекватных людей, буду тебе рада. Ну пока!

– Подожди. Это не мое дело, но можно тебя спросить: зачем ты так одеваешься? Ну, просто можно подумать, как будто ты…

– Парень?

– Ну да.

Моя новая знакомая снова состроила ту же гримаску.

– Так просто безопасней. Разве ты сама этого еще не поняла?

Она хитро мне подмигнула, помахала на прощание рукой и побежала к своему дому.

– Ты правда заходи! – обернувшись, крикнула она. – Если что-то будет нужно. Или просто так!

В гости я к ней почему-то так и не зашла. Но мы часто встречались на улице. Моя новая знакомая каждый раз махала мне издалека рукой и приветливо улыбалась. На душе становилось тепло от ее дружеской улыбки.