Жезл маршала. Василевский

Золототрубов Александр Михайлович

— Впервые слышу, — смутился Василевский.

— Вот-вот, впервые слышите, — усмехнулся Верховный. — А мне и этим надо заниматься... — Он подошёл к столу, бросил взгляд на карту. — Что под Севастополем?

Василевский ответил: там идут ожесточённые бои; войска 11-й немецкой армии в трёх направлениях наступают к Крыму, их 42-й армейский корпус преследует 51-ю Отдельную армию генерала Кузнецова, которая отходит в сторону Феодосии и Керчи, а 54-й армейский корпус наступает в направлении Бахчисарая и Севастополя.

— Вряд ли Приморской

армии генерала Петрова удастся остановить врага, — подытожил Василевский. — Эта армия под Одессой понесла большие потери, а пополнить её людьми и боевой техникой нам не удалось.

Сталин долго и молча смотрел на карту, потом резко обернулся к Василевскому:

— Не объединить ли нам в Крыму сухопутные морские силы, чтобы эффективнее управлять войсками?

— Надо всё просчитать, а уж затем решать, — осторожно возразил Александр Михайлович.

Но Сталин, казалось, пропустил его слова мимо ушей.

— Да, нужно объединить моряков и пехоту, как это сделали в Одессе! — твёрдо заявил он. — Так что готовьте директиву, а я подумаю, кого назначить командующим войсками Крыма...

Сталин задумчиво смотрел на карту Крыма. Сколько судеб военачальников связано с ним! Ему невольно вспомнился далёкий, пылающий в огне 1920 год. Сталин будто наяву увидел себя членом Реввоенсовета Юго-Западного фронта. Командующий фронтом Егоров, будущий маршал Советского Союза, здоровается с ним за руку после его приезда из Москвы и говорит:

— Врангель хозяйничает в Крыму, пора бы ему крылья подрезать, а главком Каменев всё ещё размышляет, как это сделать.

— А ты чего ждёшь, Александр Ильич? — сурово спросил его Сталин. — Давно бы мог и сам разбить Врангеля.

Сталин уехал из Москвы в те дни, когда там политические мужи обсуждали предложение Троцкого о смещении командующего фронтом Егорова за «неудачи Красной Армии в Крыму».

— Ты, Иосиф, наверное, слышал в столице, что над моей головой занесли меч? — спросил он.

— Пусть тебя, Александр Ильич, это дело не тревожит, — успокоил Егорова Сталин. — В обиду тебя не дадим!

На другой день Троцкий запросил мнение Сталина о замене командующего фронтом Уборевичем или Корком. Сталин, прочитав телеграмму Троцкого, дал ему ответ: «Решительно возражаю против замены Егорова Уборевичем, который ещё не созрел для такого поста, или Корком, который как комфронта не подходит. Крым проморгали Егоров и главком (С. С. Каменев. — А.3.) вместе, ибо главком был в Харькове за две недели до наступления Врангеля и уехал в Москву, не заметив разложения Крымфронта. Если уж так необходимо наказать кого-либо, нужно наказывать обоих. Я считаю, что лучше, чем Егоров, нам сейчас не найти. Следовало бы заменить главкома, который мечется между крайним оптимизмом и крайним пессимизмом, путается в ногах и путает комфронта, не умея дать ничего положительного. Сталин. 14 июня 20 г.».

«Тогда я защитил

Егорова, а в тридцать седьмом санкционировал его арест, а потом и расстрел, — грустно подумал теперь Сталин. — А может, зря я это сделал и Егоров сейчас бы крепко бил фашистов?..»

Звонок прервал размышления Сталина. Он снял трубку и узнал голос Жукова.

— Что у вас? — спросил он Георгия Константиновича. — Хрулёв решил все вопросы? Так это хорошо!.. Нет, о танках я и Василевский не забыли. Вы их скоро получите... Вам он нужен? Хорошо, Василевский приедет к вам в штаб фронта...

Положив трубку, Сталин вызвал Поскрёбышева. Поблескивая лысиной, тот вошёл в кабинет.

— Где Василевский? Пошлите его ко мне!..

— Жуков считает, что вот-вот немцы начнут наступление, — сказал Верховный, когда прибыл Василевский. — Он просит вас приехать к нему, хочет о чём-то посоветоваться. Так что с утра уезжайте. Речь идёт об обороне Москвы, и это очень важно.

— Я понимаю вашу тревогу, товарищ Сталин, и сделаю всё, что надо, — заверил его Александр Михайлович.

День пролетел как летучее облако, гонимое ветром, и, хотя за судьбу Москвы у Василевского изболелось сердце, он верил, что Красной Армии удастся отстоять столицу: он верил в это ещё и потому, что командующему Западным фронтом Жукову удалось укрепить оборонительные позиции, разумеется не без помощи Генштаба. Вот только маловато у него танков...

— Ты о чём задумался, Александр? — Жуков вскинул подбородок, на минуту оторвался от карты. То, что оба почти весь день занимались фронтом, помогло Георгию Константиновичу усилить фланги, правильно рассредоточить орудия, на месте выяснить, где на фронте слабые места. И он был благодарен своему другу за оказанную помощь.

— Размышляю, где для тебя взять двести танков, — усмехнулся Василевский.

— Что, разве в резерве Ставки нет танков? — подёргивая бровями, спросил Жуков. — Не верится мне!

— Танки я тебе, Георгий, найду, но возьму их не из резерва Ставки — там их нет. — Александр Михайлович встал, расправил затёкшие плечи. — Кажется, мы с тобой всё обговорили? Тогда я поеду в Генштаб. К пяти утра мне надо быть у Верховного.

— Так когда я получу танки? — не унимался Жуков.

— Переговорю с Верховным и дам тебе знать...

Они вышли во двор. Луна затопила всё небо, крупные звёзды висели над землёй так низко, что казалось, вот-вот упадут. Тихая ночь окутала всё окрест, лишь изредка на западе небо чертили ракеты.

— Фрицы пуляют со страху, боятся, что мы внезапно атакуем их, — тихо промолвил Жуков, попыхивая папиросой.

— Может быть, — грустно отозвался Василевский. Он подошёл к чёрной «эмке», водитель открыл ему дверцу. — Будь здоров, Георгий! — бросил он, и «эмка» рванула с места.

На другой день он отправил танки на Западный фронт, о чём доложил Сталину. Тот воспринял его сообщение как должное, однако не замедлил его спросить: