Жила-была девочка, и звали ее Алёшка

Танич Таня

Я видела, с каким молчаливым одобрением он отмечает изменения, произошедшие за время, что мы не виделись. Ему нравилась моя взрослость, мое смелое платье с открытыми плечами, яркий вечерний макияж и высокие перчатки, прячущие шрамы, которые когда-то именно он помогал мне залечить. По легкой тени, набежавшей на лицо Вадима, я поняла, что ему тоже вспомнилось время, когда только он знал мою главную тайну и учил принимать себя со всеми ошибками и падениями. Время, когда ближе него у меня никого не было. Время, ушедшее безвозвратно и навсегда.

— Вот так не ожидал, — наконец, подал голос он, стряхивая с себя ненужные

воспоминания и возвращая нас обоих в день сегодняшний. — Какая встреча! Что молчишь, Алексия? Или ты променяла способность говорить на этот свой новый фасад, шикарный, не спорю. Да только безголосых кукол, хлопающих глазами, в здешней компании и так хватает. Хочешь пополнить их ряды?

— Да нет, ну что ты… — от долгого молчания голос стал хриплым, и мне пришлось прокашляться, чтобы продолжить. — Что ты такое говоришь. Я такая же… Такая, как и раньше. Привет, Вадим.

— Конечно, такая же, — поддразнил меня он. — И точно так же, как раньше, ты вешаешь лапшу мне на уши. А мы с тобой, значит, просто сидим и точим лясы обо всем на свете. Прямо как в старые добрые времена! Совсем же ничего не изменилось, да?

Чувствуя, как краска смущения заливает мое лицо, я снова замолчала, а рука сама собой скользнула в сумочку за спасительной сигаретой. Глупо было надеяться, что Вадим с присущей ему прямолинейностью, попытается обойти острые углы между нами. Я прекрасно понимала это, но оказалась не готова вот так, сразу говорить обо всем.

— Ладно, проехали, — видимо, устав наблюдать за моими неуклюжими попытками закурить, решил сменить тему Вадим. — А то так и будем с тобой в молчанку играть до самого нового года. Ты что одна сидишь? В таком- то виде? В такой вечер? Только не говори мне, что все это время ты никуда не выходила, активно крапала новый шедевр и вообще никого здесь не знаешь.

— Да нет, наоборот, знаю, — тихо ответила я, отмечая, как первоначальное удушающее оцепенение постепенно сходит на нет. — Даже больше, чем хотелось бы. Я-то здесь и оказалась потому, что надеялась не встретить никого из тех, кого знаю.

— Не поверишь, я тоже, — хмыкнул Вадим, откидываясь на стуле и скрещивая руки на груди. — В итоге, все в полном сборе, начиная от моих бывших студентов, заканчивая вот тобой. Это не считая того, что первого, кого я встретил прямо на пороге, был Зоран. Я сразу решил, что это недобрый знак, и не выйдет у меня сегодня тихо-спокойно выпить пару рюмок за уходящий год.

— Еще и тосты заставили произносить, да? А ты ведь терпеть не можешь тосты, тупое оправдание желания нажраться.

— Смотри-ка, помнишь, — удивленно хмыкнул Вадим, и на несколько секунд между нами снова повисла тяжелая пауза, которую опять разрушил его голос. — Но сегодня, Алексия, я, так и быть, буду говорить тосты, шутки-прибаутки и прочую ересь. Настроение у меня, знаешь, такое… общительное. И с тобой давай тоже — выпьем, как в старые добрые. Что тут у тебя — вино, шампанское, коньяк… Хм, а не многовато ли алкоголя на одну творческую единицу? Я вот решил один отмечать — так в баре веселее будет и наливают там порезвее. А сидеть тут, в дальнем углу в компании ликероводочных напитков — это для старого спившегося писаки норма. А для молодых, не растративших свой талант девиц с роскошным декольте рано еще, очень рано.

Чувствуя, как к горлу подступает ком, я понимала, что он снова, не задумываясь, по привычке

пытается встряхнуть меня и вытащить из темного угла. Именно это Вадим делал всегда, с самого дня нашего знакомства. Вот только я больше не должна была держать его в неведении. Эта глупая привычка умалчивать важное не раз сыграла злую шутку со мной и со всеми, кто мне дорог.

— Вадим, — мой голос слегка дрогнул. — Я не прячусь здесь. Скорее жду. Этот столик… Он же на двоих. Так что одна я временно, пока что…

Я не успела даже закончить эту неудобную фразу, как брови Вадима иронично поползли вверх, а в голосе прорезались такие знакомые вкрадчивые нотки, что мне сразу стало понятно — разговор сворачивает в весьма оживленное, но очень опасное русло.

— Так вот оно что, Алексия… Пока что, значит? Ну и где же оно бродит, это твое покачто за час до нового года, позволь полюбопытствовать? Может, за подснежниками отправилось, в бурю попало и теперь коротает с братьями-месяцами вечерок у костра? Ты здесь — оно где-то там, удивительная у вас жизнь, как я посмотрю!

Стараясь сохранять спокойствие, я улыбнулась с максимальной беззаботностью, на которую была способна, и продолжила:

— Его зовут Марк, Вадим. Я давно должна была рассказать тебе о нем…

— А что ж не рассказывала? — он опять наклонился ко мне, облокотившись о стол и продолжая буравить насмешливым взглядом, в глубине которого поблескивали опасные искры.

— Я пыталась. На самом деле я рассказывала тебе о нем, только без подробностей, имен, и всяческих… деталей. Мне самой не хотелось возвращаться в прошлое и ворошить его, ведь я была уверена — он больше не вернется. А оказывается, эта моя уверенность и гроша ломаного не стоила. И ты его знаешь, Вадим, потому что не раз исправлял то, что осталось после него. Пусть я и пыталась себя обмануть, но он всегда был рядом. Вернее, даже не он, а его тень, но этого было достаточно. Общаясь со мной, ты общался и с ним тоже. Только не зная его, не подозревая об этом.

— Я и сейчас не подозреваю ни о нем, ни о том, что ты мне плетешь этим своим высокопарным слогом, — несмотря на мои старания разрядить обстановку, уровень саркастичного веселья в голосе Вадима не спадал, и это был плохой знак. — Может, для внятности речи нам таки выпить с тобой? Я предлагаю сразу, без прелюдий на шампанское, врезать по коньяку. В конце концов, именно за этим я сюда и пришел, а получаю только какую-то кислую бодягу в стакане и такие же кислые оправдания.

Со все возрастающим беспокойством наблюдая, как он по-хозяйски располагается за столиком, как открывает бутылку коньяка и наполняет наши, то есть мои с Марком бокалы, я понимала, что ситуация выходит из-под контроля и влияния на происходящее у меня нет. Все бразды правления снова оказались в руках у Вадима, который весело подмигивая мне, продолжал комментировать происходящее:

— Отличный коньяк, Алексия, просто отличный! Надеюсь, это твое покачто не обидится, что мы с тобой вот так, не дожидаясь его, начали? Урок ему на будущее — с тобой нельзя зевать и расслабляться, категорически запрещено! Того и гляди промограешь. Я вот на своей шкуре не раз уже это испытал. Да ты не дергайся и не красней, слушать правду должно быть легко и приятно. В общем, давай — за уходящий год, за уходящее с ним вранье. И за смелость смотреть в будущее и называть вещи своими именами. Будем!