Житие сестер обители Тёсс
Шрифт:
Однажды наш Господь обошелся с сестрой весьма милостиво и любовно. Он сказал ей: «Отведу Мою любимую в сад услаждений, покажу ей плод любви, сплету венец из белых лилий — иначе сказать, из Моей божественной и человеческой чистоты, — увенчаю Мою любимую им и водружу на нее корону из многообразных плодов. Сие означает: Я желаю уделить тебе часть с патриархами и пророками, апостолами и мучениками, исповедниками и девами». Она также узрела пасхальные ирисы [559] . Сии начали едва распускаться и были покуда бутонами. И вот, обращаясь к ней, Господь наш Иисус Христос произнес: «Смотри, возлюбленная, сие означает, что никто в дольнем мире не может себе уяснить, что есть вечная жизнь. Здесь вам лишь было дано различать, но там вы будете лицезреть Меня вечно. Возлюбленная, что повелишь Мне сделать с тобою? Твое сердце — Мое, хочу быть в твоем сердце. Я избрал Себе твое сердце, и если бы так же избрал Себе сердца всех людей, то сотворил бы им такое же благо, как и тебе. Что велишь Мне сделать с сердцем твоим? Желаю оставаться в твоем сердце навеки. Мое сердце — твое, Я тебе его дарую. Проси у Меня, чего только захочешь. Твоя душа — Моя, твое тело — Мое. Посему пусть тебя не заботит, как Я поступаю с тобой. Что тебе не во благо, то сделал бы Я неохотно — еще неохотней, чем ты могла бы от Меня ожидать. Я могу соблюдать тебя лучше, чем ты сама можешь себя соблюсти. Если тебя что-то смущает либо приводит в смятение, то встань пред крестом и расскажи Мне о том, что мешает тебе. И Я отыму сие у тебя».
559
Пасхальные ирисы (ostergloien. — AL 46, 19) — душистое
В день assumptio нашей Владычицы она приняла нашего Господа, и Господь наш Иисус Христос обошелся с ней весьма милостиво. Он обратился к ней со словами любви: «Моя возлюбленная, сахарно-сладкая и сладко-медовая, Моя нежная, Моя чистая, ты — Моя, а Я — твой. Мы едины и останемся во веки едиными. Чадо Мое, испей из дланей Моих, Моих стоп и Моего бока — из сладостного источника, истекшего кровию и водой, когда Я умирал на кресте». Тогда сия особа пришла в особую благодать, бывшую сверх всякой меры, и у нее были отъяты все внешние дела и все вещи.
У нее с самого детства имелась подружка, бывшая святым человеком, которую звали Кристиной из Кюренбурга [560] . Сия была ей очень мила, и она ей рассказывала, какие блага творил с нею Господь наш во все дни ее жизни. Как-то раз она ей сказала: «Милая Кристина, расскажи и ты мне что-нибудь о Господе нашем, какое благо Он тебе делает». Та отвечала: «Ничего тебе не скажу». И как бы она ее ни упрашивала, та ничего не хотела сказать. И вот сестра весьма опечалилась и молила нашего Господа, чтобы Он ей открыл по секрету всё, что сотворил с ее подругой. А за три дня до Рождества, когда она сидела в своей келье, в келью (притом, что дверь оставалась закрытой) вошел ангел. Сей был столь прекрасен и светел, что келья вся озарилась — светлее, чем сиянием солнца. Тогда ее сердце исполнилось благодатью и сладостью, и ей показалось, что это был наш Господь. Она уже хотела окликнуть его, словно то был Сам Бог. Но ангел сказал: «Я — не Бог. Господь наш Иисус Христос прислал меня к тебе, чтобы я открыл тебе всё тайное и сокровенное, что у Него было с твоею товаркой Кристиной из Кюренбурга». И он поведал ей всё, что той, начиная с ее младых лет, сотворил Бог в Своей благостыне. А когда он ей всё открыл, то она его больше не видела. На третий день по Рождестве сия отправилась к своей подружке и просила ее еще раз, чтобы та ей сказала, что доброго сотворил с нею Бог. Но та не пожелала ей ничего говорить. Тогда она сказала: «Коль ты мне ничего не хочешь сказать, то я тебе открою сама». И принялась рассказывать ей всё, о чем только знала, как ей открыл ангел. Когда же закончила, та ей сказала: «Воистину, тебе всё известно не хуже, чем мне, а я между тем никому не говорила об этом. Ради всего святого, чем ты заклинала меня, признайся, кто сказал тебе это? Ибо ни один человек до сих пор об этом не знал. Откуда же тебе известно сие?» Ну, сестра ей всё рассказала, как разузнала от ангела, как написано прежде. Тогда ее подруга возрыдала от благоговения и сказала: «Сие — чудеса Божии! Он не утаивает их от друзей Своих. О, как подробно Он рассказал тебе, что делал со мною на протяжении целых семидесяти лет! И поскольку Он Сам сие от тебя не скрывает, то и я ничего не буду скрывать от тебя и впредь стану тебе рассказывать всё вплоть до самой кончины». Оная Кристина была подлинным зерцалом всяческой святости в нашей обители до самой кончины своей.
560
Кристина из Кюренбурга. — Эта монахиня упоминается как Кристина из Корнбурга в сестринской книге монастыря Энгельталь (см. примеч. 103 к «Книжице о непосильном бремени благодати» Кр. Эбнер).
Проверьте и заметьте, какие чудеса творит Бог со Своими друзьями в Царстве Небесном и в царстве земном. Даже тех, что не служили Ему с самого детства, Он всё же не обделяет Своею любовью... Сия узрела в духе некое древо, бывшее настолько прекрасным, что оставалось выше ее разумения и она не могла его описать. По всей высоте и по всей ширине оно было столь славно украшено, что ничего прекрасней нельзя было и пожелать. Все ветви этого дерева были из чистого золота. На ветвях рядом с золотом пламенели огненно-алые языки. Огонь полыхал, но не причинял дереву никакого вреда. Листья на дереве были такого зеленого цвета, что зеленее не может и быть, фрукты на дереве были зрелыми: зелеными или красными. А там, где сучья расходились друг с другом, можно было увидеть сквозь крону секвенцию, начертанную золотыми буквами:
Rex Salomon fecit templum, Cujus instar et exemplum Christus et ecclesia [561] [562] .Господь наш Иисус Христос восседал на дереве том и был наполовину внутри, а наполовину снаружи. Дерево обнимало Его, словно Он произрастал из него. На Нем было прекраснейшее одеяние с небесным убранством, и сестра не умела его описать. Господь наш слегка распростер Свои длани и явился ей исполненным радости. Его радость она не могла сравнить с чем бы то ни было. Ясно было одно — это был Он, жаждущий возвести душу в Царство Небесное. Его лик сиял наподобие солнца. Узрев возлюбленного Господа своего Иисуса Христа, она не находила ни жестов, ни слов. Ей, впрочем, было достаточно неизменного, чистого созерцания упомянутой радости. Господь же наш обратил к ней сладостные словеса: «Возлюбленная Моя». Сии словеса доставили ей такое наслаждение и были столь сладостны, что впоследствии она не могла их забыть. Когда она вернулась в себя, сие явление было ей истолковано, и Господь наш Иисус Христос сказал ей: «Древо, каковое ты видела, означает Отца Небесного Царства, а то, что в дереве этом ты узрела Меня, означает, что Я пребываю в Отце Царства Небесного, а Он пребывает во Мне. Огонь же, охвативший, как видела ты, все ветви оного древа, означает Духа Святаго, сущего в Нас. А как сие может быть, того не умеет ни уразуметь, ни постичь ни единый разум, обретающийся на земле. Однако в вечной радости вы сие, Мои избранные, узрите. Ну, а здесь вам остается в это уверовать в простоте и не слишком ломать себе голову». Ей была истолкована также упомянутая выше секвенция: начертанная золотыми буквами там, где расходятся сучья, она означает, что все, кто принадлежит вечной жизни, начертаны во Святой Троице и никогда не будут из нее стерты. Зрелые плоды, висящие на дереве том, означают любовь, каковую Он сообщает возлюбленным, коим открывает тайны Своего Божества и Своего человечества. Плоды были красными и зелеными. Сие означает, что оным людям Он посылает и невзгоды, и сладость, ибо, кому дарует Свою благодать, того не оставит без скорби. Господь наш изрек: «Я готов прийти на помощь всем грешникам, каковые ко Мне обратятся». Она отвечала: «Ах, милостивый, ах, возлюбленный Господи, обрати нас к Себе, бедных грешников, и подумай о том, что нас ради Ты сделался человеком».
561
Царь Соломон создал храм, | чей пример и образ — | Христос и Церковь (лат.).
562
Rex Salomon ~ Christus et ecclesia. — Начальные слова одноименной секвенции (см.: Daniel 1855-1862/5: 106-107).
Однажды сия была обходчицей [563] и, когда должна была подниматься к заутрене, ей стало так тяжело, что она не смогла. Тогда ей сказал наш Господь: «Подымайся, Я тебе помогу». Она тотчас же поднялась, и ее сердце наполнилось божественной любовью. А когда она совершала обход, Он шел рядом с ней через весь дормиторий, [подходя] к каждой келье [564] . От Него источалось такое сияние и такое сверкание, что она даже не понимала, что делает — вот как пронзил ее этот свет. А утром к ней подошла одна из сестер, Элсбет Ортлибин [565] , бывшая субприорессой. Сестра ей сказала: «Скажи, кто сегодня тебе помогал при обходе?» Она же не хотела той ничего говорить. Но та ей сказала: «Хоть ты и не желаешь мне отвечать, но видела я: с тобою шествовал Господь наш Иисус Христос, и от Него исходило такое сияние и такое сверкание, что в келье моей от Его света всё было светлей и видней, чем когда в ясный день солнце сияет ярче всего».
563
Обходчица. —
564
Он шел рядом с ней через весь дормиторий, [подходя] к каждой келье. — Дормиторий (спальня) представлял собой общий зал, разделенный легкими перегородками на ряд келий. Ср. доступный в настоящее время для осмотра интерьер госпиталя Святого Духа в Любеке (1280).
565
Элсбет Ортлибин. — Речь идет о сестре, упоминаемой в сестринской книге монастыря Энгельталь (см. примеч. 138 к «Книжице о непосильном бремени благодати» Кр. Эбнер).
Как-то раз в монастырь пришла нянька, которая взрастила ее. Жены отправились к ней спросить ее о дитяти и говорили: «Скажи-ка нам, милая Кунигунда, случалось ли с тобой что-то особенное, когда ты за нею присматривала?» Та сказала: «Да, однажды сидела я около колыбели, облокотилась на нее и вздремнула над ней. И вот явилась жена удивительной красоты, какую когда-либо видели очи мои, и было на ней голубое одеяние. Сие одеяние было очень пространным. Если бы кто расправил его, то укрыл бы им целый мир. Она сказала мне: «Кунигунда, ты спишь?» И разбудила меня. Я ответила: «О нет, Госпожа». И она меня трижды спросила, сплю ли я. А я отвечала ей всякий раз отрицанием. Тогда она говорит: «Пускай сие дитя поручат тебе, поступай с ним со всей добротой. Я сама тебя награжу, и да будет известно тебе: сия станет добрым человеком и обратит многих грешников к покаянию». Ну, а я говорю: «Госпожа, кто же вы?» Она в ответ: «Аз есмь Мать милосердия». И едва она сие изрекла, так тотчас пропала, однако сердце мое было исполнено благодати, и я ходила за ребенком с еще большей любовью, нежели прежде. А однажды ночью над колыбелью воссиял свет, и гораздо ярче, чем сияние солнца. Он был настолько ярок, что его нельзя было вынести. Ну, я хвать колыбельку с ребенком и выбежала из светелки. Все же, бывшие в доме, мне говорили: «Кунигунда, что делаешь ты? Что случилось с тобой?» Я отвечала: «С небес сошел свет и хотел забрать у меня мое чадо. Свет был столь ярок, что я от него совершенно ослепла».
В день святого Алексия [566] сей особе было сказано Богом: все, кто отравляется во Аахен к Владычице нашей [567] и взыскует ее благодати, а равно благодати Чада ее в истинной христианской вере и в праведном устремлении, — ни единый из них не будет отлучен от Бога ни ныне, ни впредь. Также те люди, кто не совершает паломничества во Аахен, но стремится туда лишь в молитве и в благих помышлениях, кто туда бы отправился, если бы только сумел или отважился, особенно лица духовного сана, не берущие на себя смелость поехать, — все они до последнего сподобятся великой награды, и тем большей, если, не видя святыни воочию, направят на нее чувства и пожелания, намереваясь претерпеть все тяготы и опасности, относящиеся к путешествию, но вместо этого отправляясь во Аахен в молитве, исполнившись благоговения. Тогда сей особе захотелось узнать: сколько следует ежедневно молиться, если едешь во Аахен? И ей было сказано Богом: такой человек не может ничего опускать из обычной молитвы, но сверх того обязан ежедневно читать тысячу «Ave Maria». «Он не должен во время, каковое потребно ему для поездки туда и обратно, вкушать мяса, а должен совершать чистую и глубокую исповедь, принимать тело Господне и беречься от нестроений и свар». Господь наш сказал: «Духовные лица, заметь себе хорошенько, теряют награду вследствие раздражения. Если даже они Мне усердно служили, но пускаются в путь во гневе и нетерпении и, несмотря на сие, хотят получить сугубое воздаяние, то вот они наполовину утратили то, чего добились такими трудами».
566
...в день святого Алексия... — То есть 17 июля 1335 г.
567
...во Аахен к Владычице нашей... — В эпоху Средневековья Аахен был популярным местом паломничества, поскольку в его кафедральном соборе хранились риза Девы Марии и первые пелены Иисуса. Аахен посещали, в частности, Г. Сузо (1340), св. Бригитта Шведская (1344), Генрих Нёрдлингенский (1346).
Однажды сестра призналась: когда она пришла в монастырь, то хлестала себя пучками можжевельника, избивая себя часто и долго, пока не обломала о себя два подобных пучка. Когда от можжевельника ничего не осталось, она принялась стегать себя чертополохом, чьи семена колючи подобно иголкам, и хлестала ими себя целый год, покуда чертополох весь не растрепался и не обмяк. Затем взялась за чесалку для льна и так рьяно лупила ею себя, что из-под нее брызгала кровь. Этим она занималась столь долго, что сделалась совершенно больной и хворала потом, почитай, целый год. А как выздоровела, то взялась за ежовую шкуру. Временами она полосовала ею себя, да так, что не могла сего более вынести. Она говорила, что прожила в обители XX лет и не провела ни единого дня без страданий — по своей ли вине или по вине своих близких. Сия носила на себе власяницу, пока не получила некий недуг, так что она должна была ее снять. Когда же она совлекла с себя власяницу, то страдание всё равно продолжалось еще долгие годы. Во дни своей юности она обматывала себя волосяными веревками и цепями из стали. Пока оставалась в миру и для нее готовили ложе, то, собираясь возлечь на него, она брала доску, клала ее на ложе под простыни и сама укладывалась на нее, а когда утром вставала, то вытаскивала доску из-под простынь и прятала ее, чтобы никто не увидел.
Anno domini MCCCXXXVI [568] проживал некий судия в замке Цум Хоенштайн [569] , и звали его Эберхард Стрелок. У него была супруга, и он сам был настолько порочен, что стоило удивляться, как человек может жить в стольких грехах. Ибо он был слугою мира сего и в сердце своем совершенно забыл Господа нашего Иисуса Христа, разве что хранил христианскую веру и весьма благоволил к добрым людям, когда слышал рассказы о них. И вот он явился к отшельнику по имени Симон и просил его, чтобы тот молил Бога о нем, дабы ему обратиться от своих прегрешений. Затворник ответил ему: «Ступайте в обитель, именуемую Энгельталь. В ней по милости Божией проживает жена, — и назвал эту сестру, — молитвами сей вы обратитесь от всех ваших грехов. Господь наш Иисус Христос питает к ней такую любовь, что ни в чем не может ей отказать». Судья поскакал в сей монастырь и послал за сестрой. Когда ее вызвали, она не ведала, что это за человек, ибо прежде никогда не видала его. Она сказала: «Не желаю идти, ибо не знаю, кто сей». Он приезжал к обители дважды и всякий раз посылал за нею в полном отчаянии от того, почему она не хочет прийти. И вот сей пришел в третий раз, послал за приорессой и настойчиво просил ее замолвить за него словечко перед этой сестрой, он-де не уедет оттуда, пока она не появится. Приоресса и прочие жены усердно просили ее, чтобы она вышла к нему. И сестра вышла во славу Божию. Она приняла его и спросила, чего ему надобно от нее и зачем он за ней посылал. Он отвечал: «Затворник рассказал мне о вас, его зовут Симон». Она же сказала: «Не знаю, кто сей» — и спросила его: молится ли он и творит ли дневные молитвы? Тот отвечал: «Зачем вы мне говорите о молитвах в течение дня? Я едва читаю за день пять “Paternoster”, а то три или даже один». Сестра спросила: «Всегда ли вы соблюдаете пост?» Он отвечал: «Нет, по мне, пятница ничем не отличается от других дней» — и добавил: «Мне скоро исполнится XL лет, а я еще ни разу не принимал тела нашего Господа. И я вас нижайше прошу ради Бога, чтобы вы просили Его за меня, да обратит Он меня от всех моих прегрешений, и научили меня наконец, как мне молиться и как поступать, дабы снискать благоволение Божие». Она сказала: «Вам следует хранить ваши очи ото всех неподобающих взоров, а если что-либо узрите, что против нашего Господа, обращайте сие в вашем сердце ко благу. Еще же вам нужно воздерживаться от каждого слова, суетного и гнилого. Где бы вы ни услышали подобные речи, не участвуйте в них ни единым словом.
568
В год Господень 1336 (лат.).
569
Замок Цум Хоенштайн — твердыня, расположенная недалеко от обители Энгельталь, севернее местечка Херсбрукк (см. примеч. 59 к «Книжице о непосильном бремени благодати» Кр. Эбнер).