Живое Золото
Шрифт:
Стены Хрустального дворца были прозрачны, но увидеть что-то сквозь них было практически невозможно: одно зеркало отражалось в другом, и бесконечное искажение отражений создавало особый вид перспективы, в которой пространство представало игрой светящихся искр. Сначала голова у Андрея кружилась от этой мерцающей зыби, но со временем человек привыкает ко всему, и Рублёв приспособился к новому месту своих испытаний.
Комната во дворце Андрею досталась весьма уютная. Вдоль прозрачных стен стояли зеркальные шкафы, на полу лежали ковры, украшенные голографическими узорами. На новеньком столике в углу лежали
Комната Рублёва была умной - каждая вещь в ней обладала электронным разумом. Андрей снял пиджак, и умная одежда сама на гравитационных волнах отлетела к шкафу, повисла на вешалке и закрыла за собой дверь мягким рукавом. В случае необходимости экзоскелетные костюмы ХХI века вполне могли передвигаться без человека внутри и даже выполнять за хозяина домашнюю работу - прибираться, например.
На всех предметах были прикреплены ярлыки - электронные таблички с надписями. Ярлык управлял предметом: надпись, которую можно было изменить, определяла состояние вещи.
В центре камеры, на столе, стоял черный шар с табличкой. Стоило переписать надпись на ней, как шар превращался в предмет, название которого на нем было написано.
Андрей написал маркером на табличке: "Ужин". Тотчас же методом трехмерной печати из тонкой моховой нити перед ним были сработаны поднос и тарелки с синтетическим зеленым мясо, синтетический виноградом, хлебом, а также большой кувшин неплохого вина из лишайников.
Поужинав, пленник Хрустального дворца отправил свой экзоскелет мыть посуду. Когда ожившая одежда протопала к посудомойке и начала погружать в неё тарелки, в комнате неожиданно раздалось рычание:
– Р-р-р-р...
"Кто это?" - удивлённо оглянулся по сторонам Андрей. Но никого, кто мог бы рычать, не увидел.
А рычание продолжалось, принимая всё более осмысленные, членораздельные формы:
– ...Р-р-р-р-р-аз, два - и запачкали посуду... А нам - мой... Ходют тут всякие, ходют, ковры пачкают, посуду грязнят, а нам, вещам, за ними вытирать... Р-р-р-р-гхммм.... Гррррязи сколько ррразвелось...
Прозрачная стена перед Андреем раздвинулась, и из проёма вышел тигр - большой, вальяжный, с меланхолическим выражением морды.
– Эмпедокл-М-121, - уныло представился он.
– Рррробот девятого поколения. Пррриставлен к вам в качестве пррррислуги. Рррраспоряжайтесь, как хотите. Гхххмммм....
– Тигр?
– удивлённо проговорил Рублёв.
– Забавно... Другого робота мне, что ли, дать не могли? Человекообразного, например?
– Это не я рррешаю, - пробурчал тигр.
– Обррращайтесь к Сарррторриусу. А мне ррработать надо, а не ррррасуждать. Гхххмммм.... Пррриказывайте...
Морда тигра, произносившего эти слова, словно говорила: "Знаете ли вы, как мне осточертела эта роль прислуги!" Даже тонкие усы топорщились как-то недовольно.
– Да ничего я не буду тебе приказывать. Иди, отдыхай, животное, - рассмеялся Андрей.
– Вот, ррработы не дали и ещё оскорррбили, - угрюмо заметил тигр.
– когда ещё люди за рррразум возьмутся... Гхххммм... Рррробот я, а не животное. Когда вы, люди, это уррразумеете...
Виляя грузным хвостатым задом, тигр медленно поплёлся в свою комнату за зеркальной стеной.
– Эмпедокл! Как ты себя ведёшь? Хозяин тебя пожалел, отпустил, а ты безобррразничаешь!
Тигр сразу присмирел, поджал хвост и посмотрел куда-то вверх. Андрей направил взгляд туда же. Под потолком, рядом с красивой золотой клеткой, парил на цветастых крыльях большой попугай с радужным хвостом и красно-синим хохолком.
– Позвольте прредставиться, Сарторриус, - гортанно прокричал он.
– Рробот одиннадцатого поколения. Министр имперраторского двора. Рраспорядитель ваших покоев.
– Вот это славно, - улыбнулся Рублёв.
– Тигр-мизантроп и попугай-министр. Да тут у вас зверинец, как я вижу... Кто-то очень весёлый эти покои создавал.
– Император Грригорий Пятый, - поддакнул попугай.
– При нём и я был сконструирован. В меня мозги его первого министра пересадили... Потому я и занимаю высокую должность.
– Высокая должность - в клетке золотой сидеть. Выше некуда, - пробурчал в усы тигр.
Сарториус это услышал.
– Ты, животное, поменьше огрызайся, побольше рработай. Если бы не я, вррряд ли бы ты эти покои к прибытию гостя в поррядок пррривёл. Лентяй ты, Эмпедокл!
– Я не лентяй, я философ, - огрызнулся тигр.
– Я потому ленюсь, что смысла в работе не вижу. Возишься всё, трррудишься, силы тррратишь, а потом всё рррушится... Гххмм... Всё зррря. Всё суета сует. Англы вот трррудились, на полмирра имперррию создали, а германцы по ним жахнули - и всё, нет нарррода... Только три-четырре гррупки, как цыгане, по нашим краям кочуют до воровством пррромышляют. Я ведь англами создан, их коррролеве служил... А теперь - здесь, в Остроге, хвост протирррраю... Чему мне радоваться? Всё суета... кроме меня.
– Ты перестань философствовать, животное, а то я тебе ток отключу, - пригрозил попугай.
– Я кнопочку на пульте нажму - и станешь ты грррудой металла... Хочешь этого?
– Нет, нет, - тигр поджал хвост.
– Или я тебя англам твоим отдам, будешь с ними по деревням ходить, трюки показывать... Хочешь?
– продолжал пугать Сарториус.
– Не надо... И-и-и-и....
– Эмпедокл неожиданно заскулил, как комар.
– Я всё... Я всё сделаю... И-и-и-и....
– Пока делать тебе нечего. Сиди у себя в гараже и не шали. Хозяин твой пока не освоился тут, но со временем научится - подход к тебе найдёт... Вы его не бойтесь, - обратился попугай к Рублёву.
– Он только с новичками такой дерзкий. Вы его припугните, он сразу хвост подожмёт и будет как шёлковый. С ними надо построже... Эй, эй! Молчи, животное! И - не сметь поднимать лапу! А то хвост отключу! Домой, домой... в гараж!
Присмиревший и окончательно опозоренный тигр заскулил и медленно поковылял в дверной проём, за которым, по-видимому, и находилось помещение, звавшееся гаражом.
– А у вас тут весело, - улыбнулся Рублёв, как только стеклянные двери закрылись за тигриным хвостом.
– Я, если честно, такого не ожидал...
– Этого мало кто ожидает, - кивнул хохолком попугай, примостившись на спинку кресла Андрея.
– Другие, те, что до вас здесь были, ещё больше удивлялись...
– А что, и другие были?
– удивился Андрей.