Живое Золото

Козырев Андрей Вячеславович

– Были, были... Человек тридцать, не меньше. Много кто на царя экзамены сдавал...

– И что они? Не сдали?
– мгновенно посерьёзнев, спросил Рублёв.

– Ну да. Их тела на живое золото пошли. А что - жить по-прежнему им нельзя, слишком много знают. В государственных делах от них проку никакого. Вот и пускаем их на производство...

Попугай легкомысленно помахал крылышком.

– Что это ты так спокойно говоришь?
– рассердился Андрей.
– Тебе что, всё равно, что люди погибли? И моя жизнь тебе тоже по барабану?

Да?

– Почему же, почему же...
– затараторил Сарториус.
– Я как министр хочу, чтобы империей правил человек достойный. И за вашу победу всей душой болею. Но, если вы не справитесь... не серчайте тогда. Слабых жалеть нельзя. Плохих царей всегда убивали... Туда им и дорога... Но, если вы победите, я буду только рад!

– Ну ты и сволочь!
– Андрей дёрнул Сарториуса за хвост, вырвав из него несколько ярко-радужных перьев. Сарториус молча вспорхнул под потолок, уронив на плечо Андрея ярко-белую каплю, и уселся в своей клетке - абсолютно спокойный.

– Эй, ты, курица! Тебе говорю! Ты что, не видишь, что я тебя ощипал? Ты не злишься?
– заорал Рублёв, вне себя от злости.

– Я машина. Я злиться не умею. И сейчас - мне больно, да. Но я не злюсь. Я на это не запрограммирован. А у вас своя программа. Вы злиться можете. И первый экзамен сдали... Поздррравляю...

– Тьфу!
– Андрей зло сплюнул на пол.
– Ну и в переплёт я попал... Правильно говорил отец, не лезь ты во власть... Тьфу!

– Может, хотите чаю, ваше величество?
– залебезил попугай.
– Или настоечки моховой? Сейчас прикажу подать...

– Да ну тебя! Оставь меня в покое...Совсем, совсем!
– наследник зло махнул рукой. Попугай всё понял и молча улетел - не в клетку, а в проём, открывшийся в стене.

Андрей грубо ругнулся и, не раздеваясь, завалился на роскошную царскую кровать.

Сон - мёртвый, без сновидений - пришёл к нему почти сразу.

КОРОЛЬ И ФЕРЗЬ

Утром, когда только что проснувшийся Андрей готовился позавтракать, в дверь его комнаты постучали. Рублёв отворил дверь, и к нему вошёл симпатичный толстячок небольшого роста, с круглой, лысой, похожей на пушечное ядро головой.

– Ферзь, Алексей Иваныч, - представился он.
– Охранник ваш. Приставлен хранить ваш покой. Многих охранял уже здесь, весьма многих... Не все выжили потом... Трудные предстоят вам испытания, трудные.

Левое веко толстячка чуть-чуть подёргивалось. Видно было, что он переживает.

– Значит, немало таких кандидатов, как я, погибло?...
– Рублёв задумчиво покачал головой.
– И что, не жалко нас? "

– Жалко вас, болезных, а что поделаешь...
– Алексей Иваныч наклонил голову.
– Кому-то надо такую пытку перенести, может, кто из вас и вынесет испытания... И страну вытащит... А погибших всё равно жалко. И сказать тут нечего, и сделать нечего...

Увы...

– Конечно, мне не позавидуешь, - меланхолично кивнул Андрей.
– Я сначала, когда соглашался на эксперимент, не понимал, чем рискую... Тут вся душа сгорит, пока до конца испытаний дойдёшь. Но тебе-то, поди, ещё хуже. Я-то в своих цепях томлюсь, а ты чужими - моими - отягощен...

– Что?
– при этих словах крепыш встрепенулся, словно выйдя из задумчивости.
– Да-да... Вот по этому поводу я и пришёл. Сказать кое-что хочу. Но не здесь. Выйдемте из комнаты... Здесь нас могут прослушивать...

Левое веко Ферзя задёргалось ещё сильнее. Андрей уже приблизительно понял, о чём пойдёт речь за дверями и как надо себя вести. Собеседники вышли в коридор и продолжили беседу шёпотом.

– Что вы хотели сказать?
– сухо спросил наследник.

– Да так... только то, что вы... не выживете... Скорее всего...

– И что? Что нового вы сказали? Я сам давно понял, во что вляпался... Ещё когда в яйце сидел...

– Тогда... это... бежать не хочешь?
– вдруг выпалил Ферзь, хитро поблёскивая маленькими глазками.
– Бежать! Я бы мог... это самое... помочь... Ну, спасти тебя мог бы, понимаешь?

"К чему это он? Разве отсюда убежишь? Нет, он это неспроста... Хитрец!..." - пронеслось в мозгу Рублёва.

– Нет...
– проговорил он, догадываясь о возможной провокации.
– Я, знаешь ли, человек азартный. Не мне игру прерывать на середине, если её ещё выиграть можно... Я до конца поборюсь. Может, царём стану. Чем чёрт не шутит... А вам за попытку вызволить меня - спасибо. Я этого не забуду...

– Странный вы человек, - покачал головой Ферзь.
– Любой бы на вашем месте сбежал... А вы ради власти смерти не боитесь. Может, и правда - вы для неё и рождены?

– Нет, нет, - улыбнулся Андрей, выглядывая, не подслушивает ли их кто за углом.
– Я просто игрок. Мне охота посмотреть, чем закончится эта партия... А властью, как и жизнью, я не особенно дорожу. Я ведь, знаете, никого и ничего в этом мире не люблю, неспособен я на это чувство. Меня на земле ничто не держит... кроме разума, который привык распутывать сложные узелки. Для этого я в архив устроился, с прошлым работать, истину искать. А тут - те же поиски, только с большей остротой... Этот узел, узел власти - его мне очень охота развязать. Понять, в чём его секреты... Это дело чести. Понимаете?

– Тут мало что поймёшь, - недоумённо протянул Алексей Иванович.
– Но поперёк вашей воле я не пойду. Продолжайте свою... партию. Идите домой и никого не ждите... Вы свою судьбу выбрали, и это уже хорошо. А правилен ли ваш выбор - этого никто не знает. Даже вы сами... А я откланиваюсь, откланиваюсь.

Отвешивая подобострастные поклоны, толстячок задом наперёд засеменил по коридору.

Андрей подождал, пока он скроется из вида, улыбнулся и покрутил пальцем у виска. И направился к распахнутым дверям своей комнаты.