Живое Золото
Шрифт:
– Да, я, пожалуй, пойду, поем.
Андрей пожал художнику толстую ладонь. Поклонился. Вышел из его мастерской. И направился по коридору в моховую кухню.
ХОДЯЧЕЕ КЛАДБИЩЕ ТАЛАНТОВ
Моховая кухня выглядела безотрадно. Слабые, мигающие лампочки едва освещали зеленовато-серые стены, грязные пластмассовые столы, заплёванный темный пол. В стенах были сделаны проёмы, сквозь которые время от времени высовывались грязные руки, выдававшие
В очереди перед Рублёвым стояли подростки в серо-зелёной униформе - учащиеся ШПОРы, Школы политического резерва. В этом привилегированном учебном заведении происходил первичный отсев будущих кадров управленческого аппарата Срединной империи. Попасть в ШПОРу было легко, но выжить в ней - сложно. Большинство "шпортанцев", как прозывали учащихся в народе, погибало в течение первых трёх лет учёбы, сводившейся к бесконечным физическим тренировкам, аскетическому самоограничению в сне и пище и жесточайшей муштре, готовивших будущих бойцов аппарата к трудностям грядущей службы. Зато выжившие получали самые заманчивые должности с самым большим окладом и всевозможными льготами. Поэтому количество родителей, мечтавших отдать своих детей в ШПОРу, с годами только росло.
Среди стоявших перед Рублёвым шпортанцев выделялся один - сутулый горбоносый парень в очках, с торчащими ёжиком волосами. Он стоял не рядом со всеми, а отдельно, облокотившись об стену и что-то насвистывая. Весь его вид выражал молодую дерзость и непокорность традициям.
– Кто там напевает? А, это вы, Вольт?
– раздался в коридоре крик распорядителя школы, Леонида Осиповича Шауро.
– Александр Иваныч, прекратите насвистывать, вы нарушаете дисциплину! Ведите себя скромнее, как все ведут!
– Леонид Осипович, я ничего такого не делаю. Мне, сколько ни свисти, денег не просвистеть, у меня их не предвидится. Сами знаете... А ваши деньги просвистеть я был бы не против, - школяр блеснул глазами.
– Этому все мы, шпортанцы, рады.
– Молодой человек!
– Шауро повысил голос.
– Ведите себя как должно! Если бы все учебники знаете наизусть, это ещё не повод всех остальных считать ниже себя! Слышите?
– педагог обратился ко всей группке школяров, окруживших Вольта.
– Вот этот "юноша бледный со взором горящим" наличие у себя мозгов воспринимает как повод для нарушения дисциплины. Он не знает, что России нужны не умники, а послушники!
– Я, может, послушником и был бы, да угодником быть неохота, - тихо проговорил Вольт.
– Вашим угодником, Леонид Осипович...
Толпа расхохоталась.
– Александр Иваныч!
– пророкотал возмущенный мэтр.
– Вы знаете, что я не могу вас наказать, вас ценят там, - заскорузлый палец Шауро взлетел к потолку.
– Но я могу вызвать вас на дуэль. Дуэли нашими законами, слава богу, не запрещены... Выбирайте оружие!
– Брови Шауро, авторитет которого в среде учащихся висел на волоске, дрожали, как густая трава под ветром. Большой кадык колыхался в такт биению сердца...
– Моё оружие - смех, - бросил юнец.
– Это оружие не ведь запрещено, как я знаю... Выбираю дуэль осмеянием!
– Что ж, так
– пробормотал Шауро.
– Хитрец вы, однако... Но будь по-вашему. Посмеёмся на славу!
Школяры расступились, освобождая место в центре коридора для дуэлянтов. Двое - грузный усач в летах и юнец с едва проступающими над верхней губой усиками - встали друг против друга в угрюмом молчании.
Студенты ждали, чем же закончится этот конфликт. Было видно, что ни одна из его сторон не вызывает особой симпатии у шпортанцев, но педагог им гораздо противнее.
Шауро расхохотался по-сатанински, громко и зловеще. Вольт в ответ слегка усмехнулся. Шауро пошатнулся, зажмурил глаза - и медленно поплыл на пол.
Студенты разразились аплодисментами. Победа школяра над педагогом явно пришлась им по нраву.
– Вот такое тю-тю после бо-бо, - меланхолически протянул Вольт, сняв очки и рассматривая свои ногти. Было видно, что он вполне доволен собой.
Пока школяры приводили к чувство побеждённого учителя, победитель-ученик стоял у окна, раскуривая моховую самокрутку.
Андрей подошёл к Вольту и, облокотившись на подоконник, встал рядом с ним. Несколько раз беззвучно ударил в ладоши, изображая аплодисменты.
Маленькие глазки Саши загорелись тёмным, озорным пламенем.
– Вы, я вижу, юноша смелый. С характером...
– промолвил Андрей.
– Какой есть...
– улыбнулся Саша.
– Друзья не жалуются. Со мной не скучно...
– Друзья, друзья - это хорошо...
– Андрей лукаво прищурил глаз.
– У меня вот нет друзей. То есть были, но их уже нет, наверное... А вам не все равно, что о вас другие люди скажут? Ведь не со всеми подружишься...
– Да что там... Стану я всех слушать, - парень лениво сплюнул на пол.
– Ворона каркает - на то она и ворона.
– Вот вы кто такой. Далеко пойдёте...
– беседа положительно нравилась Андрею. Было приятно вот так балагурить - накануне всеобщей гибели.
– А вообще - откуда вы? Из какого рода? Знатного? Видно, что у вас гордость в крови...
– Ничего я о себе не знаю...
– Вольт картинно скривил лицо, изображая безразличие.
– Студентам ШПОРы семьи иметь не положено. Младенцем я был отцом-мамкой брошен, ничего о них и не помню... Одно помню - я малой-малой был, у меня молочные зубы шатались, а отец мне один из них ниткой обвязал и рванул, так что упал я и здорово башкой стукнулся. Кроме этой боли, ничего от детства мне не осталось. А вы-то кто? Как сюда, в бункер, попали? Важная особа, наверное...
– Важная, да...
– Рублёв озорно улыбнулся.
– Я императором буду... Если империя выстоит. И если меня не прикончат... Я наследником покойному Григорию Десятому выбран. Впрочем, вряд ли до власти доживу... До меня, говорят, человек тридцать пробовались, никто не выжил. И после меня еще столько же будет, наверное...
– А-а-а...Так вы наследник?
– лицо Саши просияло.
– Тогда мы в некоторой степени коллеги...
– В каком смысле?
– удивился Рублёв.
– В прямом. Я выбран следующим наследником - прямо за вами. Если вас, не дай бог, казнят, то за меня возьмутся - или царём сделают, или на живое золото отправят. Потому я и смел, что знаю: меня до поры до времени не тронут.