Живое Золото

Козырев Андрей Вячеславович

– Как? Так меня... не это... не казнят?
– хрипло выкрикнул Андрей. Колени его дрожали, губы невольно шептали какую-то непонятную ему самому молитву...

– Нет, ваше величество. Вам предстоит только дать присягу и ещё кое-какие формальности. Понимаю, испытание было не из лёгких, но все императоры и основатели династий проходят через нечто подобное...
– объяснил, зависая над головой наследника, Сарториус.
– Теперь - соберитесь с силами. Стражи будут читать слова, а вы повторяйте: "Аминь" - после каждого отрывка.

Из

числа стражей, не избивавших Рублёва, а молча стоявших в стороне, вышли двое, высокий мужчина и женщина, чуть хромавшая на левую ногу, и начали торжественно зачитывать слова посвящения. Андрей слушал внимательно, только сильный ветер высоты заставлял его тело дрожать мелкой дрожью.

Глухо звучали в сером воздухе ритуальные фразы:

– Ты обречён на жизнь. Ты брошен в бытие без твоего ведома, воли и согласия, - начала женщина, хрипло, гортанно.
– Тебе дана одна истина - путь. Тебе дано одно дело - движение. Двигайся вперед, не останавливаясь без достойной причины и не останавливая при этом других. Будь живым в полном смысле этого слова. Не разрушай благой силы жизни ни в себе, ни в других. Борись с препятствиями, но не борись с жизнью.

– Аминь, - повторял Андрей, кивая головой.

– Ты обречён на борьбу, - продолжил мужчина, неожиданно тонким голосом.
– Любая борьба есть борьба с собой. В ней ты сразу - и победитель, и побежденный. Умей вынести то и другое достойно. Умей побеждать со смирением, не становясь от победы слабее. Умей проигрывать с гордостью, становясь от поражения сильнее. Тогда любой исход борьбы станет твоей победой и подвигом.

– Аминь, - голос Рублёва звучал всё тише и глуше; силы оставляли его. Стражи стояли, сложив руки на груди, почтительно склонив головы вниз.

– Ты обречён на подвиг, - заговорили вместе оба служителя.
– Твоим подвигом может и должно стать любое дело, воспринятое и осмысленное как подвиг. Совершай его не ради славы или гордости, а так же, как шаг вперед: ты не можешь не идти, если время движет тебя.
– Голос мужчины звучал всё тише, а голос женщины, наоборот, набирал силу.
– ПоДВИГ есть ДВИЖение. Каждое движение к добру - подвиг. Каждый подвиг - движение на шаг вперед, не более и не менее. Ты не можешь его не сделать. Так иди вечно от одного подвига к другому - от рождения и до смерти.

– Аминь.

– Ты обречён на смерть. Она так же внезапна и независима от тебя, как рождение, как жизнь, как истина. В основе страха смерти таится либо страх жизни, либо страх истины. На деле можно и нужно бояться только одного: вины. Осознавай как победу над смертью каждый миг твоей жизни, каждое биение сердца и мысли - с первого до последнего, и тогда тебе будет дано как минимум семьдесят лет бессмертия.

– Аминь, - почти прошептал наследник. Он смотрел ввысь, не понимая, что с ним происходит. А ритуал - продолжался.

– Ты обречён на бессмертие. Бессмертие - это отсутствие власти смерти в твоих мыслях, душе и жизни. Каждый день и

час воспитывай и выращивай в себе бессмертие. В твоей воле распоряжаться им во благо или во зло. Распорядись им так, чтобы отсутствие власти смерти в твоем внутреннем мире не обернулось отсутствием жизни. Бессмертие и смерть - это просто различные виды жизни.

Ты обречен на жизнь. Так живи - и будь живым во имя жизни!
– прозвучали в унисон голоса обоих служителей. Попугай подсказывал: "Поклонись! Ну же!"

– Аминь. Воистину так, - Рублёв сложил руки на груди и поклонился, коснувшись руками пальцев ног.

После этого мужчина и женщина ещё раз склонились перед Андреем, но не просто так, а чтобы торжественно сомкнуть на его руках и ногах золотые кандалы - символ тяжести, которую несёт в себе любая власть.

– Теперь, ваше величество, следует поклониться Розе. Это обязательная часть ритуала, - прокричал попугай.
– Вот она, смотрите!

В сером небе, раздвигая тучи, появились огромная огненная роза. Она источала свет, она благоухала, она плыла по небу, направляясь к наследнику и при этом уменьшаясь в размерах. Сквозь её лепестки струился странный, невещественный свет, и холодно было Андрею, когда на его нагое тело в кандалах падали капли этого света.

– Вот она, Ваше величество! Роза вселенной! Поклонитесь же ей!

Подталкиваемый в плечи теплыми ладонями двух служителей, Рублёв встал на одно колено. Роза, принявшая естественные размеры, проплыла перед ним и перевернулась. Из лепестков перевёрнутой розы посыпались маленькие черные человеческие фигурки, напоминающие муравьев. Они дергались, хватались друг за друга, пытались спастись. Как ни был утомлён Андрей, его губы чуть изогнулись в усмешке при виде этих тщетных усилий. Еще недавно так же дергался и он... Смешно, смешно и досадно...

– Ешьте розу, ваше величество. Она сладка, как мёд... Не медлите, пока она не осыпалась!
– хрипло проговорил попугай. Он уже не парил в воздухе, а сидел на железной ограде помоста, прямо напротив розы.

Наследник брезгливо, словно боясь запачкаться, оторвал от розы лепесток, положил в рот. Это и правда было сладко... Все служители церемонии начали отрывать и есть лепестки вслед за императором. Участвовали в этом и палачи, и Сарториус. Лепестков досталось ровно по три на каждого участника. Странное жгущее ощущение оставляла роза в теле каждого, кто причастился ей.

– И, наконец, ваше величество, - каркнул попугай особенно торжественно, - надо принести жертву, умилостивить богов. Священную жертву - за успех вашего царствования! Введите уготованных к закланию...

На помост ввели Вадима Берга и Майю. Оба нагие, они были связаны веревками воедино. На их телах были видны красные шрамы. Брат и сестра старались не смотреть друг на друга, их глаза, полные ненависти, были направлены на Андрея. Обросший бородой Вадим молчал, Майя шептала какие-то заклинания, но они не имели силы.