Живое Золото
Шрифт:
– А коли казнят? Как меня... как всех?
– Подумаешь, велика потеря. Мы тут привыкли на всё сквозь пальцы смотреть. И я, и вы, как вижу... Жизнь - копейка. Зато если воцарюсь, я им всем покажу... Хорошенький водевильчик на земле устрою.
– Пока Саша говорил это, в его глазах загоралось нехорошее, тёмное пламя.
– А сами не боитесь, что в расход вас отправят?
– Ну, отправят так отправят... И чёр-р-т с ними!
– Андрей зло сплюнул сквозь зубы.
– Хоть окончится эта морока, и то хорошо.
– Откуда это такая храбрость?
– прищурился Вольт.
– Кто вас этому научил? Мудрости
– Никто. Просто я много видел... в последнее время. Много понял. Всюду жизнь. И в смерти тоже. Знаю это - потому ничего не боюсь.
ПОСЛЕДНЯЯ МЕРА
Беседа с Вольтом неожиданно прервалась: люди в зелёных масках и тёмных костюмах, выросшие как из-под земли, увели Андрея из моховой кухни. После долгого пути по коридорам бункера наследник оказался в странном помещении, напоминающем операционную, - голые салатного цвета стены, синий свет из лампы под высоким потолком, пустой стол, покрытый белой скатертью, в центре зала. Вокруг стола стояли трое в белых халатах, перчатках и масках на лицах. Впрочем, несмотря на эти маски, их легко можно было узнать, - это были недавний знакомец Иван Скорино, командующий идеологией Острога Александр Домострой и уполномоченный по правам каннибалов Михаил Скавронский- известные политики империи, теневой триумвират, правящий государством.
– Дело в том, Андрей Николаич, что мы совершили над вами своеобразный эксперимент, - начал, откашлявшись, Скорино.
– Мы решили пообещать власть над империей случайному человеку - такому, как вы. И посмотреть, как он на это отреагирует. Испортится или улучшится... Такое вот пари.
– И что?
– угрюмо усмехнулся Рублёв.
– Добились вы своего? Кто победил? Игроки вы, игроки... Вся жизнь для вас - игра, а люди и царства - фигуры на доске... Не понимаете вы, что в наших сердцах творится.
– Нет, Андрей Николаич, - голос Ивана Фёдоровича был предельно спокоен, даже равнодушен.
– Мы-то как раз понимаем, что вы чувствовали. Мы регулярно поднимаемся к вам, на землю, и смотрим, как вы живёте... Притворяемся художниками, поэтами, пророками. Несём всякую чушь - люди её любят. А тех, кто её несёт, - нет. Иногда нас даже убивают, да. Но это нам не страшно... А в вашем случае нам было интересно не то, кто из нас победит, а то, победите ли вы! Одержите ли вы верх над самим собой... Как известно, победить себя трудно, а проиграть себе легко.
– И для этого вы меня чуть не убили?
– с наигранной сухостью осведомился наследник.
– Убили? Да, пожалуй... Мы вас убили, но не сильно. Разве вы этого не заметили? Для того, чтобы стать свободным, человек должен умереть... иногда - несколько раз. Свобода - высшая ценность, мой друг, и она стоит жизни!
– Свобода... А что такое свобода? Вот есть ли она у нас сейчас?
– Андрея понесло, он больше не мог изображать равнодушие.
– У нас в Срединной империи страна свободна, а все люди - нет. У них, на Западе, каждый человек в отдельности - свободен, а все вместе - рабы. Вот она, свобода! Она вещь, конечно, хорошая, только с любовью не сочетается... Свобода
– Вот-вот, - закивали головами архонты.
– Для этого мы вас и подвергали испытаниям. Сколько вещей вы поняли... Теперь мы видим, что вы - умный человек. И храбрый... Но посмотрим, что будет с вашей храбростью, когда вы увидите вот это....
В центр зала вынесли большое блюдо, накрытое прозрачной крышкой. Под ней сидели судьи, некогда решавшие судьбу Рублёва - Мангольд, Руслан и Минус. Люди были уменьшены до размера гномов и привязаны к своим судейским креслам. Рты их были затянуты платками, глаза - вытаращены, пальцы до боли сжимали подлокотники кресел. На лицах судей отразился непритворный страх.
– Эти люди, Андрей Николаевич, - медленно произнёс старший из триумвиров, Домострой, - вынесли вам неверный приговор. За это они наказаны и сами ждут решения суда.
– А что они мне присудили? Смерть?
– сглотнул Андрей.
– Или коронацию?
– Вам пока рано знать. Важно лишь, что они решили неверно. И от вас теперь зависит их судьба. Что вы скажете - то с ними и произойдёт. Но учтите, что то же самое может произойти и с вами... Вас мы подвергнем той же последней мере, что и ваших судей. Думается, это будет справедливо. Как вы поступите, уважаемый наследник?
– Уважаемый подопытный, - невесело ухмыльнулся Рублёв. Он стоял, сохраняя видимое спокойствие, только складка у тонких губ обозначилась чуть резче.
Долго думать над судьбой судей было нечего. При всём равнодушии Андрея к своей судьбе вопрос собственной безопасности был для него важнее мести. И потом, милосердие к врагам - дело хорошее, небезвыгодное...
– Знаете, я бы их помиловал. И отпустил на все четыре стороны света - пусть делают, что хотят. Пусть сами свою судьбу решают. Так для всех лучше будет - все на свободе, - сглотнув комок в горле, промолвил наследник.
– Что ж, будь по-вашему, - хитро улыбнулся Домострой (он, судя по всему, в этом триумвирате был за главного).
Тотчас же с лиц заключённых под колпаком судей спали повязки, кресла под ними растаяли, а сама троица забегала по кругу, хватаясь руками за воздух, пока не превратилась в рой вертящихся палочек. Палочки вылетели из-под колпака и тонким вихрем поднялись куда-то к небу.
– Они свободны. Полностью, от всего. Полную свободу дарит только смерть, небытие, - разве вы этого не знали?
– Домострой артистично взмахнул рукой, как фокусник, показавший неожиданный фокус.
– С ними случилось то, чего вы хотели. А теперь я хочу вам сообщить одну интересную вещь...
В этот миг синий свет в зале неожиданно замигал, завыла сирена. Это означало воздушную тревогу: войска атлантической державы пытались бомбардировать центр Острога.
Андрей стоял у стола с пустым колпаком, как остолбенелый, сложив руки за спиной и до мучительной боли сжимая свои пальцы. Триумвират оставался спокойным.
– Это налёт...- глухо объяснил Домострой.
– Не пугайтесь. Наши антигравитаторы отбуксируют вражеские бомбы вверх и примагнитят их прямо к самолётам... Это чуть-чуть отрезвит интервентов. Они ещё не знают об этом нашем оружии... Но вас на время налёта препроводят в вашу камеру в бункере. Посидите там, пообщайтесь с сокамерником, господин наследник престола.