Живы, пока не взойдет солнце
Шрифт:
— Ты меня ненавидишь?
Молодой Тавади не спешил с ответом. Он отложил в сторону консоль и сел рядом с Ясмин. Паренек подобрал камешек из горки, которую собрала вампирша, и зашвырнул его так далеко в небо, как только мог.
— Не знаю, — наконец, ответил Денис.
Тогда Матриарх дотянулась до макушки младшего “сына” и растрепала ему волосы:
— Ты слишком добрый, мой милый рыцарь…
Денис обернулся к Ясмин. В его взгляде застыл вопрос.
— Когда мне выпал шанс, я разорвала на куски того выродка, что отнял у меня жизнь… не раздумывая.
Ясмин
Теплая южная ночь в Кавказских горах для кровососов рода Тавади оказалась настоящим спасением, ведь жажда их была несоизмеримо сильней, нежели у прочих благородных семейств кровососов. Тавади не привечали в чужих городах, опасаясь, что их чудовищный голод в итоге заставит позабыть об Укладе.
Большей части семьи не хватало публичной жизни среди вампирского светского общества, а кто-то, такие, как Ясмин, считали, что дикий нрав и неутолимая жажда дает Тавади право на уединение и держит прочую “голубокровную гниль” подальше от их дома.
Как жаль, что взгляды детей и их родителей часто не совпадают.
Малик встретил их во дворе у пересохшего фонтана, увитого плющом. Молодой господарь сидел на треснувшей каменной чаше, закинув ногу на ногу, то и дело раздраженно поглядывая на часы, а в его высоком лбу мрачно чернел темно-багровый венец наследника. Высокий и крепкий, вечно молодой, одетый в дорогой кашемировый свитер и бежевые хлопковые брюки он походил на бизнесмена, опаздывающего на гольф. Вот только вместо набора клюшек в спортивной сумке вампира лежали наточенные остроги.
Когда Малик заметил “мать” и “брата” на тропе, ведущей к калитке, он спрыгнул с чаши фонтана, отряхнув брюки. Легким движением он вынул из сумки деревянное копье, пару раз взмахнув им, чтобы проверить, как древко сидит в руке.
— Дорогая матушка! Брат мой. Как же я волновался! Уж подумал, что вас предупредил какой-то старый пройдоха из семейного совета.
Ясмин жестом остановила Дениса, выходя вперед. Рана на ее ладони уже затянулась, и девочка тихонько поглаживала еле заметный рубец, пересекавший линии жизни. Ее чуткий слух уловил шелест в кустах и за стволами дубов, росших по обеим сторонам каменной дорожки.
— Малик, мальчик мой! Не стоило собирать всю семью, чтобы встретить нас с прогулки. Что же вы, дорогие мои, выходите — не стесняйтесь. Вы же не думали, что сможете скрыть от меня свое присутствие?
Мелкая дрожь пробежала по телу Дениса. Невольно он шагнул назад, хватая ртом воздух, пытаясь вымолвить хоть что-нибудь. Он чувствовал взгляды десятков вампиров, готовых в любой момент сорваться с места, чтобы растерзать их с Ясмин на части.
Листва зашелестела. Из укрытий
— Вижу, что здесь собралась не вся семья, — заметила Ясмин.
— Все, кто остались, матушка, — ухмыльнулся Малик, — остальные оказались не столь… гибкими во взглядах на будущее нашего рода.
— Ты убил их? — прорычала Ясмин, готовясь взрезать ногтем затянувшийся рубец.
— Как можно, матушка! Я политик, а не душегуб. Они в морозильных камерах дожидаются, когда смогут послужить новому владыке.
— Не припомню, чтобы объявляла об отставке.
Малик подошел чуть ближе, указывая концом остроги на Ясмин:
— Нам надоело, что ты держишь нас на поводке. Пока кипит жизнь, а мир вокруг меняется — мы обитаем в глуши, отрезанные от нашего вида, выходя к людям лишь чтобы испить их крови, словно звери. Мы хотим большего, ведь “Никто не жаждет так, как мы”, — Малик закончил речь девизом семьи, и в ответ ему со всех сторон раздалось рычание заговорщиков. Они поддерживали его, почитали, разделяли его взгляды. Для этой части Тавади Малик уже возвысился до главы рода, он был их вожаком. Оставалась лишь одна глупая формальность…
— Господарыня, чего вы ждете? Нужно убить его, пока не поздно, — прошептал Денис, схватив Ясмин за руку. Девочка чувствовала его страх. Однако, несмотря на ужас, овладевший ее младшим “сыном”, Денис все равно оставался рядом.
— Я не пролью кровь своего ребенка.
— НО МЫ НЕ ВАШИ ДЕТИ! — не выдержал Денис.
— Конечно, мой милый рыцарь, но оставь монстру его глупые грезы. Позволь досмотреть этот дивный сон до самого конца.
— Ясмин, нам нужно бежать, — не успокаивался Денис.
— Я не могу. Я матриарх рода. И пусть меня разорвут на кусочки, но я не повернусь спиной к подлым шакалам.
Глава рода Тавади накрыла маленькой ладонью руку Дениса, а затем высвободилась из его хватки, оставляя “рыцаря” позади. Матрона приблизилась к старшему потомку, шагая под жаждущими крови взглядами предателей. Вампирша смело шла навстречу судьбе, пока заточенная острога не уперлась ей в грудь, прямо в то место, где находилось сердце.
— Малик, Малик, Малик… слишком громкие слова для мальчишки, что не прожил и пару столетий. Ты думаешь, что сможешь удержать этих пронырливых стариков?
— В этом вся разница между нами, матушка. Я не собираюсь их сдерживать.
— Тогда ты еще больший дурак, чем я подозревала. Разобравшись со мной, как думаешь, за кого они возьмутся?
— С двумя кристаллами венца я как-нибудь справлюсь. Уж поверь, я не настолько жалок, чтобы крестить кого-то и делиться с ним властью.
Ясмин поправила один из хвостиков:
— Ты еще так молод, Малик… когда нибудь и ты захочешь обмануть то чудовище, что живет внутри.
Господарь выдержал взгляд “матери” ни разу не моргнув, а затем убрал острогу от груди вампирши.