Живы, пока не взойдет солнце
Шрифт:
Ноги подкосились и Юля без сил рухнула на барный стул.
— Я надеюсь, ты будешь гореть в аду, но не слишком долго. Сатане по вкусу мясо с кровью, — в глазах Ким защипало, но она сдержалась, чтобы не разреветься при этом чудовище, — Почему именно я? Как ты вообще меня нашел?
— О, ты же знаешь, у меня очень много влиятельных друзей, — директор отхлебнул коктейль из бокала, — а ты теперь знаменитость. Кто откажется от приятного вечера в компании “Джулии” из “No Promise”? — Эдуард захихикал, отчего чуть не пролил на пузо остатки коктейля, — В общем, работенка плевая.
— Я тебя убью. Богом клянусь.
— У каждой девочки должна быть мечта, — ухмыльнулся директор, поднимаясь со стула, — Завтра, в девять вечера. В вестибюле отеля — будь как штык и не забудь помыться — никто не любит замарашек. Что насчет Фотографий — можешь оставить на память.
Эдуард уже направился к выходу, но его окликнул бармен:
— Мужчина! Вы забыли заплатить.
Директор картинно похлопал по карманам:
— За счет этой юной особы, любезнейший. Так ведь, Юлечка?
Ким лишь коротко кивнула в ответ. Она ненавидела этого гада. Но больше всего на свете она ненавидела себя.
С самого детства.
Интерлюдия №1 — Обыкновенная врунья
“Полосатик, лысый хвост иль зверек другой -
Ты неси его в подвал, ночью под луной
Сделай так, чтоб не сбежал и под дверью брось
По утру получишь дар — так уж повелось”.
— закон детдома “Магнолия”
В детском доме среди сирот ходило поверье. Если посадить какое-нибудь животное в коробку, оставив его на ночь в подвале перед нарисованной дверью, то на утро найдешь подарок. Юля не верила в такие глупости, но остальные дети звали ее вруньей, перешептываясь за спиной. Откуда тогда Ким взяла новое платье или те золотые сережки? Света Пронина и Лида Демина — единственные, кто знали правду. Они тоже получали чудесные подарки, о которых остальные могли только мечтать. Поэтому, никто в “Магнолии” не понимал, почему эти три дуры такие молчаливые зазнайки. Может они знакомы с тем, кто живет по ту сторону двери?
Отчаяние порой заставляет верить в чудеса. А в детдоме его предостаточно. “Магнолию” построили на руинах старой новгородской крепости, так что частенько Юля представляла себя принцессой запертой в башне, и ждала спасителя. Она мечтала о том, как папа приедет из города и заберет ее с собой. Они заживут вместе, Ким заведет веселых школьных подруг, будет с ними ходить в кино и есть сладости. Вот только отец не знал о ее рождении.
Как обычно, Юля забралась на тополь у автостоянки детдома. Отсюда открывался восхитительный вид на Андреевск — городок, раскинувшийся у склона холма, на котором стоял детдом. Ким мурлыкала мелодию, услышанную по радио. Четыре девушки пели на языке ее отца, заряжая энергией и даря надежду. Их голос звучал из сказочного мира далеко за оградой детдома. Они выступали где-то там, куда не текла Чурь и ни один
Звезды загорались на небе, и на улице становилось прохладно — гусиные пупырышки покрыли кожу Ким, но она не торопилась возвращаться.
— Эй, китаеза! Тебя директор ищет.
Ладони Ким вспотели, а во рту появился резкий привкус метала. Ее будто пришпилили к ветке булавкой.
Юля бросила несмелый взгляд вниз и увидела Мартынову — соседку по палате.
— С-сейчас?
— Нет блин, через неделю! Вали давай, пока он тумбочки назло не обшмонал! — Мартынова пнула дерево, будто надеясь сбить с него Ким.
Юля нервно сглотнула и медленно слезла с тополя. Руки не слушались, а ноги сводила сильная дрожь. Ким надеялась, что сорвется и сломает ногу, но дурацкий страх не позволил ей себе навредить.
— Давай, глиста. Шевели поршней!
Мартынова схватила Ким за запястье, потащив в детский дом. Юля кое-как вырвалась, но это разозлило соседку, и она с размаху зарядила Ким пощечину. Ладонь хулиганки обожгла щеку Юли, оставаясь красным следом звенящей боли на лице.
— Ты че, не поняла, дура?!
— Я с-сама, — промямлила Ким, опустив голову и спрятав глаза под шторкой длинной прямой челки.
Мартыновой не хотелось тратить время на эту “любимицу директора”, ведь она не шестерка какая-нибудь! Поэтому девчонка фыркнула и, пригрозив кулаком, убежала в детдом.
Ким села на ступеньки, приложив холодную, липкую от страха ладонь к горевшей щеке. Пословица гласила, что перед смертью не надышишься, но она хотела, как минимум, набрать в легкие достаточно воздуха, чтобы не утонуть в собственной грязи. Ее облепил стыд. Юле захотелось содрать с себя кожу металлической губкой — тереть до тех пор, пока от нее не останется лишь кровавая клякса. То, что Ким делала, то, кем она стала… Юля знала, что для нее нет места в том светлом мире у подножья холма. Девчушка желала сбежать, но боялась запятнать собой мир за оградой.
Ким зажмурила глаза так сильно, что увидела звездочки. Неизвестно, сколько бы она так просидела, однако, протяжное злобное шипение выдернуло Юлю из темного омута, полного пляшущих бледных искр.
Сощурившись, девочка увидела, как двое мальчишек ловили кота, зажав его возле мусорок. Животное взлетело вверх по ограде, но когти не смогли зацепиться за бетон. Кот приземлился обратно на асфальт, рядом с контейнерами для отходов.
Один из пареньков, стоявший к Юле спиной, медленно надвигался на кота, выставив коробку.
— Кис-кис-кис, котя. Иди сюда, — пропел мальчуган жутким елейным голоском.
— Да хватит с ним сюсюкаться! Дай я его долбану. — рявкнул второй, вцепившись в швабру хоккейным хватом, словно готовясь забить шайбу.
— Убьешь, придурок! За мертвого нас по головке не погладят.
— А ты дофига умный! Откуда знаешь?
— Не знаю, но проверять не хочу! До совершеннолетия тут куковать решил?!
Тот, что со шваброй, отступил на шаг, признав главенство друга.
Кот зашипел яростней, изогнув спину. Животное попыталось прошмыгнуть меж ног хоккеиста, но тот вовремя подставил швабру, отбросив комок шерсти к ограде.