Живые. История спасшихся в Андах
Шрифт:
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
1
История спасения молодых уругвайцев, десять недель боровшихся за выживание в суровых Андах, обладала достаточным зарядом сенсационности, чтобы заинтересовать газеты, радиостанции и телеканалы всего мира, а когда разнеслась молва о том, что ребята выжили благодаря поеданию человечины, журналисты пришли в неистовство. Эта новость публиковалась в газетах и обсуждалась в радио- и телеэфире почти всех стран мира, кроме одной (что весьма показательно) — Уругвая.
В уругвайской прессе, безусловно,
Разумеется, некоторым журналистам не терпелось удостовериться в правдивости зловещих слухов, но сделать это оказалось непросто, потому что большинство спасенных все еще оставались в Сантьяго. В канун Рождества в Монтевидео вернулся Даниэль Фернандес. Родители встретили его в аэропорту, отвезли домой и отказались принимать гостей. Однако назавтра весь многоквартирный дом, где проживала семья Фернандесов, уже осаждали друзья и представители прессы, желавшие увидеть Даниэля. В праздничный день держать дверь запертой невозможно, и, впустив одного из друзей, хозяева больше не смогли ее закрыть. Квартиру заполнила толпа репортеров и знакомых, и Даниэль согласился дать интервью.
Когда он сел перед группой представителей СМИ, ему передали записку и попросили прочитать. Это оказалось переданное по телексу сообщение о том, что Даниэль и остальные пятнадцать выживших питались в Андах человеческим мясом.
— Мне нечего вам сказать, — коротко ответил юноша.
— Вы можете подтвердить или опровергнуть эту информацию?
— Я не буду ничего говорить, пока мои друзья не вернутся в Уругвай.
Хуан Мануэль Фернандес тоже прочитал телекс и возмущенно воскликнул:
— Человек, написавший эту записку, — сукин сын! А тот, кто принес ее сюда, — сукин сын вдвойне!
Он уже собрался бесцеремонно указать провокатору на дверь, но кто-то из друзей Даниэля удержал его, и автор записки ушел сам.
Фернандес-старший отвел сына в сторону и сказал:
— Послушай, теперь ты можешь открыто заявить, что все это неправда.
— Это правда, — возразил Даниэль.
Отец изумленно уставился на сына, и на его лице появилось выражение легкого отвращения. Позже он понял, что юноша решился на столь отчаянный шаг по крайней необходимости, смирился с этой мыслью и даже удивлялся, почему она раньше не приходила ему в голову.
2
«Боинг-727» Чилийских национальных авиалиний, нанятый Чарлоне для отправки в Монтевидео выживших в авиакатастрофе и их семей, поручили пилотировать элитному экипажу, который обслуживал самого президента Альенде в зарубежных поездках. Днем, 28 декабря, в аэропорту Пудауэль состоялась волнующая торжественная церемония прощания шестидесяти восьми уругвайцев с чилийцами, чью помощь в организации поисковых мероприятий сложно было переоценить.
В четыре часа пополудни пассажиры поднялись на борт «Боинга», но им пришлось провести на земле еще целый час. Одной из
Приехал Висинтин и занял свое место в салоне, но диспетчеры по-прежнему не давали «Боингу» разрешения на взлет. Юноши, пристегнутые к креслам, заметно нервничали. Далеко не все хотели возвращаться домой по воздуху и согласились лететь только потому, что путешествие через Анды на поезде, по заявлению врачей, представляло на тот момент угрозу для здоровья парней.
Наконец поступили благоприятные метеосводки, и лайнер вылетел в Монтевидео. Немного погодя командир экипажа Ларсон объявил по громкой связи, что «Боинг» пролетает над Курико, но никто из ребят не принял приглашения заглянуть в кабину пилотов и посмотреть сверху на город, название которого значило для них так много. Все очень волновались из-за того, что снова находятся в самолете, а также потому, что не знали, какой прием ждет их в Уругвае. Юноши оживленно разговаривали друг с другом и двумя летевшими вместе с ними чилийскими журналистами.
Пабло Онорато, корреспондент газеты «Эль-Меркурио», сидел рядом с Панчо Дельгадо. Когда «Боинг» начал снижаться перед аэропортом Карраско, Панчо занервничал и схватил Онорато за руку. Затем в салоне раздались возгласы «Да здравствует Уругвай!» и «Да здравствует Чили!» — так старшие пассажиры стремились подбодрить молодых. Пока лайнер кружил над Монтевидео, юноши смотрели на Ла-Плату, крыши и улицы родного города, а перед самой посадкой запели свой национальный гимн:
О жители Востока! Отчизна или могила!
Свобода или славная смерть…
Когда последние слова торжественной песни слетели с губ поющих, шасси самолета коснулись уругвайской земли.
«Боинг» остановился возле здания аэропорта, откуда почти одиннадцатью неделями ранее молодые спортсмены выходили в радостном предвкушении незабываемого путешествия. Отличия между тем вылетом и нынешним возвращением были разительными: тогда провожать их приехали большей частью близкие и приятели, теперь же в аэропорту собрались едва ли не все жители Монтевидео, включая жену президента Уругвая. Балконы здания были заполнены кричащими и размахивающими руками людьми. Полицейское оцепление с трудом сдерживало толпу, готовую прорваться на летное поле.
Ребят и членов их семей посадили в автобусы, выстроившиеся в ряд возле «Боинга». Юноши надеялись, что их провезут вдоль балконов, — хотелось поприветствовать друзей, — но водители получили от военных строгие инструкции, и автобусы поехали из аэропорта к колледжу «Стелла Марис».
Там все уже было готово к приезду героев. Просторный кирпичный актовый зал, спроектированный отцом Марсело Переса, выглядел так, словно в нем начинается торжественная церемония награждения лауреатов престижной премии. В зале установили систему микрофонов и динамиков, чтобы многочисленные журналисты могли отчетливо слышать каждое слово выступающих, а на подиуме поставили длинный стол. Подготовительные работы вели «Христианские братья» и руководители клуба «Исконные христиане». Когда автобусы свернули с шоссе на подъездную дорожку, они вместе вышли встречать гостей.