Живые. История спасшихся в Андах
Шрифт:
Вслед за Штраухами к вертолету приблизились родители Сербино. Их глаза были сухи, а лица выражали умиротворение, когда они увидели своего рослого сына живым и здоровым. За ними (словно кто-то установил порядок следования родственников в зависимости от того, насколько крепкой была их вера в спасение детей) подошли родители Бобби Франсуа. Сын, со смертью которого они смирились десять недель назад, теперь стоял перед ними живой. Доктор Франсуа, казалось, полностью обессилел от овладевшей им радости. Этот мягкий, молчаливый человек заметно похудел с тех пор, как видел Бобби в последний раз, и теперь, стоя у вертолета, выглядел озадаченным и смущенным. Для семейств
Во втором вертолете прибыли Рой Харли, Хавьер Метать, Антонио Висинтин и Панчо Дельгадо. Из этой четверки только Рой увидел своих родителей. Возвращение сына чета Харли сочла наградой небес за свою глубокую веру и усилия по поиску «Фэйрчайлда», но, как и у остальных родителей, к радости примешивалась жалость, стоило им задуматься над тем, какие страдания пришлось испытать их мальчику. От юноши, улетавшего в Чили крепким спортсменом, остались кожа да кости. Он был абсолютно бесплотен. Глаза запали, лицо осунулось, а руки, словно обтянутые мятым пергаментом, походили на конечности скелета. О страданиях Роя свидетельствовали не только физические признаки голода и лишений, но и выражение глаз.
После встречи с родственниками молодых людей пригласили в полковой медпункт для повторного осмотра, а доктора, члены командного комитета и уругвайский дипломат Сесар Чарлоне принялись решать, куда их дальше отправить: к товарищам в больницу Сан-Фернандо или же прямиком в Сантьяго. Когда выяснилось, что ребята чувствуют себя хорошо и в состоянии выдержать еще один полет, выбор остановили на Сантьяго. Была суббота, 23 декабря, и все сочли необходимым собрать на празднование Рождества спасенных уругвайцев и их близких, чтобы и те и другие обрели наконец душевный покой после долгой разлуки. Юноши снова сели в вертолеты, уже в третий раз за день. Родителям Роя Харли и сеньоре Сербино разрешили сопровождать сыновей. Вертолеты взлетели с плацдарма возле штаб-квартиры Кольчагуанского полка и вскоре приземлились на крыше Центральной городской больницы Сантьяго.
2
В больнице святого Иоанна Богослова в Сан-Фернандо восемь молодых уругвайцев провели первую за последние два с лишним месяца ночь в настоящих постелях. К комфорту они привыкали с трудом. Даниэлю Фернандесу приснилось, что с горы сходит лавина. Юноша, вздрогнув, проснулся и увидел, что его покрывает не снег, а мягкое одеяло. Он попытался заснуть, но чувство тревоги не исчезало. «Что за идиот толкает меня ногами?» — подумал он и понял, что опять ошибся — лежит один на больничной койке. Коче Инсиарте спал крепче Фернандеса. На рассвете его разбудило пение птиц. Он лежал изумленный и счастливый, а когда в палату вошла медсестра, попросил ее открыть окно. Девушка выполнила его просьбу, и Коче полной грудью вдохнул свежий летний воздух. Наиболее здоровые пациенты вышли из своих палат и уселись на плетеные стулья, стоявшие в конце коридора возле окон с видом на предгорья Анд.
В восемь утра в больницу вернулся падре Андрес. Он принес кассетный магнитофон, чтобы записать на пленку свои беседы с уругвайцами.
— Нами двигали жажда жизни и вера в Бога, — сказал Манхино. — Мы всегда оставались сплоченной командой. Если кто-то падал духом, остальные старались подбодрить его. Мы каждый вечер читали молитву по четкам, и это укрепляло нашу веру, которая помогла преодолеть все невзгоды. Господь послал
— Мы хотим проповедовать веру всему миру, — сказал Карлитос Паэс. — В горах мы приобрели очень горький жизненный опыт, потеряв многих друзей, но лишения закалили нас. Это были самые суровые испытания в моей жизни. Что до путешествий, то я больше никогда не сяду в самолет. В Уругвай возвращусь поездом… Я довольно опытный регбист. Когда заносишь мяч в зачетное поле соперника, очко зарабатываешь не ты один, а вся команда. В этом главное достоинство регби. Мы выжили потому, что в нас был силен командный дух и крепка вера в Бога. И мы усердно молились.
В половине одиннадцатого утра на террасе корпуса, где находились палаты уругвайцев, состоялась пресс-конференция для толпы нетерпеливых журналистов, два дня осаждавших больницу. Инсиарте и Манхино не встали с постелей, остальные звезды теле- и радионовостей, облачившись в одежду, купленную для них медперсоналом или в большинстве случаев полученную бесплатно от продавцов магазинов Сан-Фернандо, разрешили себя фотографировать. Конференция была непродолжительной, а ее главные герои — немногословными. Когда их спросили, чем они питались в Андах, они ответили, что купили в Мендосе много сыра, а в горах росли разные травы.
В одиннадцать часов епископ Ранкагуанский вместе с тремя священниками из больничной часовни начал служить мессу.
Ребята (некоторые в инвалидных колясках) расположились в первом ряду прихожан. Служба имела для каждого из них огромное значение, и на осунувшихся лицах застыло выражение благодарности и любви к Господу. За все недели, проведенные в ожидании этого дня, они ни на миг не утратили веры во Всевышнего; ни разу не усомнились в Его любви или одобрении их отчаянной, тяжелой борьбы за выживание. Теперь те же самые уста, что вкушали плоть погибших друзей, алкали тела и крови Христовых, и из рук служителей своей церкви они получили долгожданное Святое причастие.
После мессы все стали готовиться к отъезду в Сантьяго. К тому дню уже было решено, что Манхино и Инсиарте доставят в карете скорой помощи в Центральную больницу, а остальные шестеро поедут в отель «Шератон Сан-Кристобаль», где уругвайцы собирались вместе встретить Рождество.
Перед отъездом некоторые юноши приняли приглашения на обед от жителей Сан-Фернандо. Семейство Канесса отправилось в гости к доктору Аусину, а Нандо Паррадо, его отец, сестра и зять пошли в ресторан с неким мистером Хьюзом и его сыном Рики. Потом чилийцы отвезли гостей на «шевроле-камаро» в Сантьяго, расположенный почти в ста милях[126]от Сан-Фернандо. Нандо эта поездка доставила исключительное удовольствие, ведь свой интерес к автомобилям он не утратил даже после всего пережитого в Андах.
Хавьер Метоль первым из второй группы спасенных пассажиров «Фэйрчайлда» оказался в Центральной больнице Сантьяго. Этой группе выделили палату на последнем этаже больничного здания. Вертолет приземлился на крыше, поэтому Метоля пришлось спускать на носилках всего через один лестничный пролет. В широких коридорах больницы толпились люди. Они улыбались, аплодировали, иные даже плакали от радости при виде отважных уругвайцев, столь чудесным образом вернувшихся в мир живых.
На Метоле все еще была одежда, которую он носил в Андах, и, как только ему показали его койку, он попросил разрешения принять душ.