Жизнь и приключения Лонг Алека
Шрифт:
— Марта, дай мне пачку голландского, ну, который я обычно курю, — обратился он к хозяйке. — Я хочу сказать тебе два слова.
Глаза у Марты недобро блеснули. Она поднялась из-за столика, зашла за прилавок и подала посетителю табак.
— Что-нибудь еще, господин Торваль?
— Два слова. — Он покосился на Алека. — Вы простите, пожалуйста. — Торваль склонил голову, что-то зашептал Марте. Она слушала его нахмурившись.
— Нет, — наконец сказал она. — Я вам уже говорила. Нет.
— Кто это? — спросил Алек, когда за посетителем захлопнулась
— О, любопытство вас когда-нибудь погубит. Это Торваль, богатый человек, хозяин китобойного судна, на котором плавал мой Жан… Думает, что ему все можно и доступно. Пусть знает, что не все… — загадочно сказала Марта.
— Пусть. — Алек взглянул на стенные часы: — Я ухожу, Марта. Отличный кофе. Сколько я вам должен?
— Восемьдесят сантимов.
— Я приду завтра вечером снова пить ваш кофе. До свидания, Марта.
— До свидания. Я даже не спросила, как вас зовут, — сказала Марта. — Как же?
— Лонг Алек.
— Ну приходите, Лонг Алек.
Алек дождался на причале шлюпку и поехал на судно. В кубрике он быстро разделся, забрался в койку. Ему хотелось остаться одному со своими мыслями. Он закрыл глаза и увидел улыбающуюся Марту. Что-то удивительно привлекательное было в этой женщине.
5
С утра началась выгрузка. Команда осталась недовольна посещением берега. В баре «Попугай» проскучали. В десять вечера бар закрывался, Сен-Пьер замирал, граждане ложились спать. Моряки ругались: «Скорее бы уже уйти из этой деревни». Но Алек не мог дождаться, когда окажется свободным от работы. Его тянуло к Марте. Как только грузчики, закрыв трюмы, ушли с борта, он бросился в баню, наскоро помылся, переоделся и, не дожидаясь ужина, сбежал с трапа. Его заместил Олафсен и удивленно крикнул:
— Эй, Алек! Куда ты? Нашел подружку? Не забудь, тебе с полуночи на вахту.
Алек поднял руку, улыбнулся, побежал по причалу.
Марта ждала его. Он почувствовал это сразу, переступив порог магазина. Необычное для буднего дня, очень открытое платье, волосы, уложенные в высокую прическу, нитка искусственного жемчуга на шее, черные замшевые туфли на высоком французском каблуке и глаза… Самое главное сказали ее глаза: «Я ждала тебя, хочу быть красивой, понравиться тебе… Я оделась так для тебя… Ты понял это?»
Алек стряхнул снег со своей вязаной шапочки и спросил:
— Собрались на бал в волшебный замок? Вы похожи на принцессу…
— Вам нравится?
Он кивнул головой:
— Очень. Я еще никогда не видел таких красивых Женщин.
Марта усмехнулась:
— Думаете, я вам поверю? Закроем лавку, посидим вдвоем?
Она вышла из-за прилавка, закрыла дверь на задвижку.
— Сейчас уж поздно, вряд ли кто-нибудь придет. Может быть, выпьем «Мартини»?
— Нет, я не люблю спиртного. Кофе, если можно.
— Конечно. Ну а я выпью.
От изразцовой голландской печки шло тепло. Лампа, прикрытая оранжевым абажуром, бросала яркое пятно света на прилавок, а
Он представил, как целует ее губы, шею, грудь. И знал, что будет дальше… От этой мысли захватывало дух… Алек наслаждался. Он отдыхал от всего, что окружало его в течение года. На душе было легко и спокойно.
Из комнаты вернулась Марта:
— Заснул, Лонг Алек?
Она потрепала его за волосы. От прикосновения ее пальцев ему стало жарко.
— Вот ваш кофе.
Она поставила перед ним чашку кофе и бутылку «Мартини».
— Ваше здоровье, Лонг Алек, — сказала Марта, наливая себе в рюмку. — Будьте счастливы!
Она выпила. Помолчали.
— Если бы ты знал, как мне все надоело! — вдруг неожиданно перейдя на «ты», сказала Марта, и неподдельная тоска зазвучала в ее голосе. — Жизнь не мила. Одна, одна, все время одна. Для кого жить? Ты можешь мне ответить на этот вопрос?
— Я же говорил тебе, — тоже переходя на «ты», проговорил Алек. — Уезжай. Выходи замуж.
— За кого? За Торваля? Нет уж, избавь. Да и за него не выйдешь, если бы захотела. Он женат.
Она нервно засмеялась, погладила его руку, лежавшую на столе:
— Женись на мне, Алек. Станешь хозяином магазина, домишка и в придачу получишь красивую жену. Ты же говорил, что я красивая и нравлюсь тебе.
— Это правда. Но какой я для тебя муж? Бродяга. И потом у меня есть своя страна. Уеду же я туда когда-нибудь?
— Я шучу, Алек. Я никогда больше не выйду замуж за моряка. За тебя тоже. Ну, выпей рюмку. «Мартини» горячит кровь. Налить?
— Налей, если тебе так хочется.
Он поднялся, обнял ее и поцеловал в губы. Марта прильнула к нему и стояла так молча, с закрытыми глазами.
— Пойдем… — прошептал Алек. У него кружилась голова.
— Не торопись, — тихо и нежно отстраняясь, сказала Марта. — У нас целая ночь впереди. Мне так хочется почувствовать себя снова не одинокой, чем-то порадовать тебя, сделать что-нибудь для тебя. Хочешь, я приготовлю «стейк»? Я его прекрасно готовлю, так же как и кофе? Хочешь? — Ее голос звучал просительно.
— Хочу, очень хочу, — сказал Алек, чтобы доставить ей удовольствие. Он совсем не испытывал голода.
Марта ушла в комнаты. Алек последовал за ней. Ему хотелось посмотреть, как она живет. В небольшой комнате была безукоризненная чистота. На стенах висели фотография: Марта у дома поливает цветы, Марта за прилавком, Марта читает у лампы… Везде Марта. Только на одной — молодой, широко улыбающийся человек в морской фуражке обнимал за шею большую остроухую овчарку.