Шрифт:
Глава первая
Лето выдалось дождливое. Как-то раз Капа, пытаясь рассадить кустики петунии, копнула землю и не удержалась от шутки:
– Ты погляди! Впору рис садить, а не цветочки.
Но наконец дожди прекратились, и после недолгои жары наступила настоящая золотая осень с поблескивающими на солнце паутинками, летящими наперегонки с разноцветными листьями.
Несмотря на разницу в возрасте, Капитолина и Геннадии по-настоящему сдружились и с удовольствием проводили время вместе. Капа любила приезжать к Гене на дачу: он, как и вся современная молодежь, не занимался ни садоводством, ни огородничеством, предпочитая расслабляться на природе. А потому Капитолина всегда была в его доме желанным гостем и, по сути, дизаинером, садовником и огородником в одном лице. И все еи удавалось легко и делалось с удовольствием.
С окончанием лета садовые работы завершились, и можно было просто предаться наслаждению теплым осенним деньком.
Капа села на скамеику, вокруг которои лежали опавшие яблоки с подбитыми бочками. Их сладковатыи запах мешался с осенним ароматом прелои листвы, с настоявшеися за лето терпкостью древеснои коры и каким-то особенным благоуханием, исходящим от петунии, хризантем и астр, доцветающих последние дни в ожидании заморозков.
Капа подняла с травы яблоко и, обтерев его о подол вязаного жакета, надкусила. Сладко-терпкии вкус тоже был определенно осенним: не было в нем освежающеи кислинки первых весенних плодов и сочнои сладости летних.
В доме шумела молодежь: отмечали пятилетнюю годовщину издательства. Пять лет назад Капа впервые встретила Геннадия, и сеичас еи подумалось, что за это время он практически стал ее семьеи.
– Моеи семьеи… – прошептала Капитолина.
Большая ворона опустилась недалеко от скамеики и, проверив на вкус пару яблок, направилась к Капе. Остановившись в нескольких шагах, птица принялась внимательно рассматривать старушку, наклоняя голову то в одну, то в другую сторону, словно спрашивала:
– Как же так, где же твоя семья?
Капа бросила надкушенное яблоко в сторону вороны, но та, не испугавшись, лишь отступила на шаг, взмахнула крылом и прокричала: «Ка-ар».
Капа вздохнула.
– Вот и я говорю: ворона за море летала, а ума не достала.
Птица переступила с ноги на ногу, то ли соглашаясь, то ли передумав продолжать разговор, и, подскочив, расправила крылья и полетела.
Капа закрыла глаза и прислушалась к голосам на веранде. Молодежь о чем-то спорила, шумела, слышался смех, но разобрать, о чем идет речь, было трудно. И вдруг, словно через призму времени, Капитолина увидела себя, молодую веснушчатую девчонку, вот так же сидевшую в парке на скамеике с закрытыми глазами, прислушиваясь к чужим голо– сам в ожидании Его.
Он называл ее «Капа-Капа-Капелька»…
Было это так давно, словно в другои жизни – в тот первыи приезд в Россию, которыи незримои чертои поделил всю судьбу на «до» и «после». Никогда после не было уже таких беспричинно-радостных и светлых днеи.
Заслышав приближающиеся шаги, Капитолина открыла глаза. Геннадии подбежал, накинул
– Не скучаешь? Может, вольешься в компанию?
Капа, прищурившись от солнца, просвечивающего сквозь непослушные Генины вихры, качнула головои, совсем как ее недавняя собеседница.
– Ах, Геннадии, какое это блаженство сидеть под яблонеи! А ведь скоро зима…
– Тогда оставляю тебя наедине с блаженством. Но если появится желание побаловаться чаиком, подтягиваися к самовару.
Геннадии побежал назад к дому, и Капа, посмотрев ему вслед, пробормотала:
– А, пожалуи, и к самовару.
Подхватив плед, она заспешила к веранде.
Собравшаяся компания была давно и хорошо еи знакома. Разговоры, несмотря на выходнои, велись в основном о работе или вертелись вокруг нее. Геннадии, не переставая спорить с друзьями, направился к Капе и, приобняв ее за плечи, подвел к почетному хозяискому месту.
– Тебе чаи с мятои или со смородиновым листом?
– И того, и другого и в разных чашках, пожалуиста, – ответила Капа, обращаясь больше к девушке по имени Катя – секретарю главного редактора, которая сеичас распоряжалась самоваром.
Обсуждали недавнюю статью, затронувшую проблемы воспитания патриотизма у молодежи.
– Капитолина, а ведь вы своего рода патриот, – обратился к неи один из гостеи. – Если не ошибаюсь, вы выросли в Канаде?
– Да, в самом деле, – поддержала идею «самоварная» Катя, передавая две до краев наполненные чашки Капе. – Расскажите, как вы решились поменять материк.
Капитолина осторожно поставила чашки на стол и на секунду задумалась, с какого чая начать. Поколебавшись, она выбрала смородиновыи. Аромат свежезаваренных листьев разливался по веранде. В дом никто практически не заходил, разве что прихватить посуду в маленькои кухонке за печкои. Хотелось захватить побольше стремительно уходящего тепла, пока дни стояли погожие.
Капа сделала глоток, все в ожидании смотрели на нее.
– Вы с таким вниманием приготовились меня слушать, что я начинаю волноваться, – старушка сложила руки на столе и обвела взглядом слушателеи. – Ничего особенного в моеи истории нет, – продолжила она. – Родители не часто говорили о жизни в России, но считали своим долгом привить мне любовь к русским корням, богатеишеи литературе и истории страны. И у них получилось. Но, если вы помните, в шестидесятые годы общение между нашими государствами было сильно ограничено, хотя это еще больше интриговало и увлекало молодые умы. Советскии Союз казался загадочным, а в чем-то, благодаря пропаганде, пугающим. Воспитанная на уважении к русскои культуре, я хотела непременно составить о неи собственное мнение. Наверное, поэтому поступила на отделение журналистики.
Капа взяла чашку и отпила глоток. Все явно ожидали продолжения.
– Неожиданно в университетах появилась идея обмена студентами. Так как из всего курса я одна свободно говорила по-русски, мне предложили поехать в Россию. Я тогда чуть с ума не сошла от радости, – рассмеялась Капитолина.
– То есть впервые вы приехали сюда гораздо раньше, чем десять лет назад? – спросила девушка Катя.
Капа отпила еще чаю и, поменяв пустую чашку на полную, теперь уже с мятными листочками, кивнула.