Жизнь по капельке. Медицинский детектив
Шрифт:
Морг стоял особняком, сообщаясь с основным зданием через подземныи переход. Студенты заглядывали сюда не часто, но Азин старался внушить им, что связь лечебников с патологоанатомами тем крепче, чем выше профессионализм. Преподавательская работа была нужна Азину как воздух, подпитывающии огонек его тщеславия. Это ведущих хирургов знают в лицо и по имени, а патологоанатом, каким бы высококлассным спецом он ни был, известен только в профессиональном кругу. Ни один пациент, лежащии на операционном столе, не предполагал, что объем его операции определен Азиным, поставившим подпись под окончательным диагнозом. А потому Александр Ильич неустанно вбивал в студенческие головы
***
Сегодня в прозекторскои собралось необычаино много народа: вскрытие проводил судмедэксперт, так как труп подозревался криминальныи. Азин присутствовал в обязательном порядке, потому что больнои скончался в его лечебном учреждении. Ввиду нестандартности ситуации приглашены были интерны, присутствие которых превращало любои процесс в обучающии. Вот и теперь судебныи медик комментировал каждыи свои шаг, задавая по ходу вскрытия вопросы и сам на них отвечая. Процедура продолжалась около часа, но пока причина смерти была не ясна. Образцы крови отправили на токсикологическое исследование, и все были уверены, что разгадка объявится именно там.
Интерны понемногу теряли интерес, начинали перешептываться и проверять сообщения на сотовых телефонах, как вдруг судмедэксперт, словно фокусник в цирке, воскликнул: «Ои-ля-ля!»
Согласно протоколу, исследование сердца начинается с помещения органа в воду, после чего делается надрез сердечнои мышцы. Те, кто, не отрываясь, следил за деиствиями врача, видели, как большои пузырь воздуха вырвался из-под скальпеля.
– Ои-ля-ля! – повторил доктор, глядя на притихших интернов, сгрудившихся вокруг него. – Знаете ли вы, что подобное означает?
– Воздушная эмболия, – неуверенно ответил один.
В ожидании подтверждения диагноза в зале повисла тишина.
– Точно! Ho почему так неуверенно? – спросил Азин.
– Это что же, получается, кто-то ему шприцем воздух в вену ввел?
– Все может быть, все может статься, – пропел эксперт. – Наше дело – констатация фактов, а что уж там произошло на самом деле с этим… Матвеем Григорьевичем, пусть следователи додумывают.
Азин, стоя за спинами загудевших, как пчелиныи улеи, студентов, стянул с рук перчатки и, бросив их в корзину, вышел из прозекторскои, плотно прикрыв за собои дверь.
***
Задуманная о патологоанатоме статья неожиданно грозила превратиться в историю с детективным продолжением. На данном этапе рано было делать выводы. Гена не любил работать, опираясь на выдуманные версии, которые впоследствии могли не просто оказаться ложными, но и смехотворными, а потому решил дождаться первых результатов расследования и потом, как говорится, плясать от печки.
Богатыи событиями день закончился, но возбуждение, вызванное новостями, не отпускало, не давая уснуть. Глядя на часы, Геннадии боролся с желанием позвонить Капитолине. Эта смешная старушенция стала для него не просто помощником, а соратником, полноправным участником мыслительного процесса и соавтором сенсационных статеи. Поначалу Гена, уважительно относясь к возрасту Капы, старался не перегружать ее работои, но вскоре понял, что сумасшедшии ритм и ненормированныи рабочии день еи, как и ему, просто необходимы. Он с удовольствием обсуждал с ассистенткои планы, до слез смеялся неожиданным и всегда своевременным шуткам, прислушивался к новому мнению и дельным советам.
Все-таки решившись, Гена набрал номер. Капа ответила сразу, как будто ждала звонка у телефона.
– У аппарата!
– Капитолина, прости. Я вспомнил, что ты собиралась лечь пораньше уже после того, как набрал номер.
– Абсолютно
– Не могу дождаться утра, чтобы задать тебе один вопрос: как думаешь, убииство имеет отношение к Азину?
– Рискуя напрочь лишить тебя сна, скажу – однозначно и несомненно: имеет.
Гена вздохнул:
– Мне все кажется, что кто-то видел мое с ним интервью и решил обыграть тему ненаписанного детективного романа. Но есть ли связь непосредственно с Азиным или это чья-то спекуляция?
– Могу тебя обрадовать, – решительно прервала его рассуждения Капитолина. – Я собираюсь провести собственное расследование.
– К твоему сведению, – продолжал Геннадии, – Азин сделал два заявления для прессы. Он сказал, что ни он, ни его отделение не имеют никакого отношения к убииству. Он считает, что таким образом кто-то либо привлекает внимание журналистов, либо, сославшись на ненаписанныи Азиным роман, пытается свести счеты с ним самим, либо, что вероятнее всего, старается увести следствие по ложному пути, предлагая выдуманныи мотив.
Капа выдержала паузу и, нарочно растягивая слова, произнесла:
– Что-то мне подсказывает, что Азин взялся-таки за написание своего романа…
Глава третья
Паника в отделении лучевои диагностики была невероятная, хотя непосвященному могло показаться, что все просто замерло: обычно шумные медсестры перемещались как тени, беззвучно открывались и закрывались вечно хлопающие двери, в коридоре, где постоянно ульем гудела очередь из пациентов, царила пустота, даже сквозняки придержали свое холодное дыхание… В ординаторскои заперлись заведующии отделением, зашедшии к нему обсудить очередное заключение Азин и главныи врач, и, учитывая, что ни звука не доносилось из-за закрытых двереи, все понимали: это затишье перед буреи.
В середине рабочего дня на экстренно собраннои линеике дежурныи радиолог прерывающимся голосом сообщил, что во время проведения плановои магнитно-резонанснои томографии больнои скончался… Точнее, погиб. Никто не мог объяснить, как в комнате, где запрещено хранить любые металлические предметы, оказался кислородныи баллон. Во время исследования создается сильнеишее магнитное поле, способное притягивать и перемещать металлические предметы с большои скоростью. Непонятно откуда взявшиися баллон буквально влетел в туннель томографа, где как раз находился пациент, и проломил ему череп. Когда пострадавшего достали из аппарата, из нагрудного кармана казеннои пижамы торчала записка: «ДОКТОРУ АЗИНУ ДЛЯ ГЛАВЫ No 2»
***
Азин брел по коридору, не замечая никого вокруг, не отвечая на приветствия коллег. Он автоматически вызвал лифт, спустился в подвал, прошел подземным переходом в морг и открыл дверь в прозекторскую. В этом закутке он провел больше десяти лет. Над столом, где писались заключения, до сих пор висели его личные фотографии. Кабинет заве– дующего, куда он переехал семь лет назад, по-прежнему оставался «новым офисом».
Закрыв за собои дверь, Азин продолжал стоять, словно вспоминая, зачем зашел. Из-за перегородки выглянул взъерошенныи интерн.