Жизнь взаймы
Шрифт:
— Кем? — спросила Татьяна, не очень-то задумываясь о смысле вопроса, поскольку диагностика занимала всё её внимание. — Кем запрещено?
— Если бы я знал! — вздохнул Турист. — Ты про эти зоны знаешь что-нибудь?
Татьяна Викторовна пожала плечами.
— Эти искусственно созданные в незапамятные времена сооружения, подобные межгалактическим Вратам. Как объекты повышенной опасности для кораблей, они находятся под охраной Ассоциации, и доступ к ним строго запрещён.
— Может быть, поэтому, а может, и нет, но никому, видимо, так и не удалось проникнуть за энергетический заслон, — покачал головой Турист.
—
Резко поднялся на локте.
— Кому? Кто он?
— Стайя Чреше. — Имя так легко сорвалось с уст, словно само жаждало этого. — Он был близким другом моего учителя, крелла Лу-Тана, доктора Лазарета на перекрёстке миров сектора Див, Стража порога. Чреше исследовал мифологии стайев и других рас, желая спасти свой народ от катаклизма системного масштаба, который, в конце концов, уничтожил большую часть расы. Он отправился в Криз-зон три, рассчитывая найти там какие-то доказательства. Последнее сообщение Лу-Тану было направлено им оттуда.
— И что в нём было?
— Не могу сказать, — виновато улыбнулась Татьяна, — но оно касалось пророчества о гибели его народа, которая повлечёт за собой сумерки разума по всей галактике.
— Я слышал одно пророчество о Вратах, — задумчиво протянул Турист. — О том, что все они в один день и час будут открыты, и тогда нынешнему миру придет конец. Знаешь, — он блеснул глазами, — ты дала мне повод для размышления. Я-то исследовал Криз-зон довольно однобоко — полевые испытания, официальные данные Ассоциации, выложенные в Глоксе и доступные в планетарных архивах. И никогда не привязывал их к мифологии конкретных цивилизаций! И кстати, сколько странствовал, ни разу не встречал ни одного стайи!
— Вот и повод познакомиться, — рассмеялась Татьяна Викторовна, радуясь, что удалось зацепить пациента за такой острый крючок, как любопытство. — Вылезай из Икринки. Всё у тебя хорошо. Займёшься физическими упражнениями, сядешь на белково-витаминную диету — я распишу программу, а ты подстроишь её под свой пищеблок — и скоро будешь в форме!
— Ты меня деликатно выгоняешь? — усмехнулся Турист.
Доктор Лазарета покачала головой.
— Вовсе нет! Можешь оставаться, сколько пожелаешь.
Турист тепло улыбнулся в ответ.
— Знаешь, я бы с удовольствием погостил! Но теперь ужасно хочу найти этих стайев!
— Вот прямо так и захотел? — Татьяна внимательно смотрела на него. — Или это твоя уловка, чтобы уйти из-под моей опеки?
— Я себя чувствую, как после кошмарного сна, — пояснил он, вылезая из Икринки. — Мне приходится цепляться за что-то, лишь бы не скатиться обратно. Понимаешь?
— Понимаю, — кивнула Татьяна. — И рада тому, что ты карабкаешься. Тогда идём в МОД, я доставлю тебя на Наутилус.
Оба молчали, пока модуль пересекал пространство, отделяющее Лазарет от Наутилуса.
— Держи меня в курсе о твоих исследованиях Криз-зон? — попросила Татьяна, когда МОД пришвартовался к кораблю. — Учитель так и не успел узнать, что произошло с его другом!
— Конечно, — ответил Турист. — Я сейчас отравлю Лазарету свои позывные. Стучись, поболтаем!
Доктор Лазарета даже засмеялась, так по-домашнему прозвучала последняя фраза. По человечески.
— На Земле меня звали Татьяной Викторовной Незвановой, — отсмеявшись, сообщила она. — Хочу,
Турист протянул руку.
— Морозов. Андрей Орьевич. Будем знакомы, доктор Лу-Танни?
— Будем, Турист!
Пожав руки, они расстались.
Морозов на миг остановился на пороге МОД — его широкоплечий силуэт был ясно виден на фоне ярко освещённого шлюза — улыбнулся Татьяне и шагнул в шлюз.
Транспортник отшвартовался. Отошёл к станции, следить, как просыпается от тяжкого, подобного смерти сна странствующий галактический моллюск Наутилус. Как расправляет один за другим, будто щупальца, энергетические контуры, как пробегают по корпусу пятнами на шкуре неведомого зверя всполохи защитных полей. Корабль совершил разворот и стал уходить в сторону от Юмбы. Задумавшаяся над чем-то Татьяна Викторовна быстро ввела полученные позывные и вновь увидела Туриста на экране связи.
— Хочу уточнить, — торопливо заговорила она, предупреждая его вопросы. — Ты сказал что-то вроде «воочию увидел войну сатианетов и гоков». Означает ли это, что в твоём времени войны уже не было?
Перед носом Наутилуса заклубилось пространство, открывая оранжевый глаз Потока.
— Конечно, не было! — воскликнул Морозов. — Она закончилась примерно сейчас…
Связь прервалась. Не оборудованный штармом Наутилус не поддерживал связь в подпространстве.
Татьяна Викторовна постучала пальцами по панели управления МОД. Значило ли услышанное, что Ассоциации всё же удастся остановить войну?
Лазарет встретил привычной тишиной. Татьяна, стремясь не забыть об обещании, данном Морозову, устроилась в смотровой и повторно просмотрела исследование вифера. После чего надиктовала программу для пищевого блока Наутилуса и дала Э указание отправить её на корабль, как только тот будет доступен для связи. Затем полюбовалась звёздами и сактусом, выпустившим пару новых веточек. Поскольку Шуня лазил где-то в укромных уголках станции, а Татьяна Викторовна сидела неподвижно, сактус периодически принимался «напевать». Мелодия была столь же красива, сколь и печальна, а финальная нота пронзала сердце тоской по чему-то, одновременно далёкому и близкому. Доктор Лазарета догадывалась — по чему, ведь она тоже скучала по Майрами. Приняв решение в следующее посещение Туманного Айсберга вернуть сактус в родную среду обитания, она встала, потянулась и вдруг осознала, что до сих пор никто не пытался с ней связаться. Представители Ассоциации и Института Лазаретов, Ларрил или Ту-Роп — все они должны были, вновь ощутив её присутствие в ментальном поле вселенной или получив сигнал от Управляющего Разума, выйти на связь! Убедиться в её благополучии, узнать, что же всё-таки произошло? Но они молчали.
«Вы отдали приказ, который не отменили! — в ответных мыслях Э сквозило недоумение. — Никто не должен был узнать о том, что вы нашлись!»
— Я просто забыла! — с не меньшим недоумением воскликнула Татьяна и… засмеялась.
Спустя паузу, которой позавидовал бы сам Николай Васильевич, к заливистому смеху хозяйки Лазарета присоединился смех Управляющего Разума — безмолвный, лёгкий и задиристый, как щекотка. Всё ещё улыбаясь, Татьяна направилась в Центр управления — следовало начать регламентные процедуры проверки систем станции. Но на полпути была остановлена знакомым властным голосом, зазвучавшим прямо в сознании: