Жизнь Юрия Казакова. Документальное повествование

Кузьмичев Игорь Сергеевич

Как там сборник поживает? Очень хотелось бы узнать. Напишите мне, Константин Георгиевич! Особенно про мой роман.

Будьте здоровы, крепко Вас обнимаю!

Адрес мой – Псковская обл., г. Печоры, почта, до востребования.

Ваш Ю. Казаков

Опубликовано с купюрами в «Литературном обозрении» (1986, № 8).

17

29 декабря 1961. Голицыно

Дорогой Константин Георгиевич!

С Новым годом, с Новым Счастьем!

Я сам видал, какая стояла очередь

за «Тарусскими страницами», и смело теперь говорю всем вам – делавшим их – хорошее вы сделали дело, ура все вам и еще раз ура!

Дошло до меня, что мои последние рассказы Вам не понравились. И я вообразил, как Вы читали их, как выходили на двор и плевались, и фукали, и крутили головой, и как Вас потом успокаивал запах снега.

Извиняюсь, больше не буду!

Вы едете в Ялту? Самая страшная зима прошла – ноябрь, декабрь, – теперь настанет сплошное удовольствие, весна света и прочее. А в Ялту надо ехать весной, в марте-апреле, когда у нас сыро.

Я собираюсь в Тарусу в конце января, отсижу еще срок и поеду. Буду ездить в Поленово на санях в гости.

А какие морозы-то вдарили, давно ничего подобного не было, снег под ногами визжит, солнце мутно-красно, серебристая пыль, и хочется писать зимние рассказы.

Ей-ей, посидите-ка Вы январь и февраль в Тарусе, буду я ходить к Вам в гости, буду крякать и сморкаться с морозу, топать валенками, а потом, надевши тулупы, будем ездить мы по гостям и сидеть там у печек и каминов и нюхать, как пахнет с кухни щами. Какая там Ялта! А? Тем более, что Вы поедете весной куда-нибудь в теплые страны – в Италию или Чехословакию.

А я тут написал еще рассказ. Когда-то каждый новый рассказ был для меня событие, а теперь я уже несколько ошарашен их бесконечностью и, как Тригорин в «Чайке», думаю: до каких же пор! Сколько можно!

И я мечтаю, как Федя Поленов [76] запряжет свою сивку-бурку, наложит в сани сена, мы сядем, запахнемся, подоткнемся, отворотимся от ветра, захрупают подковы, запоют полозья и поедем мы куда-нибудь в дальнюю тульскую деревню, и поночуем в избе, попьем топленого молока, и потом напишем что-нибудь вкусное, как молоко.

76

Поленов Федор Дмитриевич (1929–2001), внук художника Василия Дмитриевича Поленова (1844–1927), хранитель музея-усадьбы «Поленово», друг Казакова. См. наст. изд., с. 162–163.

Ну – еще раз с Новым годом, и да будет всем нам мир в человецех и в чем-то там таком благоволение!

Очень я рад, что Вы здоровы и бодры!

Ваш Ю. Казаков

Опубликовано в журнале «Литературное обозрение» (1986, № 8).

18

22 августа 1964. Москва

Дорогой Константин Георгиевич!

Со дня на день все собирался прикатить в Тарусу, повидать Вас и наговориться всласть, да разные мои дела да делишки все препятствуют этому моему благому намерению. Теперь уж не выдержал и пишу.

До меня доходят слухи, что Вы благополучно здравствуете, чему я очень рад. И что даже в Англию собираетесь, правда ли [77] ?

А я с Женей Евтушенко [78] , как и в прошлом

году, месяц провел на Севере. На этот раз мы ходили на зверобойной шхуне на белужий промысел. Забрались далеко – из Архангельска все на север, к Канину Носу, потом мимо острова Колгуева еще дальше на северо-восток, к Новой Земле. Потом прошли мимо о<стро>ва Вайгач, проливом Югорский Шар – в Карское море и там уже занялись смертью и кровью.

77

Осенью 1964 года Паустовский по приглашению издательства «Коллинз» совершил поездку в Англию.

78

Евтушенко Евгений Александрович (р. 1933), поэт, прозаик, публицист. В 1951–1954 годах учился в Лит. ин-те.

Мощное это зрелище, когда в белуху стреляют из винтовки почти в упор разрывной пулей, в голову – и из нее начинает бить фонтан крови толщиной в руку и зеленоватая вода вокруг окрашивается красным. А вдали низкий тундровый, совершенно дикий на сотни километров берег со снежными языками.

Здорово было идти возле Новой Земли почти в сплошных льдах, под солнцем и видеть разных нерп, чаек, уток, морских зайцев. Иногда мы попадали в туман и тогда шхуна наша была окружена радугами. Часто нам сопутствовали миражи – тогда льды на горизонте поднимались столбами, и столбы эти висели в воздухе, не касаясь линии воды.

А потом Амдерма – ужасное место, тусклое и страшное. Представьте себе небольшую реку, впадающую прямо в океан (т. е. без залива), невысокие голые холмы по сторонам и сотни бараков и сборных домиков по берегам, да десяток радиомачт. Два-три судна стоят на якорях напротив устья реки. Вот и весь пейзаж. А в самой Амдерме – ездовые собаки, солдаты да вербовочные.

Нас провожали. Почти половина команды съехала с нами на берег. Мы заняли номер в четыре койки, без стола, с двумя стульями. В магазинах было только шампанское и одеколон. Поэтому комсостав – капитан, старпом, стармех – и мы пили шампанское. Прочие – одеколон, неразбавленный. И произносили длинные красивые речи в нашу честь, и в этих речах были бури и льды, и полярное ночное солнце, и отвага, и чего только в них не было!

С тем мы и отбыли назад в Архангельск. Женя написал десяток стихов, а я вот сейчас сижу и шлепаю последние главы моего «Северного дневника». В конце августа – начале сентября заканчиваю – и с плеч долой! Хватит! Надоел мне Север.

Мечтаю о рыбалке, об охоте и прочих прелестях нашей среднерусской полосы.

Слыхал я, что у Вас есть «Тарусские страницы» на английском. И даже переведенное предисловие. Нельзя ли мне как-нибудь получить это предисловие? У Вас один экземпляр? И потом – напишите, пожалуйста, мне адрес издательства, выпустившего «Страницы». Я им напишу. Денег не платят, так пусть хоть книгу пришлют!

Будьте здоровы, большой привет Татьяне Алексеевне и всем, кто с Вами сейчас. Обнимаю и целую.

Ваш Ю. Казаков

Мой адрес: Москва Г-2, Арбат, 30, кв. 29.

Опубликовано с купюрами в журнале «Литературное обозрение» (1986, № 8).

В. Ф. Пановой

19

11 января 1958. Москва

Дорогая Вера Федоровна!