Жизнь Юрия Казакова. Документальное повествование
Шрифт:
Конецкий Виктор Викторович (1929–2002), прозаик, киносценарист.
Письма печатаются по машинописным копиям, снятым с оригиналов, предоставлявшихся мне В. В. Конецким в 1980-х годах.
Отрывки из письма 51 см.: Виктор Конецкий «Опять название не придумывается» («Нева», 1986, № 4) и в кн. «Некоторым образом драма» (Л., 1989).
8 декабря 1959. Малеевка
Стыдно тебе, дядя, плакаться! У меня ничего нигде не идет! Поздравляю тебя с книжкой [188] , хотя, конечно, 15 тыс. это как серпом по яйцам. Эта книжка как-то компактнее, круглее, лучше. А это значит – быть тебе писателем, если, конечно, не сопьешься, дурак. Мне Коринец рассказывал про тебя, так аж я поморщился. Вот. Непотребство все это. Какого черта, в самом деле! Уезжай-ка давай из Питера, приезжай в Малеевку, тут все старичье, пить не с кем, драться тоже, разве со мной только. Приезжай, попишем,
188
«Камни под водой: Рассказы» (Л., Советский писатель, 1959).
А то, что эта книжка лучше – факт, и 1:0 в твою пользу. Ведь, знаешь, почти у всех вторые книжки как-то хуже выходят, слабее, водянистее.
Насчет водянистости, правда, оговорка у меня есть, уж какие-то все больно здоровые рассказы ты пишешь – два-три листа, подумать только!
Как только получил твою книжку, собрал тут нескольких и стал читать. Прочли Чехова и Кока Ваську («Две осени» и «Наш кок Вася». – И. К.). Чехов очень понравился, хотя и компелятивный рассказ, как я теперь понял (я недавно почитывал письма Чехова). А на Ваське все крепились, но как дошли до того, как механик штаны свои Ваське отдает, так и заревели, ей-богу! И я ревел, сволочь этакая. Ну да ладно, молоток ты, словом, дядя.
Зашился я со сценарием [189] . Ты, дурак, недоволен, что продал право экранизации, а я так наоборот, жалею, что не пришла эта гениальная мысль мне раньше в голову. Ужасно занудистое дело эти сценарии. И впредь, если кто-нибудь вознамериться поставить фильм по моему рассказу, продам я его с потрохами за милую душу.
У вас там в Ленинграде много гениев развелось, но ты им не завидуй, даже больше – не думай о них. Ни хрена это не гении, это просто люди, принимающие других людей за круглых идиотов. Гениальничают они обычно год-два, а потом как сквозь землю проваливаются. А ты вот работаешь упористо, ты не гений, но ты писатель, и если гениев сейчас у нас вообще нету, то и писателей кот наплакал.
189
Речь идет о сценарии по рассказу «Манька».
Видишь, какие я тебе слова говорю. Это я нарочно, чтобы ты не хныкал. И бросай скорее кино! – на рассказах заработаешь в сто раз больше, да и потом рассказы – твоя стихия.
Ремарк молодец. Тут живет его переводчик [190] , так я даже как-то на переводчика с робостью гляжу, как будто это половина Ремарка. (Он переводил «Тр<иумфальную> арку».)
Так-то, дядя. Хочется повидать тебя, да неохота в Питер ехать – «север вреден для меня».
Передай мой привет и соболезнования М. С. Довлатовой [191] .
190
Роман Э.-М. Ремарка (1898–1970) «Триумфальная арка» (1946) в 1959 году перевели Б. Кремнев и И. Шрайбер.
191
Довлатова Маргарита Степановна, редактор изд-ва «Советский писатель». // Во второй половине 1950-х – начале 1960-х при Ленинградском отделении издательства «Советский писатель» под руководством Л. Н. Рахманова и М. Л. Слонимского работало объединение начинающих прозаиков, откуда вышли Александр Володин, Виктор Курочкин, Валентин Пикуль, Виктор Конецкий, Виктор Голявкин, Глеб Горышин, Андрей Битов, Валерий Попов и другие известные писатели. Печататься они начинали в ежегодном альманахе «Молодой Ленинград», составителем которого (и куратором объединения) была М. С. Довлатова, по ее признанию, «пожизненно влюбленная в чужие таланты». Сергей Довлатов, ее родной племянник, вспоминал: «…основная идеологическая нагрузка ложилась именно на нее, поскольку Рахманов был беспартийный, а моя тетка – давним и более-менее убежденным членом партии. Рахманов был известен как очень культурный, благородный и доброжелательный человек, а о своей родственнице мне говорить куда сложнее. Я знаю, что она была из числа так называемых „прогрессивных редакторов“, старалась удержаться в своей работе на грани дозволенной правды, восхищалась Пастернаком и Ахматовой, дружила с Зощенко, который в свою очередь относился к ней весьма дружески, о чем свидетельствуют уважительные и даже ласковые автографы на его книгах…» (См. главу «Наши университеты» в записках В. Конецкого «Кляксы на старых промокашках». СПб., 1997.)
В Москве было собеседование с молодыми, с коими говорил Щипачев [192] . Мы тоже выступали и требовали 1) посылать нас за границу, 2) омоложать за счет нас редколлегии толстых журналов.
Ну, будь здоров, большой привет маме и брату [193] .
Остаюсь всегда любящий тебя
И не завидуй ремарковским героям – двойной кальвадос или мартини, – это всего-навсего 60 гр. Далеко
192
Щипачев Степан Петрович (1898–1980), поэт, в 1959–1963 возглавлял Московскую писательскую организацию.
193
Базунов Олег Викторович (1927–1992), см. письмо 63.
Письмо не публиковалось.
21 марта 1960. Москва
Здравствуй, Витя!
Вчера «Знамя» в лице Дмитриева [194] заказало мне статью о тебе. Вот так, старик, теперь ты закури сигарету, прищурь правый глаз, сядь за машинку и напиши мне большое письмо, в котором изложи свое кредо, т. е. чего ты хотел и хочешь сказать своими рассказами. Я это прошу потому, что могу не точно тебя понимать, да и никто, вероятно, так не знает, чего, собственно, хочет писатель, как этот самый писатель.
194
Дмитриев Самуил, сотрудник редакции журнала «Знамя».
Видно доля моя такая – поддерживать своим могучим словом всяких таракашек, копошащихся в ногах литературы. То Горышин [195] , то Коринец [196] , то ты…
А в общем я рад, что могу тебя поругать, стервеца, держись, старик, полетят от тебя пух и перья!
Дела у меня плохие, везде застопорилось и нигде наверно ничего не выйдет. Посему скрываюсь я, яко дым от огня, и уезжаю в начале апреля в Дубулты. Постарайся написать мне до конца марта, чтобы я получил твое письмо, а в Дубултах я уж буду писать статью.
195
Рецензия «Щедрость души» на книгу Г. Горышина «Хлеб и соль» (Л., Советский писатель, 1959) напечатана в «Литературной газете» (1959, 14 июля).
196
Рецензия «Добрый талант» на книгу Ю. Коринца «Тридцать три попугая» (М., Детгиз, 1959) напечатана в «Литературной газете» (1960, 3 марта).
Как тигры [197] ?
Добиваю еще сценарий – вот занудная штука!
Прощай, Витя, поклон матушке и брату. Как-то у вас там в Питере? Небось худо? Поехал бы ты куда-нибудь в дом тв<орчества>! Только не в Дубулты! Поезжай в Ялту или Коктебель!
Что за семинар молодых был у вас и участвовал ли ты в нем?
Ну ладно, всего доброго! Пиши!
Меня начали переводить в Югославии, прислали письмо: господину Казакову, вот собаки!
197
См. письмо 54.
Письмо приводится в воспоминаниях «Опять название не придумывается» («Нева», 1986, № 4).
7 сентября 1960. Москва
Милейший кэп!
Ты меня узнаешь? Или окончательно погряз в блаженстве своего величия? А я, бедный, хочу тебя порадовать. Твое имя мелькнуло вкупе с моим в варшавском сборнике сов<етских> рассказов. Ты там объявился со своим Росомахой («Путь к причалу». – И. К.), я – с «Манькой». Это очень неплохо, старик, хотя и не платят они, собаки, денег. Но все равно! Смотри на это в высшем смысле. Это, знаешь ли, некоторая честь – доказывать полякам, немцам и прочим шведам, что наша литература существует и что она вовсе не дала дуба, как в этом уверены некоторые прочие шведы. Это есть миссия. Нам надо не учиться у них писать, а учить – а к этому идет, раз вышли на европейскую арену такие писатели как Виктор Конецки. (Это тебя так по-польски именуют – Конецки.) При каждом новом переводе они будут отбрасывать от твоей фамилии по букве, пока не останется Конец.
Увидишь Горышина [198] , скажи, что и он появился на Западе, а именно в чехословацком журнале «Светова литература» и что прекрасные там к нему иллюстрации. Есть там также и Ричи Достян [199] . Есть и твой лучший друг Э. Шим [200] . Вообще мне видно суждено возглавлять вас чертей, потому что каждый раз к какому-нибудь моему гениальному творению пристегивают на закуску несколько ваших вшивых рассказов.
198
Горышин Глеб Александрович – см. письма 64–78.
199
Достян Ричи Михайловна – см. письмо 4.
200
Шим Эдуард Юрьевич – см. письма 79–87.