Жизнь за Родину. Вокруг Владимира Маяковского. В двух томах
Шрифт:
Через три месяца после поездки появилось стихотворение «Император», при этом его черновые наброски существенно отличались от опубликованного варианта:
Прельщают многих короны лучи. Пожалте, дворяне и шляхта, корону можно у нас получить, но только вместе с шахтой.Только за один год им написаны 70 стихотворений, двадцать статей и очерков, три киносценария, поэма
«Хорошо!» — при таком объёме заработки у Владимира Маяковского вполне достойные. Впрочем, не у него одного. Борис Пильняк в начале 1930-х утверждал,
2 октября 1925 года ЦИК СССР и СНК СССР принимают совместное постановление «О введении в действие положения о взимании налогов», в соответствии с п. 5 Положения «взимание налогов возлагается непосредственно по всем прямым общегосударственным и местным налогам на финансовых инспекторов, их помощников и финансовых агентов». В основном этот документ был посвящён тому, как финансовые органы должны осуществлять исполнительное производство в случае выявления недоимки по уплате подоходного налога.
Обложению подоходным налогом подлежат все доходы физических лиц, превысившие минимальные размеры, установленные законом, для:
— I пояса — 1200 рублей;
— II пояса — 1080 рублей;
— III пояса — 960 рублей;
— IV пояса — 500 рублей.
(распределение местностей по поясам устанавливалось Народным Комиссариатом Финансов Союза ССР).
Под доходом гражданина закон понимал «разность между валовой суммой всех полученных плательщиком поступлений в денежной и натуральной форме и суммой расходов, связанных с извлечением дохода». При наличии у нескольких лиц общего доходного источника доход каждого из них исчисляется в отдельности соразмерно доле его участия в общем доходе. Достаточно серьёзной была и ответственность за различные налоговые нарушения.
Адвокат Н. В. Палибин, работавший в 1920-е годы в Армавире, в своей книге «Записки советского адвоката в 20-е — 30-е», написанной им уже в эмиграции, описал свои впечатления по одному из уголовных процессов по поводу обвинения в неуплате сельхозналога: «…судья Михайлик, мальчишка 22–23 лет. Я приехал к нему по делу в станицу Тульскую в 1935 году. В суде заканчивался ремонт полов. Я обратил внимание на то, что они какие-то мозаичные. Всмотревшись, я увидел, что в дело пошли большие и малые иконы, может быть — местного храма, а может быть — и церквей соседних станиц. На этом мозаичном полу около кабинета судьи лежал какой-то человек — исхудалый обессилевший крестьянин. Возле него стояло двое часовых. Судья спокойно перешагнул через него и вошёл в свой кабинет. Лежавший на полу недобитый в коллективизацию классовый враг обвинялся по ст. 61 УК РСФСР в неуплате налога и не сдаче 50 пудов хлеба государству. Часовые подняли его под руки и посадили на скамью подсудимых. Начался суд. — Что вы имеете сказать в своём последнем слове? Что вы просите у суда? — спросил Михайлик у обвиняемого. Обвиняемый поднял глаза к небу и ответил: — У суда я ничего не прошу, а у Господа Бога прошу смерти… Суд удалился на совещание для вынесения приговора. В это время застучали опять молотки плотников, загонявших гвозди в иконы. От местных защитников я узнал, что они не выступают в суде, так как это совершенно бесполезно. Зато они выигрывают все дела в кассационной инстанции, так как ни одно решение или приговор не утверждаются в силу своей глупости, малограмотности и бессвязности. Между тем судья дважды оканчивал юридические курсы в Ростове-на-Дону. И защитники говорили о нём: „Это наш подлец и кормилец“». [1.199]
Количество дел по налоговым недоимкам граждан, которые рассматривались в различных судах, а также ангажированность адвокатов, вроде бы как призванных этих граждан защищать, привели к возрождению «подпольной адвокатуры» — явления, известного в России ещё с XVIII века.
«Состав этих паразитических защитников крестьянства самый разнообразный: бывшие судьи, изгнанные советской властью от руля пролетарского правосудия за взяточничество и другие позорящие проступки, выходцы из городов, старые юристы, которые за старое скверное прошлое не смогли проскользнуть через советское сито ни в судьи, ни в члены коллегии защитников, и просто есть аферисты, шулеры и проч, компания. Все эти перечисленные категории темных дельцов благодаря непросвещённости нашего русского крестьянина почти открыто и беспощадно его обдирают, не оказывая ему и судебной защите абсолютно никакой помощи», — писал в «Еженедельнике советской юстиции» В. Садовец, народный судья 8-го участка
При всей тенденциозности книги и одиозности её автора [191] позиция государства по отношению к лицам, которые не уплачивали положенные налоги или имели налоговые недоимки, была запредельно суровой. Правда, мы рассматриваем здесь другой случай, но и для именитых литераторов никаких поблажек не существовало, скорее было наоборот.
Неуплата налогов в соответствии с УК РСФСР (ред. 1926 года) была отнесена к гл. II «Преступления против порядка управления»:
191
Николай Владимирович Палибин до революции был присяжным поверенным округа Московской судебной палаты. В Первую мировую войну — поручик на Западном фронте. В августе 1918 года вступил в Добровольческую армию, затем после разгрома белых был вынужден жить по подложным документам, на имя Лопатина. С 1923 года — член коллегии защитников Кубанской области. В 1935 году «вычищен» и лишён возможности работать адвокатом. С 1937-го находился в розыске, а в период Великой Отечественной войны — на оккупированной территории. После оккупации немцами Северного Кавказа был бургомистром Майкопа, затем работал в Берлине в 1943–1945 годах в аппарате Министерства по восточным территориям. В 1946 году эмигрировал в США, в 1955 году во Франции опубликовал книгу «Записки советского адвоката».
ст. 59.5. Массовый отказ от внесения налогов денежных или натуральных или от выполнения повинностей —
1) в отношении подстрекателей, руководителей и организаторов — лишение свободы на срок не ниже одного года с конфискацией всего или части имущества;
2) в отношении прочих участников — принудительные работы на срок до одного года или имущественные взыскания не ниже двойного размера тех же платежей и повинностей.
Так что опасаться поэту и драматургу В. В. Маяковскому было чего. В фондах Государственного музея В. В. Маяковского хранится его налоговое дело, переданное в музей Московским Финансовым управлением. В нём содержатся многочисленные документы, датированные 1923–1930 годами: заявления поэта в Мосфинотдел, ответы сотрудников инспекции, повестки, декларации о доходах, справки из редакций о гонорарах, квитанции, платёжные книжки и пр.
Как следует из имеющихся материалов в архивах, с точки зрения получаемых доходов Владимир Маяковский был действительно довольно успешен: его среднемесячная заработная плата составляла около 1000 рублей (примерно столько в среднем зарабатывал квалифицированный рабочий за год). Его книги печатаются большими тиражами, а ставший суперпопулярным сборник детских стихов «Что такое хорошо» вышел в количестве 10 000 экземпляров (это много!). Помимо гонораров за статьи, постановку пьес и киносценарии, приличные деньги приносят зарубежные публикации: так, журнал «Парижский вестник» платил поэту по 10 франков за строчку (рядовой французский служащий зарабатывал 120 франков в месяц).
В середине 1920-х годов рабочие, служащие и пенсионеры, составлявшие почти половину всех налогоплательщиков, давали лишь одну десятую налога; лица с трудовыми доходами не по найму (26,5 %) — 13,2 %; с нетрудовыми заработками (24,2 %) — 76,8 %. (Пушкарёва В. М. Налоговая система Союза ССР (1921–1930 гг.).
Сам поэт с таким уравнительным подходом был категорически не согласен, свою позицию он эмоционально излагает в стихотворении «Разговор с фининспектором о поэзии»:
В ряду имеющих лабазы и угодья и я обложен и должен караться. Вы требуете с меня пятьсот в полугодие и двадцать пять за неподачу деклараций. Труд мой любому труду родствен. Взгляните — сколько я потерял, какие издержки в моём производстве и сколько тратится на материал.192
Имя фининспектора благодаря стихотворению сохранилось для потомков — им был Степан Акимович Журавлёв, заместитель заведующего Московским областным финотделом.