Жизнь за Родину. Вокруг Владимира Маяковского. В двух томах
Шрифт:
В 1928 году ГосТиМ имел в репертуаре только три классические пьесы, при полном отсутствии новых драматических произведений, написанных советскими авторами, поэтому В. Э. Мейерхольд прислал из Свердловска, где тогда гастролировал, крайне нервную телеграмму: «Москва, ГосТеатр Мейерхольда, Февральскому, передать Маяковскому. Последний раз обращаюсь твоему благоразумию. Театр погибает. Нет пьес. От классиков принуждают отказаться. Репертуар снижать не хочу. Прошу серьёзного ответа: можем ли мы рассчитывать получить твою пьесу в течение лета. Телеграф срочно: Свердловск, Центральная гостиница. Мейерхольд».
В. Маяковский, В. Мейерхольд, Н. Эрдман в ГосТиМе. 28.12.1928 г.
Фото
Через семь месяцев после телеграммы пьеса наконец-то появилась — это была комедия «Клоп».
Потребность в советской драматургии была просто невероятная, революционных произведений актуального содержания катастрофически не хватало, в связи с чем наркоматы просвещения в союзных республиках обязали театры заключать с авторами срочные договоры на постановку пьес с выплатой им фиксированного процента от сборов, сразу после этого самые «плодовитые» драматурги стали легальными советскими миллионерами.
Процесс стремительного обогащения деятелей культуры вызвал закономерную реакцию в буквальном смысле всех к нему причастных: от актёров и режиссёров театров до высоких партийных чиновников. Известная своими афористичными высказываниями актриса Камерного театра под управлением Александра Таирова Фаина Раневская — дама решительная и принципиальная во всех отношениях — говорила: «А драматурги неплохо устроились — получают отчисления от каждого спектакля своих пьес! Больше ведь никто ничего подобного не получает. Возьмите, например, архитектора Рерберга. По его проекту построено в Москве здание Центрального телеграфа на Тверской. Даже доска висит с надписью, что здание это воздвигнуто по проекту Ивана Ивановича Рерберга. Однако же ему не платят отчисления за телеграммы, которые подаются в его доме!»
Если, с учётом партмаксимума, ответственные партийные работники получали в зависимости от должности от 250 до 500 рублей, то доходы драматических писателей шли на тысячи.
Е[К ВКП(б) принял постановление об изменении существующего порядка, естественно в сторону сокращения доходов драматургов. Секретарь Е[К Л. М. Каганович по этому поводу докладывал И. В. Сталину: «Кончили мы наконец разработку постановления об оплате драматургов. Мы предлагаем целиком отменить существующую систему оплаты, по которой авторы вступают в непосредственную сделку с театром, имеющим монополию на премьеру, и получают от театра процентные отчисления от валового сбора по количеству актов в пьесе, по 1,5 % за акт. Следовательно, пятиактовая пьеса даёт 7,5 % от сбора. В результате при большой театральной сети и ещё большем спросе авторы загребали за один год по 45–50 т. рублей, то же повторяется и на следующий год за ту же пьесу. Мы предлагаем государству в лице специальной комиссии или комитета приобретать целиком за единовременную уплату ту или иную пьесу, оплачивая в зависимости от качества от 5 до 50 тысяч, я сомневался в цифре 50 тысяч, но это ведь единовременная уплата, и больше он не получит, кроме возможного гонорара за издание книги для чтения… На всякий случай, если бы была признана нежелательной такая коренная ломка, мы приготовили второй возможный вариант, с оставлением изменённой старой системы с сокращением отчислений».
Однако вскоре было принято окончательное решение всё-таки оставить существовавший порядок оплаты труда драматических писателей без изменений.
Любой, кто читал стихи Маяковского, согласится с тем, что они узнаваемы практически с первой строфы. Открывая его произведение на любой странице, мы безошибочно узнаём уникальную авторскую манеру. Использование ставшей знаменитой «лесенки» позволяло декламировать его стихотворения с абсолютным попаданием в авторскую интонацию: «наша обычная пунктуация… чересчур бедна и маловыразительна по сравнению с оттенками эмоций, которые сейчас усложнённый человек вкладывает в поэтическое произведение». Это как «замечания для господ актёров», написанные Н. В. Гоголем для сценической постановки своей комедии «Ревизор».
Этот приём, закрепляющий принципиальное для автора ритмическое членение строки, встречалось и ранее в давно ставших классическими произведениях, таких как «Бахчисарайский фонтан», «Граф Нулин» и «Медный всадник» А. С. Пушкина, «Мцыри» М. Ю. Лермонтова, «Балет» и «Современники» Н. А. Некрасова (Трунин M. Маяковский от А до Я. www.arzamas.academy).
Среди поэтов XX века первым, кто последовательно начал отказываться от записи стихов традиционными неделимыми строками и располагать их сначала столбиком, а затем и «лесенкой», был Андрей Белый,
Владимир Маяковский абсолютно осознанно сделал «лесенку» своим основным поэтическим приёмом: «Ритм — основа всякой поэтической вещи, переходящая через неё гулом. Постепенно из этого гула начинаешь вытаскивать отдельные слова».
Впервые он применил такой способ построения строфы в поэме «Про это», написанной в 1923 году:
В этой теме, и личной и мелкой, перепетой не раз и не пять, я кружил поэтической белкой и хочу кружиться опять. Эта тема сейчас и молитвой у Будды, и у негра вострит на хозяев нож. Если Марс, и на нём хоть один сердцелюдый, то и он сейчас скрипит про то ж.Как последовательный футурист, Владимир Владимирович воспринимал стихотворный текст как единое целое с его типографским (или рисованным) изображением: «Сделав стих, предназначенный для печати, надо учесть, как будет восприниматься напечатанное, именно как напечатанное. Надо принять во внимание среднесть читателя, надо всяческим образом приблизить читательское восприятие именно к той форме, которую хотел дать поэтической строке её делатель. Наша обычная пунктуация с точками, с запятыми, вопросительными и восклицательными знаками чересчур бедна и маловыразительна по сравнению с оттенками эмоций, которые сейчас усложнённый человек вкладывает в поэтическое произведение» (Маяковский В. В. Как делать стихи? 1926).
Кстати, обвинения поэта в том, что «лесенка» — это такой хитрый способ увеличить собственный гонорар, который выплачивался в редакциях за каждую строчку, — откровенная глупость. Маяковский создал свой собственный синтаксис, использовал «новые» слова и словосочетания [188] .
Роман Якобсон вспоминал свои разговоры с Владимиром Маяковским в Праге, в том числе касавшиеся финансовых вопросов: «Маяковский тогда очень жаловался на Госиздат: „Какие у нас дураки, думают, что если я делю стихи на мелкие сроки, то это для гонораров. А это очень тесно связано со стихами“. Особенно они сердились, когда у него был очень короткий стих, в одно слово. Была вечная история, как ему платить за слово. Он говорил, что было очень весело, если были три слова типа: „и у нас“».
188
Некоторые литературоведы до сих пор считают, что собственная творческая манера была придумана поэтом из-за дислексии — болезненного нарушения, которое мешало ему читать и писать. Все свои стихотворения перед публикацией Маяковский обязательно читал вслух, так как считал, что ритм и интонация куда важнее пунктуации. Редакторы настойчиво просили всё-таки расставлять в тексте знаки препинания. Размещение строк «ступенькой» позволяло их автору легко выделять смысловые части произведения без точек и запятых.
Это вообще было характерно для большинства поэтов Серебряного века (в частности, для Игоря Северянина) или, например, для футуристов. Дополнительные смыслы усиливают произведение, добавляют ему глубины и образности. Несмотря на то что некоторые слова и выражения являются неологизмами, они вполне понятны читателю.
По мнению многих литературоведов, подобные неологизмы в творчестве поэтов и писателей появляются в периоды, когда общество проходит через социальные испытания, находится в нестабильном состоянии или, как вариант, активно развивается с точки зрения научно-технического прогресса.