Жизнь за Родину. Вокруг Владимира Маяковского. В двух томах
Шрифт:
В дальнейшем Постановлением ВЦИК и СНК РСФСР от 28 мая 1928 года было возвращено понятие обязательной наследственной доли, в том числе предусматривалось, что независимо от содержания завещания несовершеннолетние наследники должны получить не менее трёх четвертей той доли, которая причиталась бы им при наследовании по закону. Однако нередки были случаи, когда при составлении завещания наследодатель выражал свою «последнюю волю» и указывал в качестве наследника старшего сына или иного полностью трудоспособного родственника, или же лишал права наследования нетрудоспособного члена семьи, тем самым лишая средств к существованию «нуждающегося» наследника. Так, профессор Московского института народного хозяйства Иосиф Алексеевич Покровский отмечал, что «наследодатель может иметь близких родных, которые в нём имели своего единственного кормильца, которые при его жизни имели даже законное право требовать от него содержания и которые с его смертью лишаются этого, быть может, единственного источника своего существования». Выделение обязательной
Внеся изменения в наследственное законодательство в 1928 году, законодатель ограничился лишь некоторыми изменениями и дополнениями (разрешение завещать государственным органам и общественным организациям; право на указание лиц, которым вклады в кредитные учреждения должны быть выданы в случае смерти вкладчика), без внесения существенных изменений вплоть до издания 14 марта 1945 года Указа Президиума Верховного Совета СССР «О наследниках по закону и завещанию» и внесения 12 июня 1945 года соответствующих изменений в Гражданский кодекс РСФСР 1922 года.
Этим Указом был расширен круг наследников по закону: дети, супруг и нетрудоспособные родители умершего, а также другие нетрудоспособные, состоявшие на иждивении умершего не менее одного года до его смерти, а в случае их отсутствия или отказа от принятия наследства к наследованию по закону призывались трудоспособные родители, а при их отсутствии — братья и сёстры умершего. Таким образом, впервые были введены три очереди наследования, в том числе реорганизовано право наследования внуков и правнуков: вместо их права наследования по закону наряду с другими родственниками завещателя за ними закреплено право на получение наследства в порядке наследственной трансмиссии. Были сняты ограничение по стоимости наследственной массы и норма о запрете завещания третьим лицам при отсутствии наследников по закону, однако неизменным осталось, что в завещании наследодатель имел право указать в качестве одного или нескольких наследников только родственника из числа наследников по закону или государство.
Пленум Верховного Суда РСФСР в Постановлении от 15 апреля 1929 года № 7 дополнительно разъяснял, что завещатель может возложить на наследника по завещанию обязанность (завещательное условие) выдать из наследства какие-либо вещи (например, предметы домашней обстановки, картины, рукописи и т. д., или пожизненно содержать кого-либо из законных наследников, или предоставить этим лицам часть завещанного домовладения в пожизненное пользование [194] . [2.38]
В период с 1922 по 1945 год Гражданский кодекс РСФСР прошёл определённую эволюцию и пополнился новыми нормами — в частности, было закреплено право завещательного отказа (возложение на наследника по завещанию (не из числа наследников по закону) обязанности какого-либо исполнения в пользу третьего лица); введено понятие выморочного имущества при отсутствии наследников по закону. [1. 261]
194
Описанный порядок регулирования завещательных распоряжений подвергся определённым изменениям с изданием Указа Президиума Верховного Совета СССР от 14 марта 1945 года «О наследниках по закону и по завещанию» <6>, а также последовавшим за этим внесением изменений в ГК 1922 года Указом Президиума Верховного Совета РСФСР от 12 июня 1945 года.
Этот экскурс в советское наследственное право 20–30-х годов необходим нам для того, чтобы попытаться оценить, насколько порядок наследования имущества и имущественных прав В. В. Маяковского соответствовал положениям действовавшего гражданского закона.
Из материалов следственного дела № 02–29 известно, что покончивший с собой Владимир Владимирович Маяковский оставил предсмертную записку следующего содержания:
«Всем
В том, что умираю, не вините никого,
и пожалуйста, не сплетничайте.
Покойник этого ужасно не любил.
Мама, сёстры и товарищи, простите — это не способ
(другим не советую),
но у меня выходов нет.
Лиля, люби меня.
Товарищ правительство моя семья — это Лиля Брик,
мама, сёстры и Вероника Витольдовна Полонская.
Если ты устроишь им сносную жизнь — спасибо.
Начатые стихи отдайте Брикам — они разберутся.
Как говорят — „инцидент исперчен“. Любовная лодка разбилась о быт. Я с жизнью в расчёте, и не к чему перечень взаимных болей бед и обид.Счастливо оставаться
Владимир
Маяковский.
12/IV-30
Товарищи Вапповцы
не считайте меня малодушным
Сериозно — ничего не поделаешь.
Привет.
Ермилову
ВМ
В столе у меня 2000 руб. внесите в налог. Остальное получите с Гиза.
В. М.»
В соответствии с заключением специалистов ВНИИ судебных экспертиз от 13 декабря 1991 года предсмертное письмо написано рукой самого В. В. Маяковского. При этом письменного завещания в той форме, которая была предусмотрена ГК РСФСР, поэт не оставил.
Согласно ст. 422 Кодекса завещание представляет собой сделанное полностью дееспособным лицом (достигшим 18 лет) в письменной форме распоряжения на случай смерти, посредством которого он мог предоставить имущество кому-либо из лиц, относящихся к наследникам по закону, или изменить предусмотренный законом порядок раздела наследства между ними. Завещание должно было быть подписано завещателем или рукоприкладчиком и представлено нотариусу для внесения в актовую книгу. Завещателю выдавалась специальная выписка, по юридической силе приравненная к подлинному завещанию. Исполнение завещания возлагалось на указанных в нём наследников или на лицо, специально назначенное в завещании (ст. 427 ГК РСФСР — ред. 1922 года).
Принимая во внимание все обстоятельства трагической гибели В. В. Маяковского, оставленная им в комнате предсмертная записка была принята в качестве его завещания. В строгом соответствии с действующим законом она, конечно, могла являться косвенным доказательством того, что Маяковский добровольно ушёл из жизни — совершил самоубийство, — но трактовать этот документ как его последнюю волю нет никаких законных оснований. Хотя бы исходя из того, что психологическое состояние человека, решившегося на самоубийство, специалистами всегда относилось к аффективному. Однако официальными государственными органами записка была объявлена чётко выраженной волей покойного.
Таким образом, поэт «определил своих наследников по завещанию» в лице Л. Ю. Брик, В. В. Полонской и своих близких родственников: матери Александры Алексеевны Маяковской, родных сестёр Людмилы Владимировны и Ольги Владимировны, которые одновременно являлись наследниками по закону, то есть в нашем случае — единственными законными наследниками поэта.
На момент гибели Маяковского ему, как и Л. Ю. Брик было известно о том, что у него была внебрачная дочь Хелен Патрисия от гражданки США Елизаветы Петровны Зиберт (Элии Джонс), родившаяся 15 июня 1926 года в Нью-Йорке. В отличие от гражданского законодательства Российской империи, советское наследственное право не делало исключений для детей, родившихся вне законного брака их родителей, которые наследовали наравне с законнорождёнными детьми. Более того, в соответствии с правовыми новеллами 1928 года наследодатель не мог лишить наследства своих несовершеннолетних наследников или предоставить им имущество в размере менее % их законной доли. Однако этот же закон требовал, чтобы иностранная гражданка Э. Джонс в течение шести месяцев со дня смерти наследодателя заявила о своих правах на обязательную долю в наследстве Маяковского в интересах его несовершеннолетней дочери. По понятным сегодня причинам ею этого сделано не было.
Насколько нам известно, в случае с наследством А. С. Пушкина, в связи со значительными личными долгами поэта, император Николай I посчитал необходимым взять на себя решение всех вопросов с его наследниками, а получив прошение Н. Н. Ланской о предоставлении индивидуальных условий для реализации исключительного права на его произведения, вместо привилегии отдельно взятому семейству принял решение о необходимости внесения соответствующих изменений в действующий закон. Здесь же государство в лице неуполномоченного на то лица — Генерального секретаря ЦК ВКП(б) И. В. Сталина, который дал соответствующее указание ВЦИК и самостоятельно определил состав наследников поэта, включив в него формально посторонних для наследодателя лиц, ограничивая тем самым имущественные права наследников по закону — его матери и родных сестёр. Вероника Полонская в официальных документах в числе наследников не упоминается вообще.
Лили Брик — а к её мнению молодая театральная актриса, по своей неопытности, относилась очень внимательно и порой делала это как-то очень демонстративно, — посоветовала Веронике не присутствовать на похоронах Владимира Маяковского, объясняя свою просьбу негативным отношением к ней Александры Алексеевны, его матери. По случайному совпадению, в день гражданской панихиды В. Полонскую в качестве основного свидетеля трагедии вызвал на допрос народный следователь И. Сырцов. По всей видимости, он предъявил Веронике Витольдовне предсмертную записку, из которой она и узнала о том, что является одной из наследниц погибшего, после чего сообщила об этом важном обстоятельстве Лили Брик. После чего, по воспоминаниям сына Полонской Владимира Фивейского, Лили Юрьевна укоряла молодую женщину: «О каком наследстве вы, Норочка, можете говорить, если даже не были на похоронах Володи?» Ответственный сотрудник ВЦИК тов. Шибайло на всякий случай провёл разъяснительную работу с Полонской, и она быстро пришла к выводу о том, что для всех будет лучше, если её фамилии в списке претендующих на авторские права Маяковского не будет. В благодарность за «понятливость» актриса получила бесплатную путёвку в ведомственный санаторий в Крыму и возможность издать хорошим тиражом свои воспоминания о поэте, которые были опубликованы в 1938 году.