Жизнь за Родину. Вокруг Владимира Маяковского. В двух томах
Шрифт:
В соответствии с ГПК РСФСР 1923 года допускался пересмотр судебного решения (ст. 251), например если открывались новые обстоятельства по делу, неизвестные суду во время первоначального процесса.
Как и сегодня, стороны по ходу процесса могли изменять основание иска, увеличивать или уменьшать свои исковые требования, отказываться от иска. Суд должен был стремиться к выяснению всех обстоятельств дела и не ограничиваться доказательствами, представленными сторонами, при этом стороны могли вести дело в суде как лично, так и через своих представителей, а также обжаловать судебные постановления.
Пленум Верховного суда РСФСР от 19
Профессор И. Я. Хейфиц писал по этому поводу: «В советской стране сознательное нарушение чужого авторского права может иметь место разве в виде редчайшего исключения» [1.263].
В УК РСФСР (1926) состав о нарушении авторского права уже находился в главе об имущественных преступлениях. В соответствии с диспозицией ст. 177 ответственность наступала за «самовольное использование литературных, музыкальных и иных художественных и научных произведений с нарушением закона об авторском праве», то есть, по сравнению с ранее действовавшей нормой, из него была изъята корыстная цель в виде сбыта.
Длительное время спорным оставался вопрос о том, охватывала ли ст. 177 нарушение права авторства. В разъяснениях Пленума Верховного суда РСФСР от 21 ноября 1927 года говорилось о том, что «в случаях, когда кто-либо выдал за своё или использовал чужое сочинение или видоизменил его без согласия лица, имеющего на него авторские права, он несёт личную ответственность в гражданском или уголовном (ст. 177) порядке».
В обзоре Верховного Суда РСФСР от 19 ноября 1928 года «О порядке применения ст. 177 УК» высшая судебная инстанция указывала, что уголовной ответственности по данной статье подлежат лишь те случаи нарушения авторского права, «которые заключаются в умышленном видоизменении чужого произведения, злостном извращении или злостном использовании чужого произведения».
Прокуратура СССР также обращала внимание сотрудников на порядок уголовного преследования по ст. 177 УК РСФСР и соответствующим статьям УК союзных республик. Однако в ходе расследования преступлений такой категории преступные действия, как правило, относились к нарушению не авторского права, а общего порядка деятельности государственных учреждений или предприятий.
Признаться, и сегодня правоохранительные органы, расследуя преступления, ответственность за которые предусмотрена ст. 146 Уголовного кодекса РФ, занимают схожую позицию, стараясь свести обвинение к диспозиции «предпринимательской» ст. 159 УК РФ («Мошенничество»).
Действующий закон РСФСР устанавливал правило относительно того, что автор может требовать от всякого нарушителя возмещения того ущерба, который он понёс в результате установленного нарушения авторских прав. Таким образом, использовались положения гл. XIII ГК РСФСР «Обстоятельства, возникающие вследствие
ст. 403 «Причинивший вред личности или имуществу другого обязан возместить причинённый вред. Он освобождается от этой обязанности, если докажет, что он не мог предотвратить вреда, либо что был управомочен на причинение вреда, либо что вред возник вследствие умысла или грубой неосторожности самого потерпевшего».
Существовавшая судебная практика позволяла доказывать размер причинённых убытков только в некоторых случаях. Довольно часто встречавшееся нарушение авторских прав в виде выпуска в свет литературного произведения без договора с автором при установлении понесённого ущерба опиралось на сумму, которую автор мог получить в виде вознаграждения, полагавшегося ему за повторное издание его произведения, и это при условии, что ранее оно было официально опубликовано и размер гонорара, полученный за него, известен.
В случае если автор настаивал не на компенсации причинённых ему убытков, а на выплате ему авторского гонорара (ст. 10 Закона), применялись ставки, установленные специальным постановлением Народного комиссариата просвещения РСФСР от 8 июня 1930 года. Этот документ определял их в процентах к существующим и в размере согласно Постановлениям правительства РСФСР:
— для литературных произведений — в размере 150 % ставок, установленных для данной категории произведений;
— для произведений художественной литературы — исходя из минимальных размеров гонораров;
— для литературных произведений — в виде процента от среднего гонорара, который выплачивается при выпуске произведений данной категории.
Позднее в случае установления нарушений стали применяться дифференцированные размеры вознаграждения. В случае же установления значительных заимствований из чужого литературного произведения без ссылки на его автора потерпевшей стороне причитался гонорар в размере 175 % от суммы, которая должна была быть выплачена автору в случае публикации этого издания отдельной книгой. Если же нарушение касалось драматического произведения, поставленного театром или другим зрелищным учреждением без ведома или согласия его автора, то, в соответствии с постановлением Наркомпроса РСФСР такая организация должна была уплатить автору вознаграждение в размере двойной ставки, установленной за публичное исполнение ранее изданных произведений.
Принимая во внимание, что в исследуемый нами период практически все издательства были государственными, то при рассмотрении имевшихся фактов нарушения авторских прав издательство перекладывало юридическую ответственность за это на своих контрагентов. В типовые издательские договоры были включены специальные положения о полной ответственности авторов по всем претензиям, которые могут возникнуть по отношению к издательству со стороны лиц, чьи произведения были использованы. Вместе с тем в Постановлении Президиума Верховного Суда РСФСР от 21 ноября 1927 года № 20 указывалось, что издатели несут ответственность за нарушение прав действительного автора только тогда, когда они «знали или должны были знать, что предложенное им для издания сочинение является чужим» (Сборник действующих разъяснений Верховного суда РСФСР. М., 1930. С. 140).