Жизнь за Родину. Вокруг Владимира Маяковского. В двух томах
Шрифт:
Несмотря на то что Герой Социалистического Труда, академик Михаил Александрович Шолохов в те годы был ещё жив, а советская общественность готовилась широко отметить его 70-летний юбилей, даже Институту мировой литературы, к удивлению многих его сотрудников, пришлось провести публичное обсуждение проблемы авторства «Тихого Дона» и заслушать по этому поводу доклад норвежского учёного Гейра Хетсо; затем эта странная дискуссия была продолжена журналом «Вопросы литературы».
Вообще-то, на этом гадливую историю о кампании по дискредитации по-настоящему большого советского писателя М. А. Шолохова, продолжавшуюся не одно десятилетие, можно было бы закончить…
Но в этой связи у нас появляется возможность коснуться некоторых практических методов установления авторства того или иного литературного произведения, которые могут быть приняты российским судом.
IP-юристам известно, что установление факта плагиата, то есть сходства или тождества двух произведений, представляет собой исследование творческих произведений, предназначенное для выявления случаев преднамеренного копирования работ другого автора — полностью или частично. При этом какой-либо список объектов,
В настоящее время наиболее часто подобная экспертиза назначается в отношении следующих объектов авторского права:
— литературные тексты любого объёма и содержания;
— литературные переводы;
— сборники художественных объектов (литературных, музыкальных, живописных и пр.);
— формулировки законодательных актов;
— музыкальные произведения, а также тексты и либретто к ним;
— научные работы;
— промышленные образцы;
— дизайнерские работы и продукты, являющиеся воплощением идей, отображённых в эскизах дизайнера;
— произведения изобразительного искусства (живопись, скульптура, графика, чертежи, иллюстрации, компьютерная графика и пр.);
— лекции, доклады, устные произведения.
При этом пока ещё очень большим вопросом безусловно остаются произведения, созданные с использованием искусственного интеллекта.
По общему правилу, экспертиза по установлению незаконных заимствований направлена исключительно на выявление факта их наличия в спорном произведении. При этом доказывание умысла в действиях ответчика, как известно, является прерогативой суда (либо следственных органов). Однако на практике судьи при постановке того или иного решения в большинстве случаев руководствуются прежде всего результатами ими же назначенной экспертизы.
Окончательно подтвердить авторство Михаила Шолохова романа «Тихий Дон» позволило использование исследователями из университетов Москвы и Санкт-Петербурга метода, определяющего меру стилистической близости между текстами с помощью дельты Берроуза.
Этот метод был предложен в 2001 году австралийским филологом Джоном Бёрроузом. С тех пор дельту используют во многих исследованиях, большая часть которых посвящена установлению авторства различных произведений, в основном для атрибуции текстов на английском, немецком, польском, арабском, русском и других языках.
При подготовке экспертного заключения на основе вычисленных расстояний строится дендрограмма в качестве графической конструкции в виде «дерева», в которой похожие тексты оказываются в одной «ветке», что и позволяет распределить исследуемые тексты по авторам и представить результат в более наглядной форме [218] .
Данные методики также были применены для атрибуции текстов популярнейшей дилогии И. Ильфа и Е. Петрова «12 стульев» и «Золотой телёнок», которая была опубликована в период с 1928 по 1931 год. Авторы, трудившиеся журналистами газеты «Гудок», смогли творчески переработать идею, изначально принадлежавшую Валентину Катаеву, правда, с его согласия. По другой версии, в 1926 году сам Валентин Петрович предложил Е. Петрову и И. Ильфу «поработать литературными неграми над романом про стулья, в которых спрятаны деньги и которые нужно найти». Но, несмотря на эти очевидные и широко известные факты, в 2013 году литературовед Ирина Амлински опубликовала в Германии книгу «12 стульев Михаила Булгакова», в которой пришла к выводу о том, что сатирические романы И. Ильфа и Е. Петрова на самом деле были написаны М. А. Булгаковым. «Всем читателям, читающим запоем, — писала её автор в предисловии, — известно чувство досады от того, что книга прочитана и всё удовольствие „жизни в произведении“ осталось позади. Возвращаться в реальность не хочется, и поневоле тянешься за следующим томом полюбившегося автора. Вот так, на протяжении многих лет, перечитывая роман „12 стульев“, я плавно перетекала в „Золотого телёнка“ и затем… натыкалась на то, что дальше продлить удовольствие мне было нечем. Ни рассказы, ни фельетоны Ильфа и Петрова не шли ни в какое сравнение с прочитанными ранее романами. Более того, меня не оставляла в покое мысль о какой-то подмене. Что это, — думалось мне, — может, они, как Дюма-отец, подписываются под произведениями начинающих авторов? Быть может, они разругались и перестали генерировать юмор? А может, они просто исписались? Куда, скажите на милость, подевалась живость повествования, калейдоскопическая смена картин, невозможность прервать чтение и отложить книгу до завтра? На сегодняшний день литературное наследие Ильфа и Петрова составляет пять томов, а если спросить у среднестатистического человека, читающего книги, что ему знакомо из их прозы, 99 процентов назовут „12 стульев“ и „Золотого телёнка“. Может, вспомнят „Одноэтажную Америку“. И всё. Исследователи, критики и просто читатели сыплют цитатами из обоих романов, любимые герои — тоже из этих произведений, и уже стали именами нарицательными. А почему осталась в стороне повесть „Тоня“? Почему забыты многочисленные герои из их рассказов и фельетонов? Почему объединяются только в общества любителей Остапа Бендера? Так продолжалось до 1999 года. В тот раз вместо Фейхтвангера, который обычно перечитывался мною после Булгакова, был взят в руки роман „12 стульев“. И вдруг, с первых его строк, я услышала тот же знакомый ироничный, местами язвительный смех, узнала ту же музыкальность, чёткость и ясность фраз. Я наслаждалась чистотой языка и лёгкостью повествования, легко и просто вживаясь в произведение, куда меня „пригласил“ тот же автор».
218
Предобработка данных для процедуры анализа включает деление атрибутируемых произведений на главы и исключение из частотного словаря имён собственных, затем проводится два набора испытаний: первый набор — без использования лемматизации, второй — с использованием
В похожей творческой манере действительно работали популярнейшие в 1920-х годах литераторы М. А. Булгаков и С. С. Заяицкий. Михаил Афанасьевич был известен как автор «трагических буффонад» «Роковые яйца», «Собачье сердце», «Зойкина квартира», «Иван Васильевич» и др., а его коллега Сергей Заяицкий был не менее знаменит как создатель многократно переиздаваемых сатирических произведений «Земля без солнца», «Красавица с острова Люлю», «Баклажаны», трагикомического «Жизнеописания Степана Александровича Лососинова». При этом оба писателя просто обожали литературные мистификации и часто печатались под псевдонимами: Г. П. Ухов (Михаил Булгаков) и Пьер Дюмьель (Сергей Заяицкий), что окончательно запутывало всё дело.
Наконец, собственную альтернативную гипотезу предложил учёный-математик и филолог В. Н. Тришин, который, ссылаясь на архивные материалы, утверждал, что С. С. Заяицкий перед смертью закончил большой, но впоследствии утраченный роман, который он мог успеть кому-нибудь передать, подарить или продать. Проведённый им сравнительный историко-филологический анализ также свидетельствовал о близости авторской манеры Сергея Заяицкого к стилю атрибутируемых произведений.
Учёные-исследователи Н. К. Мамаев, М. А. Марусенко, К. Р. Пиотровская, А. Л. Ронжин применили дельту Бёрроуза для проверки этих гипотез. Для анализа ими были использованы тексты с безусловно подтверждённым авторством И. Ильфа и Е. Петрова «1001 день, или Новая Шахерезада», «Светлая личность», «Необыкновенные истории из жизни города Колоколамска», «Одноэтажная Америка», записные книжки Ильи Ильфа (1925–1937), а также отдельные главы романов «Двенадцать стульев» и «Золотой телёнок», которые сравнивались с произведениями С. С. Заяицкого «Земля без солнца», «Красавица с острова Люлю», «Баклажаны», «Человек без площади», «Женитьба Мечтателева», «Рука бога Му-га-ша», «Внук золотого короля», «Жизнеописание Степана Александровича Лососинова», «Шестьдесят братьев» и М. А. Булгакова «Собачье сердце», «Копыто инженера», «Тайному другу», «Мастер и Маргарита». (Метод Дельты Бёрроуза для определения авторства анонимных и псевдонимных литературных произведений на русском языке.)
В результате исследователи пришли к выводу о том, что Михаил Булгаков, возможно, и принимал участие в работе над отдельными главами дилогии, но при этом его авторство или С. С. Заяицкого этих произведений подтверждено не было.
И на самом деле, история написания лучших советских сатирических романов — «12 стульев» и «Золотой телёнок» — достаточно хорошо известна по многим томам воспоминаний и свидетельствам очевидцев их создания. Валентин Петрович Катаев, чьё блестящее литературное дарование не вызывает сомнений, действительно планировал написать авантюрный роман — жанр это был чрезвычайно популярный и «денежноёмкий». В своей автобиографической книге «Алмазный мой венец» он вспоминал: «Прочитав где-то сплетню, что автор „Трёх мушкетёров“ писал свои многочисленные романы не один, а нанимал нескольких талантливых литературных подельщиков, воплощавших его замыслы на бумаге, я решил однажды тоже сделаться чем-то вроде Дюма-пера и командовать кучкой литературных наёмников. Благо в это время моё воображение кипело и я решительно не знал, куда девать сюжеты, ежеминутно приходившие мне в голову. Среди них появился сюжет о бриллиантах, спрятанных во время революции в одном из двенадцати стульев гостиного гарнитура. Сюжет не бог весть какой, так как в литературе уже имелось „Шесть Наполеонов“ Конан-Дойля, а также уморительно смешная повесть молодого, рано умершего советского писателя-петроградца Льва Лунца, написавшего о том, как некое буржуазное семейство бежит от советской власти за границу, спрятав свои бриллианты в платяную щётку (…) [219] Поиски бриллиантов, спрятанных в одном из двенадцати стульев, разбросанных революцией по стране, давали, по моим соображениям, возможность нарисовать сатирическую галерею современных типов времен нэпа. Всё это я изложил моему другу и моему брату, которых решил превратить по примеру Дюма-пера в своих литературных негров: я предлагаю тему, пружину, они эту тему разрабатывают, облекают в плоть и кровь сатирического романа. Я прохожусь по их писанию рукой мастера. И получается забавный плутовской роман, в отличие от Дюма-пера выходящий под нашими тремя именами. А гонорар делится поровну». [1.97]
219
Имеется в виду рассказ Л. Н. Лунца «Через границу».
Таким образом плодотворная идея и первоначальный план будущего произведения оказались в распоряжении младшего брата Катаева Евгения, который печатался под фамилией Петров, и его друга и постоянного соавтора Иехиела-Лейбы бен Арье Файнзильберга, более известного читателям по литературному псевдониму Илья Ильф, которые были в полном восторге от поступившего им предложения!
Кстати, некоторые события в романе «12 стульев» происходили в «шаговой доступности» от квартиры самого В. Н. Катаева [220] , который жил на первом этаже бывшего доходного дома Е. А. Соловьёвой, что на московской улице Жуковского. В доме № 10, расположенном по соседству, действительно когда-то обосновался известный присяжный поверенный Маврикий Осипович Гиршман — коллекционер мебели. Его родной брат Владимир Осипович тоже был крупным собирателем живописи, но жил чуть дальше — на Мясницком проезде, в районе Красных ворот.
220
А вот до квартиры М. А. Булгакова на Садово-Кудринской Остапу Бендеру было идти и идти…