Жизненная сила
Шрифт:
Он вообще прекратил поиски в этой зоне и оправился в ту область Корабля, где подобные Ааслин и Уошен водились, по слухам, в самых больших количествах. Он забрался в магнитную ловушку с антивеществом.. Когда-то там обитали фениксоподобные. Как он и ожидал, там не было ни души. Только стерильная чистота и пустота. Не было даже призраков Уошен, как бывало в других местах. Стоя на дне, на полу из гладкой гиперфибры, не имевшей возраста, Памир обнаружил, что всматривается в пустоту и чувствует себя при этом настолько крошечным, как будто его и вовсе нет. Ему показалось, что нет ни этого цилиндра, ни корабля, ни
Восемнадцать лет и три недели провел Памир в поисках, которые не дали никаких результатов. Ничего.
Уже просто по привычке напоследок он еще раз вернулся к своему списку подходящих для поисков мест, уже давно изученному и проверенному, и уставшие глаза отметили последний шанс - дурацкое слово «пиявки».
Вероятно, это последнее место, куда следует заглянуть. Годы поисков убили надежду; ничего не было найдено, и уже не хотелось ничего искать. Совершая свои вылазки, Памир решил, что Уошен, Ааслин и Миоцен, конечно, не ждут его ни в каких доступных человеку местах, и неожиданно поверил в теорию, которая была так близка Премьеру: ее лучших капитанов подкупили какие-то неизвестные существа, а еще вернее, похитили их. Так или иначе, их просто не было на Корабле, и где они находились - неизвестно. А явление Уошен оказалось просто чьей-то частной шуткой, и Премьер предложила ему эти поиски лишь для отвода глаз.
Словом, жилище пиявок были вполне подходящим местом, чтобы поставить точку на всех этих дурацких бреднях.
Как только он забрался в танкер, в эту бесконечную серость, Памир сразу же подумал, что сделал это напрасно - Уошен никогда бы не осталась в таком месте. Даже на год, не говоря уже о нескольких тысячелетиях! И чувствуя, как мутится его сознание, а воля и сердце слабеют с каждым вздохом, Памир все больше уверялся в том, что ни один капитан не стал бы по своей воле жить внутри идиотского двухмерного пространства.
С каждым следующим шагом его все неодолимее тянуло вернуться.
Остановившись, он еще раз глубоко вздохнул и тут убедился, что единственный вход в бывшее обиталище пиявок открыт. Памир опустился на колени и увидел множество всякого хлама - выработанных датчиков, скателлов и прочей ерунды. Он запросил данные по этому месту, и ему ответили, что экзофобы оставались здесь всего шестьсот лет, а затем полностью исчезли, их судно унесло всех в тучу молекулярной пыли, где они жили до своего переселения.
Пиявки исчезли еще до того, как пропали капитаны.
– Пока, - прошептал он, поднял голову и услышал, как эхо стало катать это слово по всем потолкам и полам, описывая огромный круг, заканчивавшийся около далекой круглой стены. Через несколько секунд оно снова вернулось к нему, уже громким, мощным и раскатистым.
– Пока!
– громовым голосом попрощалось с ним обиталище.
И как можно быстрее, подумал он. Прямо сейчас. Зонды показывали аномалию.
Впрочем, они всегда ее показывали, это была их работа, и ничего другого от них не ожидалось.
Памир сделал целую карту аномалий и начал путешествовать заново, теперь уже по этой карте. Но все аномалии были очень небольшими, недоступными невооруженному глазу. Больше всего было странностей, связанных с остатками человеческой кожи. Но сильнее
Чистящие агенты вылизали это место до стерильности, что тоже было странно, ведь это было место обитания чужих, и вторгшиеся сюда человеческие нарушители территории должны были вести себя соответственно.
Должны были.
Вспыхнула еще одна пурпурная точка где-то неподалеку от стены.
Там оказался целый кусочек несгоревшей плоти. Впечатанный в пластиковый пол, он остался не замеченным нарушителями, но приборы обнаружили его без труда, и с их Помощью, а также с помощью лазера, Памир извлек свое сокровище размером с палец и тут же поместил в походную лабораторию.
Пол спокойно и быстро затягивал свежую дыру.
Находка при восстановлении представляла собой кусок плоти почти в килограмм весом. В ней были генетические маркеры, хотя их оказалось и недостаточно, чтобы отнести их к какому-либо из исчезнувших капитанов. Но карамлезированная плоть носила следы насильственного убийства, что объясняло, почему нарушители попытались убрать следы.
Памир опустился на пол, снова ставший ровным и гладким, и измерил серый пластик, составив тщательную карту всех его почти невидимых шрамов. Итак, этот небольшой кусок обиталища был когда-то и кем-то поврежден. И, возможно, не так давно. На полу были шрамы, так же как и на потолке и на толстой серой стене. Присутствовала здесь и техника, поскольку спустя несколько минут Памир обнаружил в углеводороде малозаметную примесь металла - в этом месте были использованы лазеры и гремели взрывы. Теперь можно было с легкостью представить происходившее, когда, с одной стороны, пол снова и снова судорожно пытался восстановить себя, а с другой - раз за разом раздавались выстрелы.
Памир вспотел, подумав о призраках.
Но что теперь?
Сидя на древней подушке, когда-то служившей мифическим пиявкам, он следил за действиями своего зонда, огибавшего все помещение по периметру и под конец прижавшегося к стене.
– Здесь уже смотрели, - остановил его Памир. Но зонд отказывался выполнять приказание. Памир встал, едва не стукнувшись головой о потолок.
– Ну, что такое?
– спросил он, подойдя ближе.
У многих существ, а, может быть, когда-то и у первобытных людей, язык включал в себя некие приемы для разговоров с умершими. И теперь, когда мы можем читать по лицу и телу, эти праслова требуются только для общения с призраками.
Чья же это теория?
Наклоняясь к зонду и изучая показания, Памир все пытался вспомнить ее автора. Но увиденное тут же заставило его забыть обо всем: глубоко в стене, ближе к холодному вакууму, чем к нему, был похоронен какой-то металлический объект. Он был круглым и гладким, и, насколько позволяло понять изображение, весьма непростым.
«Ерунда», - все же заставил себя подумать Памир.
Ерунда.
Но включил лазер, прорезал узкую дыру и расширил ее так, чтобы зонд мог пролезть туда и обратно.