Жизненная сила
Шрифт:
– До кризиса осталось чуть больше месяца, Памир!
– Изображение Премьера приблизилось и засияло.
– Мне нужна полная свобода в использовании водорода. И без малейшей возможности подавиться твоими чертовыми игрушками.
– Да, мадам. Я прослежу за ними непременно.
– Памир!
– Изображение сделало оборот вокруг него.
– Да, мадам.
– Я думаю, что настало время бросить копать. Или, по крайней мере, полностью оставить эту работу дронам. Они все знают не хуже тебя, не так ли?
– Приблизительно так, мадам.
– Зайди ко мне.
– Это прозвучало почти
– Через четыре дня ежегодный пир. Присоединяйся, и там мы обсудим твое следующее назначение. Это, я надеюсь, ты понял?
– Как всегда, мадам.
– А у реморов есть дела поважнее, чем следить за твоими игрушками, мой дорогой, - и улыбка исчезла, сменившись негодованием.
В последующие три дня детекторы были втащены на баржу, отключены, и дроны начали укладывать их для перевозки. Своей очереди ждали теперь сонары и глубоководные землечерпалки. Чем все должно закончиться, Памир не мог себе представить. Возможно, оборудование просто свалят на складах, но теперь это не очень его беспокоило.
Чтобы ни случилось дальше, он решительно уходит отсюда.
Поскольку приглашение Премьера практически являлось приказом, а кроме того, потому, что он надеялся извлечь из него какую-нибудь выгоду, Памир решил и в самом деле прийти на праздник. Вернувшись к себе, он позволил своему звуковому душу вырезать из себя куски устаревшей плоти и пошел в сад, чтобы новая кожа подзагорела под лучами искусственного солнца. В его отсутствие илано одичали, тысячи ртов пели плохо, нестройно, и их дикие рулады преследовали его все время, пока он надевал свою самую парадную форму. Таинственные серебряные часы легли в зеркальный карман. Полный рот специальных бактерий говорил о том, что ему можно есть и пить все, что заблагорассудится; отрыжка и все выделения были ароматизированы. Он вызвал свой кар и только в пути вдруг осознал, что не просто устал, а совершенно измотан: больше чем сто лет тяжелой неблагодарной работы взяли его за горло.
Он свалился на сиденье ожившего кара и заснул. И проспал до тех пор, пока кар не остановился около Гранд-Холла, где робот оторвал его, наконец, от какого-то чудесного сладострастного сна.
Сон исчез, а вместе с ним прошла и эрекция. Будучи уже в пропускном туннеле, Памир решил зачем-то связаться с домашним компьютером, и сухой, равнодушный голос сообщил ему:
– Зарегистрирован достаточно значительный всплеск активности нейтрино.
– Откуда?
– Снизу. Имея только половину датчиков, я не могу точно указать источник….
– Прямо снизу?
– перебил его Памир.
– И из района, охватывающего восемь градусов в поперечнике.
– Каково увеличение?
– Мной зарегистрировано повышение уровня активности на восемнадцать тысяч двести процентов выше предыдущей отметки…
– Покажи,- прорычал Памир.
Он окунулся в мир нейтрино. Солнца горели в бесконечной серой дымке. Ближайшее солнце было красным гигантом, следующим по орбите массивной черной дыры, его раскаленное ядро и слабый растущий диск черной дыры ярко светились. Но самый яркий свет принадлежал Кораблю, десятки тысяч ядерных реакторов продуцировали его мощь, мощь всех его электронных систем, казавшихся
Под сферой лежала область глухой черноты. В мире нейтрино камень и железо были абстракциями, призраками, да и простая материя оказывалась едва различимой, едва видимой для того, чтобы поверить в нее.
Но вот под чернотой, окутывающей корабельное ядро, возник другой шар, другая сфера, которую Памир сначала совсем не заметил. Однако теперь она становилась все явственней, и не увидеть ее было невозможно. Восемь градусов окружности были перекрыты каким-то ярким нейтриновым объектом. Вглядываясь в него, Памир неожиданно спросил себя вслух: «Это свет двигателя? Или…»
Что еще могло объяснить столь яркий поток нейтрино?
– Сэр, никакие двигатели не задействованы, никаких реактивных судов не замечено. Сэр.
– Облако становится ярче?
– С того момента, как мы начали разговор, поток стал ярче на девятьсот одиннадцать процентов, сэр. И никаких симптомов к ослаблению…
– Чертовщина, - выругался Памир. И затребовал от компьютера объяснений.
– Таковых не имею, сэр.
Впрочем, чего было ожидать от технического компьютера, не теоретик же он в самом деле. Памир еще раз вгляделся в загадочное изображение, совершенно не похожее на яркие перлы света самого корабля: от объекта исходило рассеянное, почти молочное сияние, хотя никакого явного источника не наблюдалось, и исходило оно каким-то своеобразным непонятным образом.
Потом он заметил полосу чуть более сильного света.
Памир быстро прикинул местоположение этой полосы… Черт, прямо под его выкопанной дырой… всего пятью километрами глубже… и что, дьявольщина, все это может значить!?
Памир связался со своей командой копальщиков. Ответил ведущий робот.
– Где капитаны?
– потребовал Памир.
– Один находится среди капитанов десятого ранга. Другой - среди капитанов пятнадцатого, сэр.
На пиру у Премьера, - догадался он.
– Что вы видите?
– проревел он и, сужая тему, пояснил: - Как идет работа?
– Все вижу, все в порядке, сэр.
Чувствуется ли некое странное усиление активности?
– Нет.
– И все же… Объявите команде тревогу, ясно?
– Не ясно, но приказание будет выполнено, сэр. Это все?
– Пока да.
Памир очистил канал и попытался связаться с Премьером, но весь ее штаб делал в этот день все возможное, чтобы оградить начальство от лишних разговоров. Ему в лицо нагло усмехнулась медная физиономия робота.
– Традиционный праздник начался, - хрюкнул он, и глаза его сверкнули очевидным презрением.
– Только по наиболее неотложным делам.
– Я понимаю…
– Я не могу позволить вам помешать Великому Премьеру.
– У меня только послание для ее секретного канала. Если возможно.
– Пожалуйста.
Памир передал последнюю информацию и сопроводил ее предупредительной запиской: «Не имею никакого представления о том, что происходит, мадам. Но что-то происходит, и пока причина этого неизвестна, будьте осторожны».
Робот проглотил данные и почему-то раздобрился.
– Если уж у вас такая нужда, то, может быть, лучше вручить послание лично…