Жизнеописания прославленных куртизанок разных стран и народов мира
Шрифт:
Дебарро, ее первый любовник, написал на смерть Марион Делорм следующее стихотворение:
Бедняжка, Mapиoн Делорм,С такою прелестию форм,Что много, много так любила, —Тебя похитила могила!Когда прекрасную как деньМогильная сокрыла сень, —Тогда я стражду и тоскую…Нет счастьем смерть не назову я.»Таким образом оканчивается жизнь Марион Делорм
Книга
ОБОЛЬСТИТЕЛЬНИЦЫ ПРОСВЕЩЕННОГО ВЕКА
Нинон де-Ланкло
Нинон де-Ланкло говаривала: «Я еще в детстве размышляла о неравномерном распределении качеств, которые существуют у мужчины и у женщины; я видела, что нас обременили всем, что есть суетного, а мужчины сберегли себе право на существенные качества, с этой минуты я стала мужчиной.
Это превращение потому особенно льстило Ниноне, что дало ей независимость и свободу действий, что ставило ее вне препятствий, присущих ее полу.
Она говорила также, что просила у Бога одного: «Господи! сделай из меня честного мужчину, но не делай честной женщины!»
На это можно бы было возразить, но теперь мы займемся историей жизни той, которую называли – царицей куртизанок прошедшего, настоящего и будущего.
Анна или Нинона, грациозное уменьшительное, – была единственная дочь дворянина деЛанкло и девицы де Реконт, из благородной фамилии из Орлеана. Она родилась в Париже 15 мая 1616 года.
Мать ее была богомольна, очень богомольна; часто, склоняясь над детской колыбелью она повторяла; «Вне религии нет спасения. Ты будешь монахиней, моя Нинона!»
– Э! моя милая! – со смехом заметил однажды г-н де-Ланкло своей жене; – говори эти слова, пока она еще не понимает, только я думаю, мы не для того произвели на свет дочь, чтобы запереть ее в монастырь!..
– Отчего же, если это для ее же блага?
– Так вы полагаете, что она будет дурна, горбата и глупа?
– Не одни только глупые, горбатые и дурные посвящают себя Богу.
– Очень возможно, но какова бы она не была, – а я уверен, она будет прелестна и умна, – объявляю вам, что Нинон не вступит в монастырь. У меня относительно ее есть свои идеи, вот вы увидите.
– Ваши идеи! о! вы погубите душу нашего ребенка!
– Нет, не погублю; напротив, я разовью ее. Вы же знаете, я эпикуреец.
– Увы! это значит, что вы верите только в удовольствия!..
– Извините я еще верю в высший разум; но также верю, что этот разум, поселив, нас на земле, желал чтобы мы срывали цветы, которые он сам же посеял. Вы говорили об Эпикуре, но известна ли вам его мораль? Послушайте: «Пользуйтесь вашими способностями, но не злоупотребляйте ими; не посвящайте долгих дней краткому наслаждению, никогда не противоречьте природе и вашей совести; пусть трезвость и сдержанность делают ваши удовольствия более живыми и чистыми; избегайте излишества, которые возмущают настоящее и оскудевают будущее, живя согласно с природой, вы никогда не сделаетесь бедными; живя согласно с убеждением, вы никогда не будете богаты; если свойство богов заключается в том, чтобы обладать всем; свойство мудреца – довольствоваться
– Но ведь этот философ – язычник. Он говорит в своей морали – о ужас! – о богах…
– А не все ли равно! не все ли равно – исходит ли правда от язычника или христианина, – будто только одна правда?!.. мудрость и добродетель не имеют религии, также как не имеют отечества.
– Замолчите! замолчите!.. Вы меня пугаете за нашу дочь. О небо! в каких ужасных, принципах воспитают тебя, несчастная дочь моя!
Вопреки ужасу матери, Нинон, воспитанная своим отцом в этих ужасных правилах, выросла прелестной девушкой.
К несчастью де-Ланкло не долго наслаждался законной гордостью, по своему образовав ум к сердце Ниноны; он умер когда ей было четырнадцать лет; г-жа де-Ланкло следом за ним сошла в могилу.
В пятнадцать лет, полная хозяйка своих действий и состояния, Нинон тогда уже выказала некоторый характер. Она получила десять тысяч ливров дохода, – что равняется нынешним тридцати, – и жила с экономией и благородством, устроив таким образом, чтобы иметь впереди годовой доход на случай неожиданных издержек или помощи друзьям.
Царица куртизанок имела презрение к деньгам. План жизни, который она набросала, не имел ни примеров, ни подражателей; Нинона не хотела делать постыдной торговли из своих прелестей, но решилась отдаваться каждому, кто ей понравится. Ветреная в любви, постоянная в дружбе, честная до мелочности, всегда одинаковая характером, способная образовывать и обольщать молодых людей: – остроумная без злобы, прекрасная до старости, – она не обладала только тем, что называют добродетелью.
Но если бы Нинон была добродетельной, она не была бы Нинон!
Она жила для любви, а не любовью; и что всего страннее, эту страсть, которую она предпочитала всем другим, она рассматривала как только иллюзию чувств, как потребность, как слепое чувство, которое не предполагает никакой заслуги в предмете, его возбудившем и не заслуживает никакой благодарности; одним словом, как каприз, продолжительность которого от нас не зависит. Пока этот каприз продолжался, она любила; но вскоре он проходил и все прерывалось безвозвратно. Она сама объявляла об этом своим любовникам с такою искренностью, которая отнимала у них право жаловаться… Она размышляла как Сократ, а действовала, как Лаиса… Почти ту же мысль выражает один поэт, ее любовник, в следующем четверостишии:
«Всегда разумная натураТворила душу для НинонИз сладострастья Эпикура,Из добродетели Катона».На счет Катона сравнение нам кажется слишком преувеличенным! Но нужна была рифма. Для Катона тем хуже. Сохранился список главных любовников Ниноны. Вот он:
Граф Колиньи.
Маркиз де Виларсо.
Граф де Палуан.
Маркиз де Креки.
Граф де Грамон.
Де Турвиль.
Маркиз де ла Шатр.
Граф де Миоссен.
Граф д’Эстре,
Аббат д’Эффия.
Принц де Конде.
Сент Эвремонт.
Граф Фиэски.
Аббат де Шалье.
Принц Марсильяк (Герцог де ла Рошфуко).
Де Жерсей.
Маркиз де Севинье.
Граф де Шуазель.
Пекур, танцовщик,
Барон де Банье.
Аббат Гедуан.