Жнец и его тень
Шрифт:
— Арина Родионовна, вы не могли бы позвонить в университет и сообщить, что я нашёл новый материал для диплома и сегодня не приду?
— Разумеется.
— Тогда хорошего вам дня. Спасибо за завтрак.
Благовоспитанно положив приборы в тарелку, Олег вернулся к себе, раскрыл большой шкаф и задумался. В универ он позволял себе ходить, как ему нравится, попробовал бы кто что сказать, учитывая, сколько денег он платит за учёбу. Но поход в полицию требовал более формального подхода, если конечно он не хочет слушать старческое
В конце концов Олег определился — хороший брендовый костюм, не очень броский, без блестящих украшений, но аккуратно сшитый из дорогой ткани. Респектабельный. Скучный. Единственная вольность — галстук с мрачноватыми изображениями воронов.
Приведя себя таким образом в порядок, Олег спустился в гараж, прошёл мимо небольшой коллекции отцовских машин — ничего лишнего, но на все случаи жизни, — к своему кабриолету, стоящему у самых ворот. Почему-то вспомнилась Третьякова — всегда теперь вспоминалась, при взгляде на опущенную крышу. Кстати, давно её в универе не видно, уехала что ли куда? Олег уже мысленно смирился, что этот информатор с крючка сорвался. И ведь не скажешь, что ей настолько не интересно — скорее решила оставить все секреты себе. Прискорбно, хоть и ожидаемо…
Дорога до полицейского участка заняла не более пятнадцати минут, и вскоре Олег уже стоял перед прикрытым бронированным стеклом постом дежурного.
— Сергей Михайлович у себя?
— Ну у себя, а что? — казалось, полицейский никак не мог определиться, как стоит относиться к этому посетителю, и потому был осторожен в словах.
— Наберите, будьте добры.
Всё ещё забавно наблюдать, как вытягиваются лица, когда берёшь трубку и обращаешься к полковнику и начальнику отделения:
— Дядь Серёж, это я…
Восхитительно чувство, что тебе позволено нечто, что другим нельзя. Почти как магия. То есть, конечно, её жалкая тень. Ради магии хотя бы ни разу не приходилось потом проходить утомительную социальную церемонию под названием «хороший сын хорошего друга», подтверждать очевидные обоим вещи:
— Да, папа в Амстердаме, да, пока не постригся… — сочувственно вздыхать о подорванном неумеренным возлияниям здоровье и обещать обязательно передать привет родителям. Что это вообще за традиция такая — передавать приветы?
Наконец приличия были соблюдены, и грузный полковник не без некоего даже величия уселся в своё солидное кожаное кресло.
— Дядь Серёж, — теперь Олег смог перейти к, собственно, цели визита, — вы бы отпустили Эдика, а? Ну глупость человек сделал, но ведь никто не пострадал, верно?
— Не могу я просто так, — полковник замялся, покусывая губы. Олег знал, о чём тот думает: Виктору, отцу Олега, «дядя Серёжа» был много чем обязан, но и мысль о небольшом, но всё-таки нарушении за просто так, неприятно колола. — Общественность
— А если, допустим, он заплатит штраф? — обтекаемо предложил Олег.
— Штраф — это можно, — благодушно согласился полковник.
Когда Олег спустился обратно к проходной, дежурный уже получил соответствующие распоряжения и провёл его к камере, где за решёткой в компании мертвецки пьяной женщины средних лет и двух чрезмерно разговорчивых бомжей, съежившись, чтобы даже мельком с соседями не соприкоснуться, сидел Эдик.
— Коноплянкин, на выход!
Оказавшись на свободе, «белый шаман» пулей вылетел из участка, словно боялся, что передумают и посадят обратно.
— Олег, спасибо! Ты не представляешь, что ты для меня сделал!
— Очень даже представляю. Твоё освобождение стоило мне не то, что больших, но всё-таки денег, так что будь добр, порадуй меня. В машину садись.
Эдик покорно забрался в кабриолет, и автомобиль неспешно покатился по шоссе. Олег дал ему время обуздать эмоции, потом спросил:
— Эдик, ты же не маг, ты бизнесмен. Какая муха тебя укусила?
— Ты не поверишь, — с непередаваемой интонацией произнёс «шаман», но Олегу было наплевать на его выдающиеся актёрские способности.
— А ты попробуй. Я по жизни доверчивый.
— Понимаешь, — Эдик обречённо вздохнул и рассказал: — недавно мне пришло письмо. От старшего делопроизводителя отдела контроля качества функционирования материального мира небесной канцелярии. И там был отрицательный ответ на мою жалобу, которую я подал, только не смейся! в прошлой жизни. Я прочитал их ответ, уловил суть моих претензий, и понял, что они категорически не правы. Ну и вот, решил пожаловаться повторно. Ну и какие ещё варианты кроме церкви?
От гомерического хохота Олега остановила только необходимость следить за дорогой:
— Какой изящный троллинг! И ты так сразу взял и понял, что это не кто-то из твоих конкурентов-«шаманов»? А вроде старше меня!
— Я же говорил, что ты не поверишь! — даже немного обиделся Эдик. — Я, как бы это сказать, сердцем почувствовал! Ты же, в отличие от меня, веришь во всю эту мистику, должен бы уж понять!
— Ладно, хорошо, — Олег несколько раз вдохнул и выдохнул, избавляясь от остатков смеха, — а кто принёс его тебе это письмо?
— А я… не помню. Какие-то люди. Будто бы они пришли… а потом я просто очнулся в пустом зале, где провожу семинары, а в руках был конверт.
— Эти люди были в чёрных костюмах, а потом они надели очки, щелкнули зажигалкой, и ты всё забыл. Очень… правдоподобно.
— Да хватит ржать уже!
И несмотря на всю абсурдность ситуации, Олег вдруг отчётливо понял, что Эдик говорит правду. Странную, невероятную — но от того более интересную.
— Извини. И знаешь… я тебе верю. Отдай мне это письмо — и мы в расчёте.