Жнец и его тень

J. R. Crow

— Коллега, ну зачем вы так, — укорил демона ангел, — перед тем, как устроиться сюда, я проходил углублённую подготовку, включающую изучение архивной корреспонденции. И я не вижу в этой объяснительной никаких противоречий.

Демон посмотрел на него с этаким родительским сочувствием:

— Ты до ревизии где работал?

— В церемониальной страже. Резиденции богов, корпоративы высшего руководства. А что?

— Тогда понятно, что ты ничего не знаешь. Вот есть обычные сотрудники смерти, у которых нет имён, да даже если бы и были, их бы

всё равно никто не запоминал, потому что по большому счёту они все на одно лицо. Ну, с учётом шляпы. А есть главный жнец четвёртого отдела восточно-европейского управления. И не дай боги тебе при разборе инцидентов перепутать его с другими жнецами.

— Это почему? — недоверчиво уточнил ангел.

— Хотя бы потому, что сейчас я буду вынужден поставить резолюцию «невиновен» на случай очевидного и вопиющего самоуправства.

— Прошу обратить внимание, — жнец назидательно поднял вверх указательный палец, — что хоть сейчас мы разбираем мой инцидент, как только я отсюда выйду, то получу назад все свои привилегии, в том числе писать запросы. Данталион, я тебя не один век знаю, если бы было к чему подкопаться, ты бы обязательно лишил меня премии. А значит, если наш разговор дойдёт до вышестоящих, как тебе кажется, фраза про резолюцию больше дискредитирует тебя или меня?

Демон вынужденно усмехнулся:

— Вот! Ты слышишь, что он говорит? Теперь понятно, почему?

— Да, вполне, — ошарашенно моргнул серафим.

— Без обид, жнец, я просто ввожу коллегу в курс дела.

— Никаких обид, неизвестно, сколько веков нам ещё вместе работать.

Данталион кивнул, признавая перемирие. Лишь пробормотал себе под нос:

— Да-да… иногда я загадываю желание, чтобы ты наконец вспомнил всё и свалил обратно в сансару, а предприятие по обеспечению деятельности материального мира вздохнуло спокойно…

Но как бы тих ни был шепот, жнец услышал и заинтересовался:

— Вспомнил… всё?

— Коллега, я уловил суть ваших отношений, но кажется, сейчас вы слишком переусердствовали и сказали лишнего, — к ангелу вернулось самообладание, а вместе с ним — повелительный голос, свойственный всем серафимам. Он поднялся из-за стола и церемониально провозгласил:

— Главный жнец четвёртого отдела восточно-европейского управления смерти, рассмотрев случай нанесения вами увечий человеческому существу, комиссия службы контроля деятельности управлений смерти не обнаружила в ваших действиях нарушения установленных правил. Можете быть свободны.

За дверью жнец первым делом наткнулся на Аиду, которая привела на суд ревизионной службы кого-то из своих младших специалистов.

Она даже не попыталась сделать голос менее насмешливым:

— Коллега, не могу поверить, неужели и вы не без греха? А я-то считала, что вы образец служебного соответствия для всех нас.

— Собираюсь оставаться таким и впредь, — жнец продемонстрировал ей вердикт с большой печатью «нет состава нарушения». — Мы все согласились, что это было недоразумение.

— Что ж, поздравляю, поздравляю, —

её губы растянулись в неискренней улыбке. — Хорошего рабочего дня.

Поведение Аиды показалось жнецу странным. Конфликты между отделами случались значительно реже, чем межведомственные, да и сама начальница первого до сих пор вроде не была замечена за неприкрытым злорадством на ровном месте. Складывалось впечатление, что её отношение изменилось… после неудачной попытки уволить стажёра. Впрочем, жнец не собирался думать об этом слишком долго — ни одна инструкция не запрещала говорить друг другу завуалированные гадости, а значит зачем забивать голову тем, на что нельзя даже должным образом пожаловаться?

К тому же план сам себя не выполнит, а комиссия и так заняла неприятно много времени…

Проведя в больнице трое суток, Варвара изнывала от скуки. Из всех развлечений у неё было только пялиться в телефон — на втором часу глаза начинали неотвратимо уставать, — или принимать посетителей. Мама заходила каждый день, один раз была Таня — подруга всё никак не могла поверить, что в её спокойном районе могут происходить столь ужасные вещи, — и один раз отец.

Присев на стул, он первым делом покаянно опустил голову:

— Вот я старый дурак. Всё твоих Иванов с Олегами в каких-то непотребствах подозревал, а такую очевидную опасность не предусмотрел…

— Пап, брось, — попыталась утешить его Варвара, — я ж не могу, как министр какой-нибудь, всё время с десятком телохранителей ходить?

— Ну да, ну да… — папа вздохнул. — Кстати, того негодяя поймали, будет суд. Ну как поймали — он даже уползти далеко не сумел, ни в руках, ни в ногах ни одной целой кости. Медики никак не могут понять, что же с ним случилось… может быть ты знаешь?

— Неа, — она развела руками. — Споткнулся — упал, наверное. И вообще, это карма.

Утром четвёртого дня Варвара проснулась рано — судя по непроглядной темени за окном не было и шести утра. Похоже, осталось в людях какое-то первобытное чувство взгляда в спину. Другой, пожалуй, перепугался бы до мурашек, обернувшись и увидев тёмную фигуру в кожаном плаще подле кровати, но Варвара в тот момент почувствовала лишь радостное удивление:

— Что ты здесь делаешь?!

— Работаю, — немногословно объяснил ангел смерти. Добавил мягче: — Просто хотел посмотреть, как ты спишь.

— Тогда я просто проснулась, чтобы сказать тебе «привет».

— Прости. Не хотел разбудить.

— Да нет, это как раз очень кстати, — в её измученной бездельем голове созрел план, — Врач сказал, что швы мне снимут дней через десять — двенадцать. Полагаю, тебя об этом спрашивать бесполезно, а вот дядя Кощей вроде говорил, что специализировался на целительстве. Можешь узнать, нельзя ли сделать так, чтобы зажило побыстрее? Иначе я просто помру здесь от скуки.

— Этого я никак не могу допустить, — в темноте было не видно, но Варвара была уверена, что он улыбается. — Я спрошу.