Жнец

РуНикс

Тристан Кейн отпустил охранника и повернулся к ней лицом, давая Марони и его головорезам свою спину движением, которое показало как его полную уверенность в их неспособности причинить ему вред, так и его веру в Данте, который будет следить за его спиной. Это было неожиданно. По понятным причинам она не думала, что он подойдет к ней где-нибудь рядом, чтобы Марони мог наблюдать. То, что он был не только близок к этому, но и почти щеголял этим в лице пожилого мужчины, застало ее врасплох.

Морана сглотнула, запрокинув голову, пойманная этими голубыми

глазами. Он поднял руки в молчаливом вопросе, и она кивнула, давая ему разрешение. Не отрывая глаз от нее, он положил руки ей на плечи, впервые коснувшись ее. Ее грудь тяжело вздохнула. Его прикосновение оставалось легким, когда он скользнул рукой к ее спине, пробегая по ее спине. Ее тело выгнулось, грудь коснулась его торса, прежде чем она смогла контролировать реакцию, осознавая, что на них смотрят многие глаза.

Покончив с ее торсом, он опустился на одно

колено. Прикусив щеку изнутри, она посмотрела вниз. Его большие руки скользили по ее бедрам, заставляя сердце биться по всему телу. Его руки опустились и коснулись ее лодыжки под подолом

длинной юбки.

У нее перехватило дыхание, когда она сжала

руки в кулаки, чтобы они не коснулись его волос, во рту покалывало вспомнившееся ощущение

обжигания ее кожи, когда он ее целовал. Она увидела ответный жар в его глазах, когда его руки заскользили по ее икрам, его грубые пальцы ласкали ее кожу впервые в комнате, полной мафиози. Но это подходило, учитывая, что они впервые были в ресторане с мафией, за дверью которого стояли мафиози.

Его руки остановились на ее колене, его глаза

расплавились. Она сделала глубокий вдох. Он точно знал, где находятся ее ножи, с тех пор, как вошел в комнату. Он мог бы проверить ее поверх юбки. Тем не менее, он встал на колено и положил руки прямо на ее кожу, ни разу не приподняв подол ее юбки от пола.

Она не забыла, что он делал. Это было заявление всем мужчинам в комнате, женщине, которая пыталась потребовать его, и самой Моране. Это было заявление громкое и ясное.

Она была его.

Сжимая грудь, она смотрела на него, на его глаза, осознавая каждого мужчину в комнате, но совершенно не обращая внимания на других, чувствуя, как его рука медленно поднимается к внутренней стороне ее беде, движение, столь интимное, как будто они делали это тысячу раз раньше. Она почувствовала, как его руки нашли ее лезвия, и почувствовала, как он искусно вытащил их, тот самый нож, который она держала за его спину в этом самом доме в ту первую ночь.

Воздух между ними сгустился. Ее клитор

запульсировал. И если коснётся на дюйм выше, он почувствует, какая она мокрая, прямо посреди этой комнаты, только для него. Он мог это сделать. Никто не увидит и не заметит.

Ее бедра начали дрожать, хотя она пыталась

сохранить лицо пустым, боль в ее животе

становилась все сильнее, царапая его руки все ниже и ниже. Она чувствовала, как ее мускулы естественным образом напрягаются к этим пальцам, ее стенки сжимаются от желания быть наполненной, быть заполненной им.

Он не касался

ее там, не с той нежностью, с которой теперь держал ее плоть. Она этого жаждала. Она жаждала этих пальцев внутри себя, двигаясь, когда его губы поцеловали ее шею, его запах наполнил ее нос, а его дыхание стало глубже в ее ушах. Она хотела, чтобы он наполнил ее чувства. Она болела им.

И он прочел все это в ее глазах, увидел, как

обнаженное желание красило ее глаза. Его пальцы бесконечно сжались на ее коже. Всего несколько дюймов. Немножко. Ее грудь вздымалась. Его рука согнулась. Она вздрогнула. Его челюсть сжалась.

Он быстро встал с ножами в руках и повернулся лицом к комнате, оставив дрожь в ее теле. Все смотрели, кроме Данте.

Морана глубоко вздохнула, чтобы щеки не залились румянцем. Тристан Кейн занял позицию рядом с ней, сунул ее лезвия в карман и направил свой равнодушный взгляд на Марони.

— Я действительно верю, что мне понравится, если Морана будет нашей гостьей, Тристан, — сказал Марони с улыбкой, которая быстро смягчила ее жар.

Данте был прав. Ей нужно быть осторожной, очень осторожной с этим мужчиной.

Тристан Кейн не отреагировал. По крайней мере, перед другими. Она достаточно знала об этом человеке, чтобы понять, что внутри происходит гораздо больше, чем кто-либо мог представить.

— Как ты познакомилась с моим сыном и

Тристаном, Морана? — Марони скорее потребовал, чем спросил. — Расскажи, мне любопытно.

Морана подавила свои эмоции и изобразила

улыбку Марони.

— Это длинная история.

Губы Марони поджались. Затем он обратился к одному из головорезов.

— Пусть Антрия подготовит комнату для гостей.

— В этом нет необходимости, — впервые за долгое время заговорил Тристан Кейн. — Она остается со мной.

Марони покачал головой, скрестив одну ногу. По сравнению с другими, он устраивался на месте.

— Нет, она этого не сделает.

Тристан Кейн не сказал ни слова, просто

уставился на мужчину. Марони посмотрел в ответ. Теперь она знала, о чем говорил Данте.

— Тристан, милый, — сказала Кьяра сзади,

заставляя Морану сжаться от внезапной потребности сделать что-то жестокое. — Пока Лоренцо не поговорит с нужными людьми, он не может позволить ей жить так далеко от основного комплекса. Она должна заслужить его доверие. А до тех пор она будет желанным гостем в главном доме, правда, Лоренцо?

— Конечно, — согласился Марони, не сводя глаз с молодого человека.

Морана взглянула на Тристана Кейна и

увидела, что его лицо полностью лишено каких-либо признаков, ни стиснутой челюсти, ни выражения в глазах, ни тика на щеке. Ничего.

Увидев его в таком состоянии, она внезапно осознала, что не одна она подвела охрану. Он делал это тоже, только когда она смотрела или с Данте и Амарой.

— Она остается со мной, — снова заявил он.

— Невозможно, — сразу же опровергнул Марони.

Как только он открыл рот, чтобы что-то сказать, Данте взял верх.