Жнец

РуНикс

Данте кивнул, громко выдохнул и поднял за нее бокал, произнеся тост.

— В таком случае я желаю тебе удачи. Тебе это обязательно понадобится с ним.

Губы Мораны растянулись в улыбке.

— Так вот, как ты загнал его в свой угол? Удачей?

Данте рассмеялся, покачал головой, его красивое лицо ожило.

— Чистая, упрямая удача. Тогда я был очень

своевольным.

— Тогда? — подсказала Морана.

Его улыбка потускнела, и ей вернулись

прощальные слова Амары. Она назвала его трусом. Так ли это? Судя по тому,

что Морана слышала и видела о нем, похоже, что это не так.

Его голос прорвался сквозь ее мысли, его рука крутила янтарную жидкость внутри стакана.

— Все эти годы я уговаривал Тристана принять мое партнерство. Измотал его. — он посмотрел на нее. — Он намного упрямее, Морана.

— Я тоже.

Данте ухмыльнулся, потягивая виски.

— Это будет весело.

Морана позволила этому ускользнуть, глядя в

окно на замки облаков, дружескую тишину между ними, когда он начал работать на своем телефоне и отпил тот стакан виски.

Морана смотрела на белые клубы, гадая, каково было бы иметь Данте в ее углу, когда она была молода, присматривая за ней, наблюдая за ней. Спала бы она ночью лучше, зная, что он существует? Он почти назвал ее своей сестрой. Может ли его дружба, его братская аура как–то облегчить все остальное?

Она действительно не знала. Оказавшись

внезапно в окружении людей, которые внушали ей такие мысли, заставляли ее задуматься о том, что, если, Морана одновременно лелеяла и боялась этого, как маленький жеребенок, впервые делающий неуверенные шаги на трясущихся ногах. И тот факт, что эти двое теперь были в ее углу из-за человека, которому они были верны, не ускользнул от нее, хотя его мотивы все еще были для нее потеряны.

Он хотел ее живой. Он хотел, чтобы она была с ним. Он хотел ее. В этот период. Но что дальше? Могут ли двадцать лет сильной ненависти,

двадцать лет сосредоточенности на одной единственной причине выживания, двадцать лет повторения самому себе «однажды», действительно быть стерты за несколько дней?

Она в это не верила. Каким бы сильным он ни был, каким бы упрямым и своевольным он ни был, она не думала, что это возможно. И все же она сидела там, живая.

Вопреки ее мыслям, прошлой ночью он сделал выбор, противоположный последним двадцати годам его жизни. Там она сидела, после того как он дважды возвращал ее с края. Вот она и села после того, как съела плитку шоколада, которую он молча дал ей после приступа паники. Он наблюдал за ней, как ястреб, требовал ее

плоти для себя, даже с помощью самых маленьких жестов, и все же он держал часть себя в стороне от нее, в то время как она продолжала выставлять слабость за слабостью.

Морана действительно не понимала его в тот

момент. Но, честно говоря, она сомневалась, что он понимал себя в тот момент.

Глубоко вздохнув, она укрепила свою решимость, пообещав себе играть на слух и доверять своим инстинктам. Никакое планирование не сработает с таким непредсказуемым человеком, как он. То, что она сказала Данте, было правдой. Ее демоны

танцевали с его. Она позволила бы ему вести и последовать соответственно.

Выдохнув, она разблокировала свой телефон и начала проверять свои текущие программы, погрузившись в то место, которое всегда приносило ей покой, всегда имело смысл, когда остальной сумасшедший мир этого не делал, ее коды.

Часы пролетели незаметно, и Данте, и она

погрузились в свою работу, меняя позы, ели закуски, пили воду или виски, потягивались и наслаждались радостями полета на частном самолете. Через некоторое время, когда она изменила положение и подогнула под себя ноги в другую сторону, голос Данте прервал ее.

— Пока я не забыл, — сказал он, заставляя ее

взглянуть на него. — Я должен предупредить тебя о некоторых вещах, о которых, я уверен, Тристан и не подумает упоминать.

Морана положила трубку, ее любопытство взяло вверх.

— Расскажи, — пробормотала она, блокируя

телефон и сосредотачиваясь на мужчине перед ней.

Он рассеянно почесал себе шею и заговорил.

— Насчет Тенебры... ну, у нас есть большой

участок на берегу озера...

Морана вспомнила зверя, обитавшего в

поместье, но она не видела озера, когда была там в последний раз, отвлеченная потенциальным убийством, которое она пыталась совершить. Боже, как будто прошла целая вечность..

— Это почти что-то вроде соединения, — она

вернула свое внимание к Данте, когда он продолжил.

— На участке всего пять крыльев, включая главный дом, и все они не соединены друг с другом. Единственный способ добраться от одного до другого, пройти через территорию, а весь комплекс находится на одном из холмов за пределами главного города.

Морана наклонилась вперед, полностью

зачарованная, пытаясь представить все это в своей голове.

— В одном из крыльев живет весь персонал со своими семьями, домработница и ее помощники, садовники как таковые. Семья Амары. Он огромный.

Морана показала ему знак, чтобы он продолжал, когда остановился. Он наклонился вперед, положив локти на колени.

— Второе крыло, это учебный центр.

Морана вспомнила, что Амара рассказывала ей о мальчике, уединенном на тренировочной площадке, подальше от всех остальных. Желчь поднялась у нее в горле при мысли о том, как он был отчужден, и она подавила его, стиснув зубы.

Мрачный голос Данте прорвался сквозь ее мысли.

— Ты никогда и ни при каких обстоятельствах не войдешь в это крыло. Туда не допускаются все, кто не является тренером или стажером. Ты никогда, и никак не пойдешь туда. Не по ошибке, не случайно. Это ясно?

Суровость в его голосе была эффективной, от

этого у нее завязался узел в животе, точно передавая, насколько серьезно это было.

Она понимающе кивнула.

— Хорошо, — продолжил он удовлетворенно. — Два других крыла намного меньше по сравнению с ними и немного дальше от главного дома. Третий, — мой.