Жнецы Грез

Фрост Виталий

Или же, так и не придя к какому-либо консенсусу о сугробе, просто шли на полигон, что находился в лесу западней военной части, откуда зимой редко доносился грохот учебных выстрелов и взрывов. Территория его была врезана в холм той частью, где предполагалось место мишеней. С этих-то крутых склонов детвора и могла прокататься весь день. Кто на чем: лыжи, салазки, ледянки, картонки, пакеты. А если общими усилиями со старшаками удавалось соорудить из снега еще и трамплин - пиши пропало. Никто не уйдет, пока родители не найдут и пинками не погонят!

А когда веселье затихало и все устало разбредались по домам, Димка очень любил оставаться в зимней темноте совершенно один. Он медленно вышагивал

по пустынным улицам в уютном свете окон и слушал, как на окрепчавшей под вечер стуже скрежещут, трутся друг о друга, трескаются и ломаются миллиарды микроскопических льдинок под его ступнями. Или, глядя на снегопад в свете прожектора на заборе военной части, представлял себе с каким звуком снежинки, эти хрупкие, уникально-красивые кристаллики, падают и падают друг на друга, раскалываются, разбиваются. Или под различным углом рассматривал, как лунные лучи рассыпают серебряную пыль на снежных барханах. Или в особенно морозные безлунные вечера, когда редкие сельские фонари, будто защищаясь, стреляли в чистую от облачных массивов, разверстую пасть небосвода, усеянного мириадами бесконечно далеких разноцветных звезд. Он готов был вечно стоять под мерцающими светилами и пустотой между ними, будто вдыхая их, боясь их необъятности. И жаждая ее. Было для него в зиме что-то личное - только его.

Естественно, бесконечными прогулками и игрищами дело не ограничивалось - были и другие развлечения. Родители из районного центра привозили на Новый Год фейерверки и петарды. Дети обязательно делали заначки, и внезапные хлопки, так раздражавшие взрослых, то тут, то там раздавались круглый год.

На бессрочно остановленной стройке юные экспериментаторы тырили по карманам камешки карбида, терли в порошок, насыпали в воду на дне бутылки, завинчивали крышку, взбалтывали, убегали и... БА-БАХ! Сотни пластиковых бутылок на свалке превращались в бесформенное ничто. Жевали гудрон, когда родители не давали денег на жвачки Love is... или Turbo, с наклейками или вкладышами. Их неисчислимыми коллекциями мог похвастаться каждый. Делали развлекалки из подручных материалов: спичкострелы из прищепок, пугачи из ведосипедных спиц, жужжалки из бутылочных крышек. Плавили. Дети готовы плавить все, что можно и нельзя. Пластмасса? Супер! Разводи огонь и посмотрим "коптилка" она или "капалка"! Свинец? Отпад! Накопаем формочек и отльем себе медальоны! Ой, мам, а это правда так вредно?

Всегда можно было найти себе занятие на, тогда кажущийся таким долгим, день. С утра и до позднего вечера. Исключение составляли только утра воскресений, когда вся ребятня в едином порыве просыпалась пораньше, чтобы застать мультики Уолта Диснея на первом канале. Или испортить настроение на весь день передачей "Играй, гармонь любимая!" Или, что еще хуже, "Словом пастыря". Кто бы мог подумать, что именно этот "младостарец" через несколько лет займет место Алексия. Но какое дело до этого расстроенному

Да будь ты хоть Господь-Бог, но не смей забирать мои мультики!

ребенку?

Надоело гулять? Пожалуйста! Очень у многих ребят были дико популярные тогда приставки Dendy и Sega. Все играли в Танчики и Контру, Комикс-Зону и Мортал Комбат. Собирались кучей у кого-нибудь дома и по очереди играли до посинения. Так было, по крайней мере, до появления у Митьки компьютера. Он стал первым в деревне счастливым обладателем машины с процессором в триста тридцать три мегагерца, тридцатью двумя мегабайтами оперативки и видеокартой с 3D-ускорителем. С тех пор началось его увлечение бесконечным миром компьютерных игр. Хоть отец и говорил, что приобрел его, чтобы сын учился работать на нем, изучал его внутреннее устройство. "За машинами - будущее!" - твердил он.

И в самом деле - в течение года после его первенства,

эти коробки с мониторами, клавиатурой и мышками появились еще у нескольких ребят, родители которых могли себе это позволить. В школе по госпрограмме был открыт кабинет информатики. Новая учительница приехала открывать детям мир программирования. Посему, старые консоли постепенно отошли на второй план.

Митька не потерял интерес к миру вокруг, не погряз в виртуальной реальности, как случалось с некоторыми ребятами. Но в опеределенной мере зависел от нее и частенько возвращался домой пораньше, чтобы успеть "завалить пару монстров" перед сном. Или, когда мамы с папой нет дома, мог привести пару ребят из класса - похвастаться и с покровительственным видом дать попробовать сыграть. Для многих в селе и видео-то было недоступно, а тут такое!

Но на сегодня у мальчика были совсем другие планы.

***

Этой ночью Митяй очень долго не мог уснуть - ворочался в упоенном предвкушении, туда-сюда раскидывая черные, как смоль, патлы по подушке. Вчера был последний день восьмого и, надо сказать, весьма успешно оконченного, года обучения в школе. А это значит, что впереди у него целых три месяца невероятных приключений. Каникулы! Слово-то какое. Кажется, учительница по истории как-то рассказывала им, что у самой яркой звезды на небе - Сириуса - есть латинское название - "Canicula". Слово это означает "маленькая собачка". Оказывается, римский сенат объявлял дни отдыха в самое жаркое летнее время, когда эта яркая точка в созвездии Большого Пса появлялась на утреннем небе. Что ж, будьте уверены, господа, - этим летом Митька всем маленьким и большим собакам поселка хвосты-то посвязывает.

Встав, как это ни странно для первого дня каникул, пораньше, закончив все утренние процедуры, Митяй проследовал на кухню, где застал родителей. Они сонно завтракали и собирались на работу. Мама раньше работала на коммутаторе в военной части, отвечала за внутреннюю связь, а два года назад, вспомнив о педагогическом образовании, решила пойти в деревенский детский сад воспитателем. Папа служил Родине всю жизнь и, наверняка, до нее - дорос до звания подполковника и занимал должность зама по тыловому обеспечению.

– Добг'ое утг'о, семья!
– прокартавил Митька по-юношески ломким голосом. Дефект речи с первых слов так и остался с ним.

– Привет!
– выдохнул дым папа.

– Доброе утро, сын. Омлет или яичница?
– спросила мама.

Мерно гудящий холодильник и что-то шкварчащее на плите мгновенно настроили его желудок на нужную волну:

– Омлет, мам, спасибо. И побольше.

– Чего так рано поднялся, отличник?

– Хог'ошист. У меня четыг'е по физг'е. С натяжкой.

– По физре!? Ты уверен, что ты сын военного?
– воскликнул папа. Он уже сьел свою яичницу с колбасой и с характерным прищуром курильщика смотрел телевизор. Правая нога нервно подрагивала, мелькая красной полоской лампасов форменных брюк. Галстук на рубашке с зажимом в форме двуглавого орла ожидал застегивания. После этого останется одеть только китель, фуражку и обуться. Отец по-офицерски требовательно смотрел на сына.

У детей его возраста часто возникает желание нахамить родителям, но Димка знал, чем это может быть чревато в случае с папой. Он благоразумно ничего не ответил, дабы лишний раз не нарваться на спортмассовые мероприятия с личным составом части.

– Так куда ж ты в такую рань, Дим?
– вставила мама. Все тот же розовый халат, только совсем еще свежий, как и прикрытое им тело. Папин подарок на тридцать пятый день рождения супруги, роскошный каштан волос которой первая седина тронет совсем скоро. Сегодня ночью.