Жрец Хаоса. Книга II

Борзых М.

— Кажется, обещал вам небольшой подарок из квартиры индийского лекаря, — произнёс он, проводя ладонью по кожаному ремню сумки, висевшей у него через плечо.

— Всё так, — ответил я, хотя за последние дни это обещание успело отодвинуться куда-то на задний план.

Алексей вытащил из сумки небольшой свёрток, аккуратно обёрнутый в пожелтевшую от времени бумагу и перевязанный грубой бечёвкой. Он протянул его мне, и я почувствовал под пальцами шероховатую поверхность упаковки.

— Я привык выполнять свои обещания, — сказал он, слегка нахмурившись. — Вот, пожалуйста.

Только вот беда — на русском там лишь обложка, а всё остальное… — он развёл руками, изображая беспомощность, — сплошные закорючки. Индийские, надо полагать. Вряд ли вы сможете это перевести.

Сокрушённо вздохнув, он поправил прядь светлых волос, выбившуюся из-за уха, и сделал шаг назад, будто собирался уйти.

— Алексей, — остановил я его, слегка понизив голос.

Он обернулся, чуть приподняв вопросительно брови.

— Слушаю, княжич.

Я огляделся — в коридоре мелькали тени слуг, — и жестом пригласил его в сторону, подальше от любопытных ушей.

— Не могли бы вы найти человека с даром, похожим на ваш?

Угаров на мгновение замер, затем медленно склонил голову набок, словно прислушиваясь к чему-то.

— Для чего?

Я понизил голос ещё больше:

— У нас с княгиней возникла идея создать защитных химер, как часть комплексной охраны для особняков и поместий.

Алексей задумался, постукивая пальцами по рукояти скипетра у пояса.

— А остальные элементы защиты? — спросил он наконец, прищурившись.

— Я уже провёл переговоры с родом Юматовых, они из простецов, но с хорошей репутацией, — ответил я, отмечая, как его пальцы перестали барабанить. — Они занимаются охраной в своём сегменте, и мы могли бы объединить усилия: мы — боевые питомцы, они — всё остальное.

— Юматовы согласны? — он скрестил руки, и в его позе появилась лёгкая напряжённость.

— Пока раздумывают, но, судя по разговору с их главой, ответ будет положительным.

Алексей задумался, его взгляд скользнул по стенам, будто ища в резных панелях ответ.

— Это… может изменить нашу репутацию, — произнёс он наконец, медленно разжимая руки. — С мясников на защитников.

Я кивнул, и он, в свою очередь, ответил тем же, но затем внезапно спросил:

— А зачем вам человек с моим даром?

— Вы — интуит, — пояснил я. — Нам нужен кто-то, кто сможет анализировать информацию от химер. Княгине некогда, у вас своих дел хватает, а нам требуется аналитик, возможно, с зачатками химеризма. Просматривали ли вы выпускников сиротского интерната? Может там кто-то есть?

Угаров задумался, потирая подбородок.

— Вы знаете, в целом ярких жемчужин не обнаружил, однако крепких середнячков хватает. Всё-таки наш интернат даёт неплохое образование, знаю по себе, — кивнул тот. — Поэтому хотел бы с вами обсудить несколько кандидатур, подходящих, на мой взгляд, для службы в роду.

— Отлично. Вы сегодня здесь остаётесь?

— Да.

— Тогда как только вернусь после развлекательных мероприятий в виде балета и выгуливания венгерских княжон, я весь ваш! С удовольствием побеседуем.

Алексей вдруг резко выпрямился:

— Княжич.

Я

остановился.

— Будьте осторожнее. Первый выход в свет редко обходится без сюрпризов.

— Я тоже так думаю, — усмехнулся я. — Но императорская ложа должна обеспечить хоть какую-то защиту.

— Иллюзия, — он покачал головой, и в его глазах мелькнуло что-то тревожное. — И ещё… насчёт выхода Эльзы с княгиней. Пока что — плохая идея.

Я вздохнул, проводя рукой по волосам.

— Я и не настаивал. Просто… рано или поздно ей придётся появляться в свете. Но княгиня права — такие вещи нужно планировать тщательнее.

Алексей слегка расслабился, уголки его губ дрогнули в подобии улыбки.

— Рад, что вы это понимаете. Удачного вечера.

Я поднялся к себе в покои, мельком отметив, как камердинер раскладывает аксессуары для выхода в свет возле фрака. Закрыв дверь в спальню, я уже собирался отложить книгу, но вдруг почувствовал, как её обложка странно нагрелась у меня в руках. Кожаный переплёт, казалось, излучал лёгкое тепло, будто живой. Заинтригованный, я провёл пальцами по шероховатой поверхности, затем развязал грубую бечёвку, стягивавшую обёртку.

«И почему лекарь не вдолбил заодно Юрию знание какого-нибудь индийского диалекта? Насколько было бы проще!» — подумал я, разглядывая обложку. На ней было изображено нечто пугающее — искажённое лицо с клыками, горящими глазами и дымчатым ореолом вокруг. Но стоило мне открыть страницы и взглянуть на непонятные закорючки, как буквы вдруг заколебались, словно подёрнутые дымкой, а затем… стали меняться. Строки расплывались, перестраивались, и вот уже передо мной чётко вырисовывались знакомые русские слова:

«Если ты видишь эти слова и читаешь эту книгу, Тадж, значит, она нашла своего адресата. Будь внимателен в изучении. Наша магия опасна, и пусть ведёт тебя путеводная звезда Р…»

Зашибись.

Я застыл, сжимая книгу так, что костяшки пальцев побелели.

«Вот это да… Индусов у себя в крови я никак не ожидал».

Значит, так называемая «магия кошмаров» пришла ко мне не только с иллюзиями, но и откуда-то… с Востока? Но как княжна Виктория умудрилась найти индийского лекаря во время Дальневосточной кампании? История умалчивала. Или, может, он настолько хорошо скрыл следы своего присутствия?

А был ли это вообще адюльтер? Ведь если после этого восемнадцать лет ко мне ходил тот самый дедушка-индус, да ещё и оставил такую книгу…

Надо сходить в ту квартиру в столице. Если они умеют скрывать язык и передавать послания через иллюзии, кто знает, что ещё там спрятано?

Но сейчас было не до этого. Вместо того чтобы ложиться спать, я аккуратно закрыл книгу, положил её на прикроватный столик и вышел из спальни.

В коридоре меня ждал камергер — Константин Платонович, мужчина лет сорока пяти, бывший военный, прослуживший большую часть жизни графу Изорову. После смерти бездетного графа всё наследство перешло к младшей ветви рода Ижоровым, а самого Константина Платоновича выставили за дверь, не найдя ему места среди челяди.