Жрец Хаоса. Книга II
Шрифт:
Он стоял, выпрямившись, как на параде, но в его глазах читалась отеческая забота. Взгляд скользил по мне, будто оценивая, справлюсь ли я с грузом политических интриг. Но вместе с тем на его строгом лице была благодарность — за то, что я дал ему шанс на достойную службу.
— Константин Платонович, — обратился я, слегка понизив голос.
Он тут же подошёл, слегка склонив голову.
— Слушаю, Ваше Сиятельство.
— Проследите, чтобы меня два часа никто не беспокоил. А потом… выдерните меня из учёбы, а то опоздаю на светские мероприятия.
— Будет сделано, — кивнул он и поправил манжеты. — Фрак
Он замолчал, словно колеблясь, затем добавил:
— Ваше Сиятельство… балет — дело тонкое. Тем более вы едете с принцем и княжнами. Не помешало бы взять пару драгоценностей… и, возможно, букетов. Если представление сорвёт овации, будет что бросить балеринам. Да и… если принц обратит внимание на кого-то из дам…
Я ухмыльнулся, понимая намёк.
— Благодарю, Константин Платонович. Если сможешь озаботься этим… я компенсирую.
— А вам обязательно компенсирует дворец, — он почти незаметно улыбнулся. — Если принц не в курсе таких тонкостей, обратитесь к обер-камергеру. Уж он-то знает.
— Хороший совет, — я кивнул. — Займитесь.
— Всё сделаем в лучшем виде, Ваше Сиятельство.
Камердинер взглянул на часы, сверив время, и отступил, дав мне пройти. Сам отправился выполнять поручение едва ли не строевым шагом, как солдат, получивший приказ.
Когда я открывал учебник по магии кошмаров, то ожидал увидеть нечто простое — вроде подраздела магии иллюзий. Однако первая же вводная глава заставила усомниться в «лёгкости» осваиваемого искусства.
Передо мной чётко выстроилась структура обучения. Не знаю, кто её составлял, но я бы низко поклонился этому магу за продуманность и системность. Начальный уровень включал четыре последовательных этапа. Первым шли основы манипулирования страхом — базовые техники воздействия на эмоции. Затем следовала визуализация кошмаров, то есть создание простых пугающих образов. Третьим этапом была проекция страха — умение переносить собственные страхи на противника. Завершалось всё базовой защитой — обороной от чужих кошмаров, что явно пригодилось бы при встрече с носителем схожей магии.
Дальше я пока не углублялся, но после описания уровней шёл отдельный урок — явно рассчитанный на самоучек.
«Кто-то всерьёз готовил это пособие для изгоя, оторванного от рода и наставников, — подумал я, проводя пальцем по пожелтевшей странице. — И этот изгой — я».
Первый урок ставил чёткую цель: научиться чувствовать, усиливать собственный страх, а затем проецировать его в простейшей форме на живое существо.
«Страх — это энергия, — гласил текст. — Она существует в подсознании и может быть усилена, ослаблена или перенаправлена. Следующий этап — эмоциональный резонанс: если ты способен ощутить страх, то можешь заставить ощутить его другого. Но краеугольный камень — контроль. Для мага он важнее силы. Без умения управлять эмоциями магия кошмаров не просто обратится против тебя — она сломает разум»…
Прочитав теорию, я тут же, как любой нетерпеливый адепт, перевёл взгляд на практическую часть. Но вместо упражнений крупными буквами красовалось предупреждение — и вот за одно это я готов
Текст предупреждения был написан жирным шрифтом и занимал почти полстраницы. Категорически запрещалось тренироваться более двадцати минут за раз — во избежание панических атак. Под строгим табу находились попытки влиять на людей без подготовки — слишком велик был риск навредить и себе, и им. На случай потери контроля давался чёткий алгоритм: немедленная остановка, включение света и умывание холодной водой.
«Техника безопасности всегда пишется кровью», — мелькнуло в голове. Вспомнилась чья-то фраза: «Если хвататься за максимум сразу, можно не только пупок развязать, но и мозги набекрень свернуть — причём не обязательно чужие.»
Судя по базовому уроку, магия кошмаров — это не просто подвид магии иллюзий. Это был сложнейший гибрид магии иллюзий, балансировавшей на стыке эмпатии и менталистики, требуя не только силы, но и тонкого понимания психологии.
«Как-то даже не думал, что „простая“ магия окажется столь сложной», — провёл я ладонью по листу, перечитывая предупреждение в третий раз.
Наконец, сдавшись, я сел изучать минимальный практический алгоритм.
Я медленно перевернул последнюю страницу инструкции, ощущая, как пальцы слегка дрожат от предвкушения. Решив не откладывать практику, первым делом подошёл к окну и плотно зашторил тяжёлые бархатные шторы, отсекая солнечные лучи. Комната погрузилась в полумрак, лишь слабый свет артефактной лампы дрожал на столе, отбрасывая тени по стенам.
Приняв медитативную позу прямо на прохладном паркетном полу, я скрестил ноги и упёрся ладонями в колени. Глубокий вдох — выдох. Ещё один. Глаза закрылись сами собой, веки оказались неожиданно тяжёлыми.
«Нужно вспомнить страх», — промелькнула мысль, но память упрямо не выдавала нужных образов. Я скривил губы в лёгком раздражении, чувствуя, как между бровей собирается морщина.
Тогда сознание само потянулось к тому самому моменту — нападению на нас с Эльзой. Перед глазами с болезненной чёткостью встала картина: огромная виверна, её горящие глаза, оскаленная пасть в сантиметрах от шеи княжны. Ладони сами сжались в кулаки, ногти впились в кожу. Да, вот оно — это липкое, противное чувство злости, густо приправленное страхом с бессилием. В груди заныло, будто кто-то сжал сердце в ледяном кулаке.
«Физически запомнить ощущение», — вспомнил я слова из учебника. Пришлось снова и снова прокручивать в голове тот момент, пока тело не начало реагировать само: сердце забилось как бешеное, по спине побежали противные мурашки, дыхание стало частым и прерывистым. Пальцы сами собой вцепились в складки брюк, пытаясь найти опору.
Следующий этап давался ещё труднее. Нужно было не просто чувствовать страх, а визуализировать его, дать ему форму. В учебнике говорилось, что обычно он выходит через ладони или рот. Но чем дольше я удерживал это состояние, тем страннее становились ощущения — в груди начало колоть, будто тысячи иголок впивались в кожу изнутри. И вдруг — прорыв. Из солнечного сплетения вырвался плотный столб чёрного дыма, настолько реальный, что я на мгновение зажмурился, ожидая запаха гари.