Журавлик - гордая птица

Juliya-Juliya

Корнев предпринимает ещё несколько попыток слежки за Изабеллой. В течение нескольких недель он наблюдает, как она гуляет с детьми во дворе, как ходит на работу, как выгуливает собаку. Подходить ближе он не решается — на её, будь оно неладно, счастье вокруг всегда полно посторонних: коллег, таких же, как и она сама, мамочек со своими драгоценными чадами, да и просто случайных прохожих, в конце концов. К тому же всё чаще его бывшую жену сопровождает тот самый парень, с котором она так мило беседовала в машине. Корнев, как ни старается, не может разглядеть его более детально — толстая зимняя куртка и низко надвинутая на глаза шерстяная шапка не дают ему такой возможности. Но парень кажется ему смутно знакомым. Почему? Дмитрий и сам пока не может ответить на этот вопрос.

Эта слежка тяготит его, но он продолжает наблюдение, каждый раз, словно втянувшийся по уши наркоман, возвращаясь за очередной дозой ярости и ненависти, закипающей внутри при виде этих счастливых идиотов. Ему почти нравится чувствовать эту сводящую с ума, разрушительную смесь. Он живёт ей, черпая в этом силы, ощущая, как бежит по венам предвкушение мести.

Замечает Корнев и ещё кое-что, раздражающее до безумия: их сплетённые пальцы, его руку, по-хозяйски устроившуюся на её талии, изредка — его ладонь на её щеке в мимолётном поглаживании,

забота, с которой она проводит руками по его груди, очищая его куртку от снега, налипшего после затеянной Аней игрой в снежки… Аня! Однозначно, и она без ума от этого хлыща! Виснет у него на шее, хохочет, дурачится, млеет от его заботы и внимания. Ни дать ни взять — папа с дочкой! Тьфу, аж тошно! И даже этот паршивый пёс, который со щенячьего возраста не переносит Дмитрия, скаля зубы и рыча в его присутствии (подумаешь, слегка пнул его мыском ботинка, чтоб не крутился под ногами и знал своё место), ходит за тем, другим, мужиком как привязанный, преданно заглядывая ему в глаза. Член семьи, по утверждению Беллы, но, если честно, бесполезное создание. Корми его, выгуливай в шесть утра и делай вид, что тебя умиляет его благодарно машущий хвост. Сашкин любимец! Кстати, Сашка… Этот новый друг семьи уделяет ему столько внимания! Он так спокоен, приветлив и дружелюбен по отношению к мальчишке. Обнимает его, смотрит, присев на корточки, в глаза, что-то втолковывая, ласково, словно девчонку, гладит по голове. Это смешно, ей-богу! Такими темпами из этого маленького засранца очень скоро получится безвольная тряпка! И тогда стать в будущем нормальным, с характером, мужиком сыночку Беллы точно не светит. А однажды с губ Саши срывается громкое: «Папа!» Корнев слышит это слишком отчётливо. И когда до него доходит полный смысл этого слова, он, наконец, понимает, кем является этот незнакомец. Эдвард Каллен, собственной персоной! Ну, надо же! Объявился всё-таки в этих краях! Но почему, если он ни разу не видел его живьём, его манера двигаться, отдельные жесты, очертания высокой, по-мужски отлично сложенной, фигуры кого-то напоминают? Где-то он его видел! Вот только знать бы где? И от неспособности расставить всё по местам в собственной голове его накрывает новая волна бешенства.

День за днём, Корнев, погрузившись в созерцание этой компании, всё яснее понимает: такому, как он, здесь не рады, потому что давно нашли ему более достойную, по их грёбаному мнению, замену. Его явно не ждут его назад. Да он и не собирался! Очень надо снова терпеть рядом эту бесхребетную, холодную в постели, словно лягушка, сучку, его бывшую жену и её сопляка — сыночка. К тому же он ещё хорошо помнит, как сходил с ума от бешеной энергии его собственной дочери, отбиваясь от её постоянных просьб поиграть с ней. Нет уж, увольте! Но раздражение и глубоко засевшая внутри и неподдающаяся контролю странная зависть растут в Диме, словно снежный ком. И он так велик, что вот-вот прорвётся наружу.

Ускользнув из дома до ужаса опостылевшего ему Степана, Корнев снова появляется в знакомом дворе, выбрав в качестве наблюдательного поста маленькую автомобильную стоянку напротив одного из подъездов. В отдалении приветливо светятся окна Изабеллы, и это означает, что хозяева дома. Час, полтора… Ему уже наскучило эта игра в следопытов, и Дима заводит, было, двигатель своего авто, чтобы вернуться в Алёхино, но внезапное появление на улице тех, ради кого он торчал здесь всё это время, меняет его планы. Белла, Каллен, Аня, Саша — примерная семья в полном составе. С ними рядом вышагивает какой-то широкоплечий двухметровый детина, таща за руку мальчишку лет пяти. А ещё там лучшая подруга Изабеллы, Женька. Дима неприязненно кривится — с ней он никогда не ладил, вздрагивая при каждой встрече от её насмешливо-презрительного взгляда. В такие моменты Корневу казалось, что она видит его насквозь. Они выезжают со двора, он едет за ними и очень скоро приходит к выводу, что конечная цель их маршрута — огромный каток в центре города. Вся компания уже на месте, и, расчехлив коньки и быстро переобувшись, все они отправляются на лёд. А Корнев по очереди сверлит их спины злым взглядом и нервно постукивает пальцами по рулю. Покидать тёплый салон автомобиля он, кажется, не собирается. Дмитрий достаёт телефон, чтобы снова позвонить Белле. Взять бы сейчас её за шкирку и тряхануть пару раз как следует! Но это — мечты, а в действительности — в его силах сейчас только испортить ей настроение своим звонком, довести эту дуру до слёз. Хоть что-то… Но неожиданно телефон летит на сиденье, а его хозяин, повинуясь внезапному порыву, решительно выходит из машины, направляясь к пункту проката коньков. Слишком острое желание пощекотать нервы себе и другим заставляет его быстро зашнуровать ботинки коньков и медленно двинуться к ледовой коробке. Он еще не знает, что предпримет, не знает, зачем вообще покинул салон своего автомобиля, так предусмотрительно спрятанного в самом дальнем конце автостоянки. Корнев идёт, старательно удерживая равновесие на лезвиях коньков, и затравленно озирается, опасаясь наткнуться на бывших знакомых. Лишнее внимание ему сейчас совсем ни к чему, в его-то положении беглого убийцы в розыске! Издалека Корнев видит Беллу и детей. И, насколько он может судить с такого большого расстояния, все остальные из компании тоже здесь. Он заходит на каток, воспользовавшись той из дверок в ограждении, что находится от них на максимально удалённом расстоянии, и начинает медленно двигаться туда-сюда вдоль бортика ограды. Это трудно — сохранять между собой и ими приличную дистанцию. Слишком уж они прыткие — носятся, вон, на большой скорости по всему катку. Но он старается, умело скрываясь за спинами многочисленных любителей активного отдыха и позволяя себе время от времени буравить тяжёлым взглядом спину Каллена. Тот, как будто что-то чувствуя, постоянно озирается, сканируя глазами толпу, но опрометчиво не удостаивает вниманием неловкого новичка, то и дело приседающего и низко опускающего голову, чтобы подтянуть дурацкий шнурок. В очередной раз делая вид, что возится с креплением на ботинке, Корнев чуть не пропускает их уход, опомнившись только в момент, когда все они садятся на скамейку, чтобы переобуться.

Белла, её спутник и дети стоят под фонарём на стоянке, ожидая, по-видимому, возвращения того самого здоровяка, что увёз сейчас Женьку на своей машине. А Корнев мечется вдоль дальнего бортика ограждения. Они ушли, а он так и не нашёл способа насолить этому идеальному семейству. Он ждёт, когда они покинут площадку под фонарём, чтобы беспрепятственно вернуться к месту, где оставил свою машину, и убраться подальше отсюда, раз уж не смог ничего сделать в этот раз. Внезапно от их маленькой группки отделяется невысокая фигурка Саши. Тот несётся обратно к ледовой площадке, на ходу оправдываясь перед Беллой. Он забыл свой шлем, и это заставило мальчика вернуться. Саша сейчас один, его защитники остались в стороне. И Дмитрий расценивает это как шанс. Он начинает

двигаться вперёд, держа бывшего пасынка в поле зрения. На секунду Дима замирает, осознавая — то, что он хочет сделать, слишком самонадеянно и жестоко. Перед ним всего лишь ребёнок, и несколько лет его взросления прошли на глазах самого Дмитрия. Но потом в памяти всплывают то раздражение, какое испытывал Корнев при виде наполненного ненавистью взгляда мальчишки после очередных слёз Изабеллы. И вместе с этим воспоминанием стираются в порошок последние, непонятным образом сохранившиеся, крупицы совести. И Корнев снова отталкивается ото льда, несясь в сторону мальчика. Он летит с бешеной скоростью, гоня из головы остатки здравого смысла, потому что боится поддаться ему и передумать. Вспышки воспоминаний обо всех ссорах с мальчиком, о слишком дерзких его попытках защитить мать придают Дмитрию скорости. На полном ходу, не притормаживая, он врезается в щуплое детское тело. Саша падает навзничь, не успев от неожиданности сконцентрироваться, чтобы удержать равновесие. Дмитрий же несётся вперёд, не оборачиваясь. И всё, что долетает до его слуха сквозь свист в ушах — это глухой удар об угол бортика. Корнева трясёт, но он, зная, что на его стороне сейчас только фактор внезапности, пользуется своим единственным преимуществом, чтобы исчезнуть с катка. Где-то очень далеко раздаются крики, гул возмущённой толпы и такой знакомый, и от того ещё более ненавистный, горестный вопль Изабеллы. Минуту спустя Корнев, бросив коньки прямо в сугроб и захлопнув за собой дверцу автомобиля, стремительно выезжает со стоянки. Он так и не оборачивается, не находя в себе сил оценить плоды своих стараний даже издалека.

Дмитрий возвращается в посёлок уже за полночь, тяжело ввалившись в дом и разбудив насмерть перепуганного громким топотом Степана. Кое-как отвязавшись от любопытного старика и выпив залпом стакан водки, Корнев закрывается в своей комнате и без сил сваливается на кровать. Но спиртное не приносит ему желанного успокоения и не помогает, вопреки ожиданиям, заснуть. Проворочавшись в кровати до утра, он принимает решение сменить место жительства. Вот только куда идти, Дмитрий и сам пока не знает. Решение приходит неожиданно в лице старой знакомой. Он встречает её на следующий день в маленьком магазинчике на окраине города, куда Дмитрий заезжает за продуктами, не рискнув отправиться в один из больших супермаркетов в центре. Она стоит за прилавком и с отсутствующим выражением на лице крутит пальцами бейджик на своей груди. Надпись на нём слегка затёрта от времени, но ещё можно различить имя. Ольга, так её зовут. Он помнит это очень хорошо. Да и как не помнить, если когда-то она была частью его жизни. Они почти земляки — приехали в этот город из соседних деревень. И именно это сблизило их в те давние времена, когда и он, и она оказались в незнакомом и не слишком приветливом поначалу городке. Они выживали здесь каждый своим способом, время от времени балуя себя короткими, ни к чему не обязывающими встречами между попытками приспособиться к новой, так отличающейся от размеренного деревенского быта, жизни. Потом, как это часто случается, их пути разошлись. Ольга ещё какое-то время названивала ему, надеясь на продолжение отношений, но Дима, не смущаясь своего холодного и резкого тона, дал понять, что Ольге больше нет места в его жизни. Она оказалась понятливой, эта ласковая как домашняя кошка девушка. И больше не тревожила его звонками.

И вот теперь он стоит в этом малюсеньком, Богом забытом магазинчике и рассматривает бывшую подругу, пытаясь понять, насколько она изменилась за эти годы. На уставшем лице прибавилось морщинок. Волосы, когда-то имевшие цвет спелой пшеницы и струившиеся по плечам светлой волной, утратили свой неповторимый оттенок. Они перекрашены в тёмный, почти чёрный цвет. Неопрятный пучок на затылке добавляет Ольге возраста, и она кажется старше своих лет. В общем, то, что Корнев видит, ему не нравится, и он уже собирается скрыться за стеллажами с упаковками чипсов и печенья, но именно в этот момент Ольга поднимает на него взгляд и, признав в посетителе старого знакомого, радостно улыбается. В ту ночь он остаётся ночевать у неё, выслушивая её исповедь. Оказывается, она так и не вышла замуж и живёт одна в крошечной съёмной квартирке в старом двухэтажном доме, напоминающем барак. Скромное жильё Ольги находится в нескольких шагах от её работы. Окраина… Это то, что нужно Дмитрию — ещё не пригород, но и до центра города отсюда далеко как до Луны. Он снова что-то плетёт про своё тяжёлое положение, про стерву — бывшую жену, не дающую ему прохода, про сильную потребность исчезнуть на время… Верит ли ему Ольга, он не знает, но видит, что она с готовностью ухватилась за возможность быть рядом. Предложение пожить здесь, у неё, срывается с её губ очень быстро. При этом во взгляде Ольги столько любви и сострадания к его сочинённой на ходу легенде, что Корнев внутренне съёживается — ещё одна влюблённая дура на его голову…

Он живёт у Ольги уже больше недели. Каждое утро она уходит на работу, оставляя на столе приготовленный для него завтрак, а он остаётся один на целый день, изнывая от безделья. Но Дмитрий не жалуется — ему нравится находиться в одиночестве. Вечеров, заполненных Ольгиной суетой вокруг его персоны, и ночей, скрашенных её ненасытностью в постели, ему вполне хватает. А иногда всего этого бывает даже слишком много. И в такие моменты он с трудом сдерживает раздражение, терпя её навязчивые ласки, потому что знает — деваться ему сейчас всё равно некуда. Лучше терпеть её тошнотворную безумную любовь и изображать ответную пламенную страсть, чем скитаться по улицам или платить бешеные деньги за съёмное жильё. К тому же после происшествия на катке Корнев решает затаиться и на время прекратить слежку за Изабеллой и Калленом. Они наверняка догадываются, кто стоит за всем этим, и явно не станут сидеть сложа руки. Но искушение лишний раз вывести из равновесия бывшую жену слишком велико, и Корнев снова набирает её номер.

— Привет, детка. Как поживаешь? — поёт он сладким голосом, когда она принимает вызов.

— Я тебе не детка, не смей меня так называть! — Белла рявкает на него, и это уже интересно.

— Что, солнышко, настроение плохое? — продолжает он тем же елейным тоном.

— Интересно… — раздаётся в трубке мужской, с небольшим, но довольно заметным акцентом голос. Тревога, словно маленький противный червячок, начинает грызть Дмитрия изнутри — голос почему-то кажется ему знакомым. — Солнышком меня ещё никто не называл.

Игнорируя странное беспокойство, зарождающееся в душе, Корнев быстро находится с ответом:

— О-о! А вот и объявившийся блудный папаша! Как тебе наша общая знакомая? Похорошела, небось, за эти годы? Вы все прямо так и светились от счастья на катке! И, кстати, тебе понравился мой сюрприз? Надеюсь, у вас надолго испортилось настроение, когда твой отпрыск завалился на лёд. Раз, и всё — парень как черепашка лежит и дрыгает лапками, пытаясь встать.

— Значит, это был ты? — голос Каллена дрожит от ярости, и акцент теперь слышится ещё явственнее. — Я подозревал это. Что, предпочитаешь воевать с теми, кто не может дать сдачи, МИТЯ? Так, кажется, тебя называла Настя Кулагина?