Журнал "проза сибири" № 1995 г.

Кузьменко Павел Васильевич

Всего мы приготовили для программы десять пьес, все они понравились, и с нами заключили контракт.

Случилось это под Новый — 1932 год!

Будем считать эту дату — датой ОРГАНИЗАЦИИ ПЕРВОГО НОВОСИБИРСКОГО ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО ДЖАЗ-ОРКЕСТРА.

„Так как мы почти все вечерами играли в „Красном факеле", то программа в „Центральном" начиналась в десять вечера и продолжалась до двух часов ночи.

Перед новым годом слух о необыкновенном оркестре пронесся по всему городу и столики были откуплены на два с половиной месяца вперед. В ресторан потянулся уголовный мир и проститутки. Дело доходило до того, что милиция и ОГПУ периодически устраивали в ресторане облавы. Когда ночные

бабочки спасались бегством, они, естественно, пользовались черным ходом й бежали в Первомайский сквер. Впрочем, хитрые чекисты разбрасывали там настоящие сети, вот рыбка в них и ловилась.

Первый ресторан!

Первый джаз!

Нам сшили одинаковые костюмы, заказали лакированную обувь, сделали станки для расстановки инструментов и пюпитры. В десять вечера мы по команде выбегали на сцену в малиново-серых костюмах, с белыми астрами в петлицах и исполняли „Приветственный марш". Затем следовал каскад песен и инструментальных пьес.

Слухи о нашем оркестре скоро проникли в близлежащие сибирские города, стали приезжать музыканты, предлагая свои услуги на конкурсной основе.

Вскоре у нас была собрана полная группа саксофонов. А сам руководитель прекрасно играл на кларнете и саксе.

И все равно нам еще не верилось, что мы можем играть джаз. Ведь весь материал был строго расписан по нотам. Ни о какой импровизации еще и речи не шло."

5

Джаз, как новая форма музыки, занял свое постоянное и определенное место в советском искусстве. Водораздел наших оценок должен идти теперь не по жанрам, а по качеству исполнения. Плохой джаз, как и всякая иная плохая музыка — одинаково неприемлем и не подлежит „критической амнистии". Речь идет о культивировании хорошего джаза как совершенно равноправного музыкального жанра. В советском музыкальном искусстве равноправен любой вид оркестрового сочинения.

Л. Волков-Ланнит, „Советская музыка", N5, 1937

Летом 1934 года афишные тумбы и газеты Новосибирска сообщили, что

С 14 июля в кинотеатре „ПРОЛЕТКИНIО"

впервые демонстрируется

высококачественный ЗВУКОВОЙ и

МУЗЫКАЛЬНЫЙ ОЧЕРК

„МОСКВА“

с включением ряда концертных

выступлений в сопровождении

больших составов

Государственных ДЖАЗ-ОРКЕСТРОВ!

С этого времени кинотеатры города перешли на показ звукового кино, которое властно захватывало всю страну.

Если до этого только в двух кинотеатрах (Пролеткино" и „Госкино") периодически играли небольшие, по типу салонных, струнно-джазовые ансамбли В.И.Желтковского и А.М. Кулика, то к 1934 году ситуация в корне изменилась.

Городское управление кинофикации постановило, что для большего охвата зрителя, привлекательности и рентабельности (по примеру столичных городов), необходимо создавать при кинотеатрах оркестры. Так, тем же летом в кинотеатре „Юнгштурм" заработал новый оркестр, руководимый талантливым скрипачей и художественным руководителем ТЮЗа — Львом Перельманом. Основная часть музыкантов играла в ресторанах, поэтому исполнители умудрялись днем репетировать в Запсибопере, вечером играть в кино, а на ночь усаживались в ресторане.

В это время заработки таких многопрофильных инструменталистов выросли, и музыканты джаза материально были относительно обеспечены.

Через какое-то время ансамбль А. Кулика, игравший в „Госкино" уступил место оркестру Коморского.

„Это был первоклассный ансамбль, —

вспоминает В.Дорохов. — Музыканты, игравшие перед Сеансами, были одеты в роскошные одежды, а самой яркой фигурой там был барабанщик (?) и пианист Александр Васильевич Коростылев. Он был сыном царского генерала, командовавшего Сибирским казачьим войском и расстрелянного большевиками. При Сибирском казачьем войске существовал, кстати, великолепный симфонический оркестр, разогнанный после революции. Генерал Коростылев курировал этот оркестр и другие полковые духовые оркестры. .

Вообще из среды детей офицеров казачьих войск выросло много прекрасных музыкантов. В детстве их отбирали по конкурсу и обучали в специальном заведении в Москве. При советской власти многие из них пострадали — скрипач Костя Дубченко, братья Пермитины, и, разумеется, сын генерала — Саша Коростылев. Он считался в нашей среде гением. Он, кстати, пытался поступить в Московскую консерваторию, но из-за отца, по анкете, не прошел, и вернулся в музыкальное училище в Томск. Ему была заказана любая работа в государственных филармониях, .тогда он пошел работать в рестораны и в кино. Он, несомненно, .был лучшим пианистом города и гордостью оркестра Коморского..."

„Мы подали пример... — продолжает уже Фугенфиров, — ив городе потихоньку стали организовываться новые оркестры и джаз-банды. Первым, после ресторанного оркестра Хазанкина был безусловно оркестр „Госкино" Коморского. Причем состав оркестра был более близок к джазу, да и музыканты поискусснее. Вскоре они нас переплюнули и мы отошли как бы на второй план. А в „Пролеткино" стал играть оркестр отличного пианиста Павла Головачева, который пытался собрать лучших музыкантов города... Таким образом, к рубежу 1935 года в городе было уже три больших конкурирующих оркестра...

Нам всем предлагали выступать по радио, но возможности студии были маленькие. Директора кинотеатров требовали после просмотра новых кинофильмов быстро переписывать мелодии, аранжировать их и играть перед сеансами.

Музыка была типичной для советского кино — сплошь отечественные композиторы, нечто ритмическое. В ресторанах музыка была ближе к джазу, так как мы не испытывали никакого давления и контроля.

Пользовались мы официальными аранжировками, которые присылал нам Цфасман. С американскими нотами было посложнее, но и их доставали неведомыми путями. Хазанкин привез не так уж много нот, причем часть из них просто не подходила к нашему составу, а часть оказалась очень сложной. „Переснимать" музыку с пластинок мало кто умел, так что брали в основном то, что издавал Музфонд, а своих композиторов и аранжировщиков не было.

В конце 1933 года был открыт Новосибирский передвижной деревенский театр (с 1942 — Облдрамтеатр, с 1992 — „Старый дом"), который организовывал агитбригады, и многие музыканты подались на гастроли. Одновременно в городе открылось отделение ГОМЕЦ (Государственное объединение музыки, эстрады и цирка), чиновники которого в большинстве своем не только о джазе, но и о музыке не имели ни малейшего понятия. Однако они пытались навести порядок с ансамблями и репертуаром на свой лад..."

Новая советская музыка, которую джазом можно было называть пока только условно, постепенно из кинотеатров и ресторанов стала проникать и в другие сферы городской и общественной жизни. Этими местами стали клубы и сады отдыха, где проводились всевозможные гуляния, празднества и просто вечерние танцы. С 1934 года активно работали сад Сталина, Петухова, Кирова, с 1937 — сад имени XX-летия Октября. Из клубов самым известным был Дом Красной армии. Всюду на этих эстрадах и танцплощадках звучала музыка, которую сейчас мы называем довоенным джазом.