Журнал "Вокруг Света" №4 за 1996 год
Шрифт:
Лишь некое обстоятельство слегка смущало — среди всего разнообразия не хватало одной детали, тесно связанной в нашем восприятии с городами Юго-Восточной Азии: мы ждали от китайского квартала сутолоки и торговцев лапшой на каждом свободном квадратном метре.
Как выяснилось, неразмышляющие ноги привели нас совершенно правильно: вечером приехал Висва и немедленно отвез нас в тот же самый Китай-город. Судя по всему, это и был настоящий — теперь кипящий — центр города. Мостовые, уставленные лотками и стендами с товаром, тротуары, по которым невозможно пройти из-за столиков и передвижных плит. Да ходить по тротуарам и не нужно. Нужно пробираться между торговым людом, рассматривая товары,
Пища, кстати, оказалась не столь уж разнообразной: лапша с чем угодно, птица, пельмени. Зато названия ее свидетельствуют о древней культуре производителей. И о их бурной фантазии. «Пять ароматов», «Осенние листья», «Башня Великой стены» — а все та же лапша в бульоне. Или вот: «Лапша строителей счастья». Что это лапша с курятиной, свининой и креветками или — как бы намекая на свершения китайского народа на исторической родине — просто вермишель, сбрызнутая соевым соусом?
Висва на правах хозяина и старожила пригласил нас перекусить, метким глазом выделив из моря лапшевен самую достойную. Только, посоветовал он, всегда следите, как моют посуду. Тут некоторые просто ставят ведро с водой и в нем одном моют после всех клиентов. Вообще-то, у нас за гигиеной очень следят, но осторожность не помешает. Ищите ведро — если оно есть, идите в другое место.
Так мы и делали впредь, хотя, забегая вперед, можем подтвердить, что повсюду было чисто, иной раз — просто стерильно. В тропиках иначе, наверное, и нельзя.
Висва с интересом наблюдал, удастся ли нам пользоваться палочками. Похвалил наше умение.
— Кстати, мистер Висва, а что это за «карри из рыбьих голов»?
— Самое малайское. Малайцы любят голову с мясистой частью и глазами. Если привыкнете, вам очень понравится. Некоторым европейцам не нравится.
Прямо за столом Висва начал угощать нас городом, на первый вечер, однако, держась в официально принятых рамках.
— Тут в основном китайцы, — говорил он. — Здешние китайцы — лояльные граждане. Они обычно в бизнесе, юристы, доктора. На государственной службе их мало: там, знаете ли, мало платят.
— А вон, — он показал на мужчину в длинной клетчатой юбке, — этот индонезиец с Суматры, минангкабау.
Приезжают сюда на заработки. Выловить их не трудно: хватай за юбку и высылай...
— А чего за юбку хватать, мистер Висванатан? — не понял я.
— А они тут незаконно, но за малые деньги работают, это выгодно, так что их вроде бы и нет в стране. Эти минангкабау никогда не разводятся: раньше у них было правило — при разводе все имущество жене и детей тоже. Так что они привыкли жениться один раз на всю жизнь. Теперь очень гордятся своей верностью.
Он повел нас в храм богини Кали, и по тому, как быстро сложил ладони, мы поняли, что он индиец, а по тому, как уверенно заговорил с привратником, — что индиец южный, тамил.
— В этом квартале раньше жили индийцы, потому храм и остался. Осторожно, джентльмены, по полу рассыпан рис, тут свадьба идет.
Ходить по рису босиком оказалось больновато: на рис не поскупились, свадьба была богатая. В приделе полуголый брахман с раскрашенным лбом умело одевал статую Ганеши, слоноголового бога, ловко вынимая ткани из полиэтиленовых пакетов.
Все смешалось в этот первый, сумбурный, но многообещающий день: малайцы, китайцы, индийцы. Верные минангкабау в клетчатых саронгах. Небоскребы, двухэтажные домики. Слияние рек.
Вечером в гостинице, соображая на какой бок воистину четырехспальной кровати ложиться, я бродил по комнате и открыл ящики письменного стола. В одном лежала Библия, как положено в англоговорящей
Все-таки мы прибыли в страну по преимуществу мусульманскую.
Дни шли за днями, отличаясь один от другого маршрутом. Мы объездили столицу и окрестности, увидели слияние рек Келанг и Гомбок. Город оказался довольно сумбурным, но оттого — еще более интересным. Вообще, говоря об азиатских городах, следует помнить, что вид их совсем не европейский: на Востоке нет ни Арбатов, ни Невских, нет ничего похожего на Таллинн или Львов. То открытые и заросшие пространства, то улицы из особняков, то за поворотом гора и потом небоскребы, очень красивые — как в Абу-Даби на снимках, то — превосходя высотой холм, на котором они построены, — гигантские светлые здания, увенчанные черепичными малайскими крышами. Однако, трущоб мы не увидели, хотя много бродили по городу.
...Мы побывали в мраморной мечети, построенной английским архитектором в североиндийском духе. Для голоногих и голоруких европейцев выдают легкие синие лапсердаки: они висят на вешалках у входа, а рядом (но не вместе!) саронги для женщин. Но и в благочестивом лапсердаке неверный смеет лишь обойти двор по периметру. Ему напомнят об этом надписи: «Вход только мусульманам». В крытом и мощенном мрамором пространстве спали верные, очевидно, приехавшие из далеких мест помолиться.
...В Национальном музее среди посетителей преобладали малайцы. Был день школьных экскурсий, и повсюду дисциплинированно бродили мальчики в белых рубашках со стоячим воротником, коротких зеленых юбчонках, из-под которых виднелись длинные белые брюки и — увы! — совсем нетрадиционные кроссовки. Головы их венчали черные сонгоки. Мальчики благосклонно, но без энтузиазма приняли наши значки и не проявили к нам никакого интереса.
Девочки — в совершенно таких же исламско-монашеских платках, как у учительниц, держались поодаль. Если вы улыбнетесь малайской даме в строгом платке — она ответит вам немедленно добродушной белозубой улыбкой.
Дни наши были одинаковы: жаркие, душноватые, с неизменно голубым небом. Мы привыкли на удивление быстро к разноликой толпе на улицах: коричневолицые малайцы в стандартной всемирно-джинсовой одежде; светлокожие и луноликие китайцы в шортах; черные носатые тамилы в брюках, шортах, трусах, длинных и очень коротких юбках, в майках, рубахах до колен и совсем без рубах; северные индийцы, очень похожие на южных европейцев. Все — очень свои на этих улицах.
Мы узнали, где лучше и быстрее поесть, как добраться до нужного места. Мы даже стали употреблять в разговорах между собой малайские слова, что попадались на каждом шагу. Вроде «келуара», что значит «выход».
— Ну что, — звонит мне Иван, — через пять минут встречаемся?
— Давай в келуаре, — отвечаю я.
— Лев Миронович, — возражает Иван, — ну что нам бродить по темным келуарам? Нет уж, лучше у портье, где тикет-тикет. «Тикет-тикет» обозначало билетную конторку.
Конечно, сказать, что мы освоились с малайзийской жизнью, было бы непростительным нахальством, но если бы мы на него решились, одно обстоятельство немедленно бы поставило нас на место. Мы так и не смогли свыкнуться со здешним уличным движением. Дело это настолько важное — ибо что может быть лучше, чем пошляться по чужому городу! — что я позволю себе остановиться на нем подробнее. Я даже надеюсь, что мой немудреный рассказ послужит как бы инструкцией для каждого, кто соберется ступить на гостеприимную малайзийскую землю. Она станет еще гостеприимнее, если вы запомните некоторые основные положения.