Зимняя роза
Шрифт:
Раздался звон тарелок, свидетельствующий о том, что в зал вошел слуга, однако Кристофер был вне себя и, чуть повернувшись, зарычал и жестом приказал Пейну выйти:
— Убирайтесь прочь!
— Кристофер! — воскликнула Эриенн и сделала два неверных шага вслед за сбитым с толку слугою, однако Кристофер встал у нее на пути с пылающим взглядом:
— Оставайтесь на месте, мадам! Я еще не закончил!
— Вы не имеете права здесь приказывать, — запротестовала Эриенн, возмущение которой также росло. — Это дом моего мужа!
— Я буду приказывать когда и где хочу, а сейчас вы останетесь и выслушаете все, что я скажу!
Не на шутку взбешенная, Эриенн бросила ему в ответ:
— Можете командовать матросами на
Подхватив свои юбки, Эриенн резко повернулась и гордо направилась к башне, как вдруг услышала звук быстрых шагов за собою. Ее внезапно охватил страх, что Кристофер устроит такую сцену, что она не сможет смотреть в глаза слугам… и собственному мужу. Эриенн бросилась в вестибюль, перепрыгнула через лужу и побежала по лестнице, собрав все свои силы. Но едва она достигла четвертой ступеньки, как сзади послышалось скольжение ног, громкий шлепок, а затем болезненный стон, сопровождаемый гневным проклятием. Резко обернувшись, Эриенн увидела, что Кристофер свалился у стены, поскользнувшись на полу, и полулежит на спине. Какое-то мгновение она ошеломленно смотрела на то, как человек, обладающий таким достоинством, лежит, распростершись, в такой недостойной позе, однако, как только он поднял на нее взгляд, выражающий едва сдерживаемое бешенство, ей стало смешно. Из груди Эриенн вырвался хохот, заставивший Кристофера в раздражении бросить на нее мрачный взор.
— Вы ушиблись, Кристофер? — любезно осведомилась Эриенн.
— Да! Моему достоинству нанесено чудовищное оскорбление!
— О, это пройдет, сэр, — хихикнула Эриенн, расправляя юбки и чопорно располагаясь на ступенях над ним. Озорной огонь в ее глазах просто ослеплял. — Однако вам следует быть осторожнее. Если вас так подвела столь незначительная лужица, то я бы не советовала вам заплывать далеко от берега.
— Мне больно не из-за лужицы с водою, а из-за ядовитого женского языка, который на каждом шагу жалит меня.
— И вы еще смеете обвинять меня после того, как ворвались сюда, задираясь и хрипя, словно бешеный бык? — Эриенн скептически расхохоталась гортанным смехом. — Да, Кристофер, вам и вправду должно быть стыдно. Пейна вы напугали, а у меня чуть сердце не разорвалось.
— Это невозможно, мадам, потому что оно, вне сомнения, сделано из холодной и прочной стали.
— Вам досадно, — дерзко осадила его Эриенн, — потому что я не валяюсь у ваших ног.
— Мне досадно потому, что вы постоянно отрицаете тот факт, что обязаны стать моею женой, — с вызовом произнес Кристофер.
Шаги, раздавшиеся позади Эриенн, заставили их посмотреть наверх. Эгги спускалась с лестницы, как бы не замечая бурного настроения Кристофера. Извинившись, она обошла хозяйку и, сойдя вниз, внимательно посмотрела на мужчину. В ее глазах мелькнули шаловливые огоньки:
— Не кажется ли вам, сэр, что вы несколько выросли, чтобы развлекаться, лежа на полу?
Он поднял бровь, глядя на Эриенн, которая с трудом подавила в себе смешок, после чего, хмыкнув, встал на ноги и отряхнул свои штаны и рукава.
— Вижу, что здесь я сочувствия не найду, поэтому оставляю вас самих разбираться с лордом Сэкстоном.
— Не покидайте нас во гневе, сэр, — увещевала его Эгги. — Вы ведь еще не поели. Оставайтесь и пообедайте с очаровательной хозяйкой.
Кристофер с издевкой пробурчал:
— Без сомнения, в «Боарз инн» меня встретят более тепло.
Эриенн подняла голову. Мысль о том, что он может найти утешение в поцелуях Молли, огорчила ее и наполнила обжигающей ревностью. Сердце Эриенн упало от представившейся картины: высокий, мужественный Кристофер в объятиях этой похотливой девки. Ей было невыносимо думать, что Кристофер занимается любовью с другой женщиной, даже несмотря на то, что сама она всего лишь несколько часов
— Тогда ступайте! — закричала она. — И ступайте скорее! Надеюсь, я забуду даже о том, что вы существуете!
Эгги быстро и незаметно ускользнула, а Кристофер хмуро посмотрел на Эриенн.
— Вам действительно этого хочется? — поинтересовался он. — Никогда больше не видеть меня?
— Да, мистер Ситон! — Слова вырывались с гневной горечью, и она не чувствовала необходимости сдерживать их. — Именно так!
Кристофер выругался про себя и прорычал:
— Если дама желает этого, то именно это она и получит!
Он рывком отворил дверь, вышел двумя огромными шагами и с силой захлопнул ее за собою. Слезы навернулись на глазах Эриенн, и она, подавив в себе рыдания, бросилась наверх в свою комнату, где обошлась с дверью так же, как и Кристофер.
Редкая для Эриенн потеря самообладания заставила слуг обменяться многозначительными взглядами. Чтобы сделать им замечание, хозяйка всегда ограничивалась лишь поднятием бровей. Какая бы ни возникала неприятность, она решала вопрос спокойно, но вместе с тем уверенно. Поэтому у многих раскрылись рты от удивления при вести о том, что хозяйка приказала мистеру Ситону, джентльмену, покинуть дом. Когда Пейн нерешительно вошел к Эриенн с полдником, он вопросительно поглядел на нее, не осмеливаясь предложить ей попробовать еду, которую она тут же отодвинула. Казалось, даже Эгги охватила тревога, хотя утром, после уборки спальни хозяина, у нее было прекрасное настроение. Горничные, на которых обычно возлагалась эта обязанность, были без объяснений выдворены для уборки других помещений. Хотя экономка и не дала слугам долго судачить о происшествии, по комнатам гуляли тревожные слухи. Присутствие в доме такого человека, как Кристофер Ситон, вне всякого сомнения, давало повод для пересудов, особенно после того, как он выгнал Пейна из зала. И конечно, все могли лишь догадываться, какой поступок Пейна мог привести в раздражение леди Сэкстон.
Все это и побудило Эриенн отправиться на свежий воздух за пределы темных и молчаливых стен усадьбы. Долго скрывавшееся солнце, засияв в небе, растопило значительную часть снега, наметенного ночью. Несмотря на то что, защищенные стенами и кустарником, еще грудились большие белые наносы, уже виднелись камни на дорожке вокруг небольшого заросшего сада, отделявшего основную часть дома от заброшенного восточного крыла.
Эриенн постояла на тропе, глубоко вдыхая ледяной ветерок, который пощипывал ее щеки. Ей была необходима эта обвевающая прохлада, чтобы прояснить мысли и, может быть, привести в порядок свои растрепанные чувства. Она страдала оттого, что была не в состоянии совладать со своими желаниями и выкинуть Кристофера из головы. Эриенн отчаянно желала укрепиться в том блаженстве, которое она пережила с лордом Сэкстоном, однако в ее сознании проносились навязчивые образы, смешивая воспоминания ночи, проведенной с мужем, с тем, что происходило в карете, и порочно повергая в прах ее стремление быть верной. Невыносимо страстные желания Эриенн вступали в отчаянную и жестокую борьбу с ее волей.
Она с горечью приняла тот путь, который был уготован ей судьбою, путь чести, и, хотя это был тяжелый удар для сердца, с болью стучавшего в груди, она все сделает так, как должно быть. Жребий брошен. Она — супруга лорда Сэкстона. Она дала обещание быть верной ему.
Эриенн раздраженно поддела ногою лежавший перед ней камешек. Он полетел вперед, туда, где взгляд Эриенн остановился на ярком пятне, нарушавшем однообразие снега и унылость тускло-коричневых тонов переплетенных ветвей кустарника. Там, одиноко трепеща на ветру, росла крошечная кроваво-красная роза. Куст был маленький и слабый, с единственным цветком, каким-то чудом распустившимся во всей своей красе посреди зимы.