Зимняя роза
Шрифт:
В его теле нарастало пульсирующее давление. До сих пор он не позволял себе поднять руку, однако теперь под наплывом чувств его сдержанность ослабела. Чем больше росло в нем желание, тем быстрее пропадало опасение оскорбить ее скромность, и рука Кристофера легла на полную грудь Эриенн.
Тихий крик потрясения застрял в горле Эриенн, и она выпрямилась, обеими руками толкая Кристофера в грудь и борясь с пожирающим ес пламенем. Она держала Кристофера на расстоянии вытянутой руки и, чтобы остановить его, прошептала, теряя дыхание:
— Вы позволили себе переступить границы приличия, сэр! Вы же давали слово!
— Да, мадам, давал, — произнес он в ответ. — Но вдумайтесь, любовь моя, где пролегла
Эриенн в ужасе смотрела на Кристофера, а он, притянув ее голову, впился губами в ее губы. Шквал ее негодования превратился в стоны отчаяния. Или это были стоны восторга?
Она вновь ощутила его руки, и на этот раз они сжали ее в ловушке объятий. Спрятанные под шелковым лифом, соски грудей стали тугими от поглаживаний его пальцев.
Обжигающие ласки Кристофера пронзали ее насквозь, воспламеняя каждый нерв. Верхняя часть рукава впилась ей в плечо, и она подалась вперед, чтобы ослабить боль. Его пальцы легко расстегнули корсет на ее спине, и тот соскользнул вниз. Глаза Эриенн широко раскрылись, когда Кристофер освободил ее полные, набухшие груди, а ее чувства взорвались огненным столбом, едва он скинул с нее сорочку и провел рукою по обнаженному телу. Она отпрянула в слабой попытке избежать его страсти и охладить свои вспыхнувшие желания, но он придвинулся к ней, прижимая к себе и приподнимая ее. Крик, рвавшийся у Эриенн из горла, превратился в еще один стон, заглушенный его поцелуем. Кристофер бросился на нее, впитывая полураскрытыми губами сладость ее губ с жадностью, свидетельствующей о его долго томившихся чувствах. Он целовал неутолимо и требовательно, обрушиваясь в медовую бездну ее рта, легкими движениями языка пробуждая страсть в каждой ее клеточке и превращая ее всю в пылающий костер своею нежностью.
— Любимая, дорогая, — дышал он, пылко целуя ее дрожащие губы. — Вы так нужны мне. Отдайтесь мне, Эриенн.
— Нет, Кристофер, я не могу!..
Он отпрянул назад и посмотрел на нее, скользя взглядом по разрумянившимся щекам и золотистым округлостям ее грудей.
— Тогда солгите, мадам, и скажите, что я вам совершенно не нужен.
Эриенн приоткрыла рот, однако слова не получались, и она лишь смотрела на Кристофера, беспомощно запутавшись в паутине собственных желаний. Он медленно приблизился к ней и снова прижался к ее губам, неторопливо и томно наслаждаясь их нежностью и не ощущая никакого сопротивления. Выдохнув из груди стон, Эриенн позволила ему опрокинуть себя на меховую накидку, сбившуюся у нее под плечами. Губы их сплавились в едином желании, поворачиваясь, извиваясь и поглощая друг друга до тех пор, пока это жадное желание не разрослось в большее. Страсть разгорелась, и их нетерпение становилось все сильнее, унося их ввысь на парящих крыльях. Кристофер бормотал хриплые, неразборчивые слова, лихорадочно осыпая поцелуями ее шею и погружая весь ее опрокинутый мир в хаос чувств. Внезапное потрясение от того, что в раскаленном жаре его рта оказался розовый бутончик ее груди, заставило Эриенн задержать дыхание. Ее губы полураскрылись, однако, поглощаемая языками пламени, она не вскрикнула. Против воли ее руки ласкали плечи Кристофера, а пальцы пробегали сквозь его каштановые волосы, тонко вьющиеся у затылка.
Просунув руку под колени Эриенн, Кристофер посадил ее к себе. Она тихо вскрикнула, ощутив его руку под юбками, и замерла, когда он провел ладонью по ее обнаженному бедру.
— Кристофер, нельзя, — прошептала она в отчаянии. — Я принадлежу другому.
— Вы принадлежите мне, Эриенн. Вы с самого начала были моею.
— Я принадлежу ему, — слабо возразила Эриенн, но губы Кристофера вновь приблизились к ней.
По телу Эриенн пробежала дрожь, когда она почувствовала, как его
Тяжелый удар по крыше экипажа заставил их замереть. Кристофер слегка отодвинулся, протянул руку, чтобы притушить фитилек фонаря, а затем рукою сдвинул в сторону бархатную занавеску. Сквозь падающий снег с отдаленного холма тускло светились огоньки башни Сэкстон-холла. Отпустив занавеску, он перевел дыхание, задержал вдох и выпрямился, поднимая за собою Эриенн.
— Вероятно, мадам, нам придется продолжить в следующий раз, — произнес он. — Мы уже почти дома.
Потрясенная, Эриенн боялась встретиться с ним взглядом, спешно отыскивая свой корсет. Она отвернулась, пытаясь скрыть от Кристофера свою наготу, однако он протянул руки, чтобы помочь застегнуть крючки на ее платье.
— Я остаюсь на ночь в усадьбе, — прошептал он, целуя Эриенн в затылок.
Она вздохнула, отодвинулась и, бросив на него быстрый, нервный взгляд, попросила:
— Уходите, Кристофер. Умоляю вас, пожалуйста, уходите.
— Есть один вопрос, который я должен обсудить с вами, мадам, и сделать это необходимо сегодня вечером. Я приду в ваши покои…
— Нет! — Она страстно закачала головою, страшась того, что может произойти, если он придет к ней.
Ей удалось избежать этого, оставшись, пусть и не вполне невинной, но все же девственницей. Граница тем не менее была крайне условной, и она не выдержала бы еще одного решительного приступа его страсти.
— Я не открою вам, Кристофер! Уходите!
— Очень хорошо, мадам, — Он, казалось, тщательно подбирал слова. — Я постараюсь сдержать себя до завтра, тогда мы и выясним этот вопрос, и вы будете моею прежде, чем закончится день.
Эриенн в ужасе посмотрела на него, понимая, что он выполнит свое обещание. Экипаж, остановившись, дернулся последний раз, как бы повторив то содрогание, которое она ощутила внутри себя. Он не пожалеет ее, и горе тому, кто окажется между ними.
Глава шестнадцатая
Банди открыл дверцу кареты, и Эриенн выскочила наружу, не дожидаясь, пока мужчины подадут ей руку и подставят ступеньки. Как будто какой-то демон оседлал Эриенн и гнал ее вперед в дичайшей панике. Она буквально летела к массивным воротам Сэкстон-холла, не замечая, что ее низкие туфли утопают в снегу. Юбки оставляли за собою широкую ровную полосу, пропечатанную лишь ее маленькими торопливыми следами.
Грохот захлопнувшихся тяжелых дверей гулко прокатился в ночной тиши, и при звуках затихающего эха Банди бросил внутрь кареты настороженный взгляд на Кристофера, который ответил косой усмешкой, сворачивая накидку и укладывая ее на переднее сиденье. Забрав свой плащ и плащ дамы, он вышел наружу и немного постоял, озираясь и давая ночному холодному воздуху остудить голову и тело.
Эриенн пронеслась мимо недоумевающего Пейна, который, услышав, как подъехала карета, вышел исполнять свои обязанности. Эриенн даже не заметила, что чуть не сбила его с ног во время своей бешеной гонки. Она взлетела по лестнице и, добравшись до своей комнаты, где почувствовала себя наконец в безопасности, также с грохотом захлопнула дубовую дверь и быстрым движением руки повернула щеколду. Только после этого она осмелилась остановиться и перевести дыхание. То ли из-за того, что Эриенн почувствовала облегчение, избавившись от янки, то ли от напряженного бега или же из-за простого страха сердце ее колотилось так сильно, что казалось, при каждом ударе содрогалось все тело.